Впрочем, оно уравновешивалось назначением командующим флотом вице-адмирала Степана Осиповича Макарова, одного из лучших русских моряков, пользовавшегося огромной популярностью от Атлантики до Тихого океана. Он сразу же выехал на Дальний Восток и 24 февраля уже был в Порт-Артуре.
Общее же руководство военными действиями оставалось за наместником Алексеевым. В случае разногласий между высшими инстанциями решающее слово принадлежало государю. В отношении флота двоевластие практически не проявлялось, но между Куропаткиным и Алексеевым не замедлил возникнуть конфликт, так как наместник придерживался иной, куда более активной и рискованной тактики действий, нежели командующий армией.
В течение первых двух с половиной месяцев войны боевые операции проводились почти исключительно вокруг Порт-Артура. Вражеские суда однажды показались у Владивостока. Русская крейсерская эскадра вышла оттуда и совершила набег на северное побережье Японии. Но это были единичные случаи.
После гибели «Варяга» и «Корейца» японцы начали высадку войск в Корее. Они захватили Сеул, арестовали тамошнего императора. Русские передовые отряды проникали для разведки в северную часть полуострова. Все же центром войны оставался Порт-Артур.
В первые дни войны на флоте царила подавленность. Помимо гибели «Варяга» и «Корейца», повреждений «Цесаревича», «Ретвизана» и «Паллады», на собственных минах взорвались небольшой крейсер «Боярин» и минный транспорт «Енисей». 12 февраля японцы предприняли первую попытку использовать слабую сторону порт-артурской гавани и заградить выход из внутреннего рейда, затопив в нем пять старых транспортов.
С прибытием адмирала Макарова дух на флоте укрепился. Новый командующий поднял флаг на быстроходном крейсере «Аскольд». Корабли начали выходить в море, вступать в перестрелку с японцами, когда те показывались перед Порт-Артуром, и даже предпринимали вылазки в поисках ближайшей базы вражеской эскадры.
Степан Осипович Макаров был высокого мнения о своих кораблях и моряках. Он не обращал внимания на то, что русский флот насчитывал всего шесть боеспособных бронированных судов, а японский – четырнадцать. Адмирал не боялся идти на оправданный риск. Он объяснял свои действия тем, что японцы едва ли отважатся на решительный бой, так как им больше неоткуда ждать подкрепления. Зато в Балтийском море уже готовится новая русская эскадра для переброски на Дальний Восток, численно равная первой.
17 марта в Порт-Артуре состоялся парад по поводу шестой годовщины занятия его русскими войсками. С этого времени штат эскадры увеличился еще на одного человека. В Порт-Артур прибыл Кирилл Владимирович, двоюродный брат Николая Второго. Великий князь стал начальником оперативного военно-морского отдела. Его присутствие в Порт-Артуре даже при относительно холодных личных отношениях все же позволяло адмиралу Макарову надеяться, что родственник царя поможет ему продвинуть некоторые просьбы, минуя бюрократическое морское ведомство.
На пасхальные праздники, пришедшиеся на последнюю неделю марта, великий князь устроил трехдневные торжества с участием большинства офицеров эскадры. Адмирал Макаров ограничил увольнение на берег, а 29 марта вывел почти всю эскадру в море для учебного маневрирования.
Этим и воспользовались японцы. В ночь с 30 на 31 марта они малыми силами, с потушенными огнями, маскируясь под русские корабли, подошли к Порт-Артуру и установили там подводные мины. Их маневр прошел незамеченным, в том числе и по причине еще не закончившихся торжеств. Эскадру Макарова в это время отвлекали основные силы японцев. Той же ночью русские корабли предприняли попытку войти в непосредственное соприкосновение с противником, от которого корабли адмирала Того уклонились.
Утром 31 марта русские корабли приближались к Порт-Артуру двумя колоннами. Одну из них возглавлял броненосец «Петропавловск» с адмиралом Макаровым и его штабом. В трех милях от Золотой горы он задел носовой частью японскую мину, поставленную ночью. Раздался мощный взрыв. От детонации боезапаса броненосец разломился надвое и тут же затонул. Погибло шестьсот пятьдесят человек, среди них вице-адмирал Макаров и почти весь его штаб, а также знаменитый художник-баталист Верещагин, прибывший в Порт-Артур вместе со Степаном Осиповичем. Это стало настоящей катастрофой для морских сил России на Тихом океане.
Но беда этим не ограничилась. Через четверть часа после трагической гибели «Петропавловска» раздался новый взрыв. Броненосец «Победа» получил пробоину, накренился, но начал постепенно входить в Восточный бассейн.
На эскадре возникла паника. Прошел слух, что против русских кораблей действует неприятельская подводная лодка, орудия были опущены, началась стрельба по воде куда попало. Но вскоре командиры кораблей навели порядок на суднах, и они вернулись на внутренний рейд.
Странно, что адмирал Того, наблюдавший за всем этим, не отдал приказа открыть огонь по русской эскадре, оказавшейся в такой неблагоприятной обстановке. Видимо, он сам не ожидал подобной эффективности своих действий.
С того злополучного утра Первая Тихоокеанская эскадра перестала вести активную борьбу за господство на море. Японцы же в затяжном противостоянии получили дополнительное преимущество из-за слабости ремонтной базы на Дальнем Востоке. Мастерские Порт-Артура и Владивостока имели ограниченный потенциал. Они не могли оперативно восстанавливать корабли, получившие повреждения.
Японцы выиграли первый и, пожалуй, самый важный для них этап войны. Они сумели блокировать русский флот в Порт-Артуре, создать себе временную морскую базу на островах Элиот близ восточного побережья Ляодунского полуострова. Противник начал высадку на материк основных сил своей сухопутной армии.
По счастливой случайности при подрыве «Петропавловска» выжил великий князь Кирилл Владимирович, сброшенный с корабля в море ударной волной.
2 апреля в Порт-Артур прибыл наместник Дальнего Востока адмирал Алексеев. Он поднял свой флаг на броненосце «Севастополь».
А Япония начала второй этап войны. Его целью стал захват Ляодунского полуострова.
3 марта под вечер в отсек штаба, отведенный группе полковника Покровского, вошел капитан Фролов, снял шинель, поежился.
– Чертов ветер до костей пробрал.
– Что нового узнали, Дмитрий Владимирович? – спросил Покровский, который посылал офицера подчиненной ему группы на передовые рубежи сухопутной обороны Порт-Артура.
– В основном все по-прежнему, как и было. Вот только разговор с командиром одной роты насторожил меня.
– Почему?
– Он доложил, что прошлой ночью его передовые дозоры якобы видели с десяток людей у высоты, где наших быть не могло.
– Расскажите подробней о беседе с ним. Что значит «якобы»? Дозоры видели подозрительных лиц или нет? Вы опрашивали солдат?
– Конечно. Одни говорили, будто заметили человек десять у высоты, другие отрицали это. У одного солдата сложилось мнение, что эти личности осматривали местность. А почему это так заинтересовало вас, Алексей Евгеньевич?