– Вы имеете в виду деятельность статс-секретаря Безобразова?
– И его в том числе.
– Вы рассуждаете масштабно, прекрасно владеете ситуацией в разных сферах, в том числе и в военной, при этом остаетесь таким же принципиальным, по-хорошему неуступчивым, как и накануне катастрофы у Борок. С годами вы не изменились, и это очень хорошо. А теперь я хотел бы услышать ваше мнение насчет господина Плеске.
– Могу дать ему только положительные характеристики.
– Прекрасно. Вот мы и подошли к главному. Ввиду обострившейся международной и внутренней обстановки я прошу вас принять пост председателя Комитета министров.
– Что? – Вот этого граф Витте никак не ожидал. – Вы решили освободить меня от должности министра финансов?
– Я решил предложить вам повышение, Сергей Юльевич. Должность министра финансов, конечно, значимая в правительстве, но вы достойны гораздо большего.
– А министром финансов, как я понимаю, вы намерены назначить господина Плеске?
– Да. Ваши характеристики – лучшая рекомендация.
– Все так неожиданно, – растерянно проговорил Витте. – Такое ощущение, что я отправлен в отставку.
– Да что вы такое говорите, Сергей Юльевич? Вам предлагается повышение по службе. Прошу, дорогой граф, не делайте скоропалительных выводов и уж тем более не воспринимайте назначение на столь высокую должность превратно. Помните, вы нужны мне, всей России. Нам вместе придется решать очень сложные задачи. И еще одна просьба. Не подавайте прошение об отставке. Я его не приму! На этом, Сергей Юльевич, аудиенцию считаю законченной. Мне еще надо поговорить с новым министром финансов, вам – подготовиться к сдаче своих дел и к приему других.
Узнав о таком вот решении царя, прошение об отставке подал военный министр Алексей Николаевич Куропаткин. Государь отклонил прошение.
В день учреждения на Дальнем Востоке наместничества возобновились переговоры России и Японии о разделе сфер влияния в Корее и Маньчжурии. Петербург требовал от Токио заявления о том, что Маньчжурия находится вне пределов японских интересов. Переговоры велись через русского наместника на Дальнем Востоке адмирала Алексеева и российского посла в Токио барона Романа Романовича Розена.
Правительство микадо настаивало на включении в соглашение особого пункта о Маньчжурии, тем более что в конце сентября 1903 года истекал срок эвакуации из Китая русских войск. Николай не без определенного давления Безобразова принял решение оставить их в Маньчжурии еще на три года, в крайнем случае отвести, но не в Россию, а в полосу отчуждения Китайско-Восточной железной дороги.
Из Порт-Артура, опять-таки по просьбе Безобразова, в корейский порт Чемульпо были высланы военные корабли российского флота, с задачей обеспечения охраны русского консульства, находящегося там, и посольства, расположенного в Сеуле. Нетрудно догадаться, что статс-секретарь Безобразов в первую очередь беспокоился насчет безопасности лесопромышленного товарищества в Корее, уже практически обанкротившегося.
Адмирал Алексеев тогда же предложил атаковать японский флот в случае высадки войск в Корее. Однако Николай понимал чрезвычайную рискованность подобного шага и не согласился с предложением наместника.
В конце октября неожиданно для многих государь с супругой отбыли в Дармштадт. Императорскую чету сопровождали два министра – военный и иностранных дел, группа генералов из походной канцелярии. Охрану осуществлял вполне боеспособный отряд старшего офицера по особым поручениям полковника князя Покровского.
Некоторые современные исследователи утверждают, что Николай пошел на поводу у императрицы, захотевшей вдруг проведать своих родственников. Он бросил все дела, уехал и пытался управлять делами империи из дворца герцога Дармштадтского, буквально кишащего шпионами кайзера. Вильгельм будто бы был в курсе всех планов российского правительства на Дальнем Востоке, включая перемещение и боевую подготовку Вооруженных сил. Более того, информацию, перехваченную в Дармштадте, он едва ли не лично передавал в Японию.
Так ли это? Сомнительно.
Да, царице, возможно, и хотелось до такой степени повидаться с родственниками, что она заставила супруга покинуть страну в непростые времена. Ведь Николай прекрасно понимал, какая обстановка складывается на Дальнем Востоке, но поехал за границу. Вместе с министрами и генералами. Почему?
Ответ можно найти в описании тех событий Сергеем Сергеевичем Ольденбургом, автором самого объективного исследования жизни и царствования Николая Второго. В этой работе описывается не вакханалия, якобы творившаяся во дворце герцога, а встреча Николая и Вильгельма в Висбадене.
Царь сетовал на внутреннее положение во Франции, на то, что он должен поддерживать связь с ней, чтобы она не перешла в лагерь Англии. Николай говорил, что хочет избежать войны с Японией, если только она сама не нападет на Владивосток или Порт-Артур. Он не желает войны, но готовится к ней.
Очевидно, что разговор двух монархов не ограничился обсуждением отношения Николая к положению во Франции. Накануне практически неминуемой и близкой уже войны император хотел заручиться если не поддержкой Германии, то хотя бы ее нейтралитетом в предстоящей схватке России и Японии.
Николаю удалось добиться своего. При достаточно благоприятных условиях, сложившихся во время тяжелой Русско-японской войны, Германия не только не напала на Россию, но и послужила гарантом безопасности ее западных границ.
Переговоры с Японией между тем не приносили ощутимых результатов. Поздней осенью 1903 года Петербург и Токио еще обменивались нотами, но в конце концов микадо посчитал, что такой вот расход бумаги больше не имеет смысла.
В середине ноября император пригласил к себе старшего офицера по особым поручениям полковника князя Покровского.
– Здравия желаю, ваше величество! – Бравый офицер присел в кресло, указанное государем.
Николай прикурил папиросу, прошелся по кабинету, повернулся к собеседнику:
– Алексей Евгеньевич, как вы смотрите на поездку в Порт-Артур?
– Я готов выполнить любой ваш приказ.
– Иного ответа я и не ожидал. Из Владивостока через две недели на Ляодун пойдет пароход. Литерный поезд на Дальний Восток отправляется завтра. Предвосхищая ваш ответ, я дал распоряжение забронировать места для вас и ваших офицеров.
– Что мы должны будем делать в Порт-Артуре?
– Не торопитесь, сначала ознакомьтесь с некоторыми документами. Прошу к столу.
Покровский подошел к огромному столу, на котором лежала большая схема Порт-Артура.
Николай взял в руки карандаш и использовал его как указку.
– Перед вами проект крепости, разработанный профессором Величко. Вам необходимо время, чтобы разобраться в деталях?
– Нет, ваше величество. Я хорошо читаю карты и схемы.
– Тогда вы видите, что сухопутная линия обороны проходит по высотам Драконова хребта, возвышенности перед Кладбищенской горой, по Зубчатой горе, возвышенности у деревни Саншугоу, Вальдшнепиному холму, высотам у южного угла Западного бассейна и горе Белый Волк. Ее протяженность составляет девятнадцать верст. Центром дуги, на которой расположены все форты сухопутной линии, является вход во внутренний рейд у оконечности так называемого Тигрового хвоста. Радиус этой дуги составляет четыре версты. Она заканчивается примерно восьмиверстовой позицией в виде тупого входящего угла.