Сади с удивлением взглянул на постель, и в ту же минуту из нее показалась Черный гном.

– Это ты, Сирра? Как ты сюда попала? – спросил изумленный Сади.

– Тише! Не так громко, благородный паша, – прошептала Сирра, подходя к Сади.

– Что теперь делает Реция? Где она? Ты видела ее? – спросил Сади.

– Она здесь, в башне!

– Здесь? Возможно ли это!

– Мы хотим освободить тебя в эту ночь, благородный паша. Не бойся ничего! Реция переодета персидским торговцем.

– Переодета! Но если ее узнают? Какой безумный поступок. Через несколько дней меня, наверно, освободят, может быть, даже завтра!

– Ты не покинешь никогда этой тюрьмы, если тебе не удастся сегодня ночью бежать.

– Что значат твои слова?

– Тебя затем и перевели в эту комнату, чтобы умертвить сегодня ночью. Сам Аллах внушил нам мысль попытаться спасти тебя, завтра было бы уже поздно!

– Но почему ты думаешь, что меня хотят убить?

– Военный министр Гуссейн-паша, Рашид-паша и Баба-Мансур решились умертвить тебя. Я слышала, как говорили об этом два офицера. Они входили в эту комнату; и мне удалось пробраться сюда вслед за ними. Таинственная смерть угрожает тебе! Я знаю только, что тот, кто проведет хотя одну ночь на этой постели, погиб. Офицеры назвали многих, которых умертвили таким образом.

Сади был храбр, он не раз доказал свое мужество в многочисленных сражениях и не отступил бы ни перед какой явной опасностью, но перед таинственной смертью, грозившей ему таким необъяснимым образом, его мужество не устояло.

– Мы должны бежать сегодня ночью! – шепнула Сирра. – Если ты не хочешь бежать для спасения своей жизни, то беги ради Реции, чтобы избавить ее от мучений и страха. Я принесла много ключей и пилу, нам легко будет отворить дверь, и я уверена, что нам удастся пробраться на свободу, несмотря на многочисленную стражу.

– Хорошо, пусть будет по-твоему…

– Благодарю тебя за эти слова!

– Мы попытаемся бежать, но я не думаю, чтобы нам удалось обмануть бдительную стражу.

– Можно обмануть самый бдительный караул.

– Да, ты права! Это доказывает твое присутствие здесь.

Сирра вынула связку ключей и, подкравшись осторожно к двери, начала по очереди вставлять их в замок, пробуя найти подходящий.

Вдруг послышались приближающиеся шаги. Кто-то шел в комнату Сади, или, быть может, был услышан стук ключей, несмотря на всю осторожность Сирры.

Едва успела она отскочить и спрятаться снова за кроватью, как дверь отворилась.

Вошел капрал и принес пленнику корзинку с хлебом и шербетом.

Поставив свою ношу на стол, он тотчас же вышел, пожелав Сади спокойной ночи.

Сирра вышла из-за кровати и снова начала пробовать ключи; но все ее старания были бесполезны – ни один из них не подходил.

Между тем наступила полночь.

В коридоре слышались шаги. Видно было, что пленника стерегли очень тщательно. О бегстве нечего было и думать, и Сирра стала такой же пленницей, как и Сади.

– Ты не веришь, что тебе грозит опасность? – шепнула Черный гном. – Мы можем сейчас убедиться в этом. Ляг на постель, как будто бы ты спишь, я спрячусь около и буду наблюдать. В этой постели скрыта гибель. Погаси свечи, и мы будем ждать, что будет.

Сади последовал совету Сирры и, погасив свечи, бросился на постель.

Не прошло и четверти часа, как он увидел при слабом свете, проникавшем через узкое окно, что балдахин постели зашевелился и начал тихо и бесшумно опускаться.

– Берегись! – шепнула Сирра.

– Я не сплю! – тихо отвечал Сади.

– Опасность близка. Балдахин должен опуститься и задушить тебя на постели. Высунь свою голову так, чтобы она осталась на свободе, иначе ты погиб.

Наконец балдахин опустился так низко, что коснулся Сади, и тот вдруг почувствовал, что громадная тяжесть давит его грудь.

Он едва мог дышать, и не будь его голова свободна, он, наверно, был бы задушен.

Прошло около четверти часа, и балдахин снова заколебался. Он стал медленно подниматься и вскоре возвратился на прежнее место; в ту же минуту у дверей послышались шаги.

– Сделай вид, как будто бы ты задушен! – шепнула Сирра, поспешно скрываясь за постелью.

Дверь отворилась, и на пороге показался Гуссейн-паша в сопровождении адъютанта и двух солдат, несших свечи.

Сади лежал как мертвый. С каким удовольствием крикнул бы он негодяям, что он жив и что будет время, когда он отомстит своим врагам. Но мысль о Реции удержала его, и он притворился мертвым.

– Да, ты прав, – сказал Гуссейн, обращаясь к адъютанту. – Он умер! До утра пусть он останется лежать здесь. – С этими словами Гуссейн невольно взглянул на балдахин постели. Казалось, при виде этой адской машины его охватил ужас, так как он поспешно отвернулся и молча вышел из комнаты пленника.

Некоторое время слышны были удаляющиеся шаги, затем все стихло.

VI
Благородное сердце

Всю ночь Реция напрасно прождала возвращения Сирры. Наконец стало рассветать. Ей нельзя было более оставаться в Сераскириате, не подвергая себя опасности быть узнанной, и поэтому она скрепя сердце подошла к воротам, выходившим на берег, думая тут выйти на свободу.

Солдаты, стоявшие у ворот, были очень удивлены, увидя так рано персидского торговца.

– Как ты сюда попал? – спросил один из них Рецию.

– Я пришел сюда еще вчера, – отвечала Реция, стараясь изменить голос. – Но я опоздал и должен был ночевать на дворе.

– Без разрешения караульного офицера никого нельзя выпускать! – закричал солдат. – Назад!

– Но ведь вы видите оба, что я торговец.

– Кто бы ты ни был, но мы тебя не пропустим.

Реция увидела, что ей здесь ничего не добиться, и повернула назад.

Обойдя башню, она направилась к другим воротам, выходившим на дорогу, думая тут попытать счастья.

Солдаты, стоявшие здесь, видели уже накануне персидского торговца.

– Как? Ты опять сюда пришел? – спросил один из них, обращаясь к Реции.

– Я пришел еще вчера вечером! Я торговец розовым маслом.

– Да, я тебя знаю, я купил у тебя вчера опиума. Куда же ты девал свой ящик?

– Я сейчас расскажу тебе, что со мной случилось! Твои товарищи требовали опиума, а у меня его больше не было.

– Как, ты все распродал?

– Все! Где же мне было достать опиума. «Ну, так принеси нам еще, а пока мы оставим в залог здесь твой ящик», – сказали твои товарищи. – Я думал, что они шутят, и ждал до вечера, пока не заснул, но теперь я вижу, что они, пожалуй, и в самом деле не отдадут мне ящика, вот я и хочу поэтому сходить за опиумом.