В сумерках он выехал из лагеря, захватив с собой бурнус и копье одного из убитых бедуинов. Он хорошо знал, в каком направлении находится неприятельский лагерь, разведчики его объяснили ему и путь, который был ближе и безопаснее.
Оставив свой лагерь, Зора завернулся в белый бурнус и с копьем в руках стал походить на сына пустыни, так что издали его смело можно было счесть за бедуина.
Подъехав к месту, где, по его расчету, должен был находиться лагерь арабов, он очутился в узкой, далеко простиравшейся между холмами долине и скоро, несмотря на темноту ночи, на скалистом выступе холма заметил неприятельский караул.
Зора только для виду держал копье в руке, в другой же у него было ружье, чтобы воспользоваться им в случае необходимости.
Но часовой принял его за своего воина, возвращавшегося в лагерь.
Единственно, что могло подвести Зору, это то обстоятельство, что он не знал дороги в лагерь. Часовому должно было броситься в глаза, как это возвращающийся в лагерь воин блуждает, не находя палаток.
Но удача благоприятствовала Зоре. Он случайно попал в боковую долину и там вдали увидел неприятельские палатки.
Теперь он находился в логовище врага! Несчастный случай, оклик часового мог выдать его и стоить ему жизни!
Но он смело, не медля ни минуты, спокойно поехал к палаткам.
В лагере царило уже ночное безмолвие. Стояли и лежали лошади. У палаток тут и там сидели бедуины, молча покуривая свои трубки. Никто, по-видимому, не обратил внимания на возвращавшегося так поздно в лагерь воина.
Было уже довольно темно, когда Зора спрыгнул с лошади и хотел поставить ее рядом с другими. Но, опасаясь, что лошади узнают чужую и тем выдадут его, он сделал вид, будто хочет осмотреть животное, и отвел его в такое место лагеря, где не видно было ни одного воина.
Здесь он поставил в стороне своего коня и, завернувшись в бурнус, осторожно прошел между палатками, чтобы по величине лагеря определить, хотя приблизительно, численность врагов. Посреди лагеря он увидел большую палатку и едва успел подумать, что, должно быть, она принадлежит эмиру, как услышал приближающиеся сбоку шаги.
Он спрятался за одну из палаток и оттуда увидел, что бедуин быстрыми шагами подошел к большой палатке.
Зора тихонько приблизился к большому шатру и услышал, что бедуин произнес имя эмира.
Вслед за тем тот вышел из палатки. Вблизи не было ни одного воина, никто не видел Зору, стоявшего за палаткой эмира, да если бы кто и видел его, то ни за что не узнал бы в нем своего врага, офицера падишаха.
– Я принес тебе ответ от молодого эмира из племени бени-шемтаров, – докладывал воин старцу. – Молодой эмир знает уже, что неприятель нанес нам тяжкий ущерб и из всего твоего войска у тебя осталось немногим более пятисот воинов. Эмир бени-шемтаров хитер. Он боится ничего не выиграть союзом с нами!
– Так он отказывается от него? – спросил эмир.
– Он хочет держать совет!
– Знаю я этот совет! Хорошо, что сыновья мои избрали другой путь! – сказал эмир. – Напал ли ты на след врага?
– Одного шпиона башибузуков я встретил на горе Катан, он выстрелил в меня из ружья, я проткнул его копьем, он лежит теперь у подошвы Катана, лошадь его я привел с собой.
Зора не проронил ни одного слова. Неукротимое бешенство овладело им при последних словах араба. Разведчики были крайне важны, и вот снова один из них поплатился жизнью.
Между тем молодой воин удалился. Зора недаром рисковал собой, он, по крайней мере, узнал, что все племя состояло из пятисот воинов и что эмир, чувствуя свою слабость, искал союзников. Оставалось еще узнать, не был ли Сади пленником в лагере.
Зора знал обычай бедуинов – знатных или важных пленников держать под строгим караулом в шатре эмира или поблизости от него. Но ни у палатки эмира, ни у одной из ближайших к ней не было часовых.
Оставалось предположить одно: может быть, Сади попал в руки врагов уже мертвым. Но как мог он разузнать об этом?
Зора заметил, что шатер эмира имел два входа, и после того, как одним из них старик вернулся в палатку, Зора решился узнать назначение другого.
Палатка, по-видимому, состояла из нескольких отделений.
Тихо и осторожно подошел он к занавеси и немного приподнял ее. Слабый свет здесь слегка проникал во внутренность палатки.
Зоре хотелось узнать, спал ли кто-нибудь в палатке. Он немного более откинул занавесь и увидел посреди шатра возвышение, на котором лежало что-то, показавшееся ему человеческой головой. На заднем плане увидел он постель, которая была пуста.
Тогда Зора решился войти в шатер, не спустив занавеси. У входа стояло свергнутое зеленое знамя Кровавой Невесты, так как это отделение палатки эмира принадлежало ей. Самой ее не было в лагере. Чья же была голова, лежавшая на возвышении посреди шатра? Зора вздрогнул при мысли, что это могла быть голова Сади.
Но, рассмотрев голову вблизи, он убедился, что она принадлежала не Сади. Хотя бальзамирование и изменило ее, но все-таки он мог узнать, что голова эта не была головой его друга. Мы уже знаем, что это была голова жениха Солии. Кровавая Невеста успела захватить ее с собой во время своего бегства из прежнего лагеря.
Теперь Зора уже более не думал найти Сади, живым или мертвым, в руках врагов. Мстительная Кровавая Невеста непременно оставила бы его у себя.
Тогда он решился взять ее знамя, но только хотел протянуть к нему руку, как вдруг услыхал чьи-то шаги.
У входа показалась чья-то голова: должно быть, это был ночной патруль.
Зора успел забиться в глубину шатра и там неподвижно стоял, затаив дыхание.
– Разве благородная и храбрая дочь Гаруна в шатре, что открыта занавесь его? – спросил начальник патруля.
Гробовое молчание царило в палатке.
– Ты в шатре, храбрая Солия? – повторил воин уже громче, но не шел далее: было бы неслыханное дело, если бы он вошел в палатку женщины, хотя бы даже и Кровавой Невесты, которая походила скорее на мужчину, чем на женщину, и носила мужскую одежду.
Должно быть, старый эмир из смежной части палатки, только толстым ковром отделявшейся от той, где был Зора, услыхал слова воина, так как его голос отвечал:
– Солия сегодня утром вместе с братьями отправилась в Бедр!
Голова воина тотчас же исчезла, и рука его задернула занавесь.
Зора не трогался с места. Страшная опасность миновала. Ощупью отыскал он знамя и тихо, осторожно сорвал зеленую полуизорванную материю с древка. Затем расстелил его по полу и, пройдя через него, вышел из палатки.
Но едва сделал он несколько шагов, как тот же высокий широкоплечий воин, который делал ночной дозор, вышел из-за ближайшей палатки и быстро направился к Зоре. По всей вероятности, не удовлетворившись коротким ответом эмира, он спрятался поблизости и высматривал оттуда. Он догадывался, что кто-нибудь да был в шатре Кровавой Невесты, и теперь догадки его подтвердились. Из палатки вышел воин.