Когда они вошли, женщины подняли головы.
– Альма, Труди, – обратилась к ним Марж. – Это Джулия Томасова, наш самый новый доброволец.
Обе женщины улыбнулись и кивнули.
– Альма отвечает у нас за пополнение фондов. Она с нами уже шесть лет…
– Семь, – поправила Альма.
– Семь? – В голосе Марж звучало удивление. – Неужели так долго?
– В приятном обществе время летит незаметно.
Все трое рассмеялись, Джулия тоже вежливо улыбнулась.
– В любом случае Альма здесь каждый день, и она вроде как моя правая рука. Труди работает у нас уже около года, но приходит пару раз в неделю. Не знаю, о каком расписании думали вы сами, но мы готовы использовать вас тогда, когда вы будете свободны. Час в день, раз в неделю или как сами скажете.
– Я думала о вторнике и четверге для начала. Может быть… с десяти до двух?
– Прекрасно, – ответила Марж. – Просто здорово. Как видите, сейчас мы описываем добровольные дары нашей библиотеке. Мы получили довольно много книг в дар от одного из наших бывших мэров. Это случилось около полугода назад, но тогда мы были заняты перестановками, и до сих пор руки до этого дара не доходили. Мы как-то слегка позабыли про него. Но теперь это наша главная задача. А вы планировали приступить прямо сегодня? – Марж посмотрела на Джулию.
Та кивнула.
– Прекрасно, просто прекрасно. Вы говорили, что уже работали в библиотеке, так что, надеюсь, быстро сообразите, что к чему. – Библиотекарша указала на пустой стул рядом с женщинами. – Девочки все вам покажут. А если возникнут вопросы, на которые они не смогут ответить, то загляните в переднюю комнату, и я с удовольствием вам помогу.
Задержавшись еще на несколько минут, Марж помогла Джулии устроиться, а потом извинилась и прошла к столу выдачи книг и посетительницам.
– Молоканка? – спросила Труди, протягивая Джулии пачку регистрационных карточек.
Джулия кивнула.
– Мой первый муж был молоканином. Жалкий алкаш, – заметила Альма.
Джулия молчала, не понимая, к чему она клонит.
– А твой муж тоже молоканин?
– Да, – ответила Джулия.
– Он тебя когда-нибудь бил?
– Нет, – рассмеялась Джулия.
– Тебе просто повезло.
– Я знаю, что не все они избивают своих жен, – заметила Труди.
– И не все те, кто избивает жен, обязательно молокане, – напомнила Джулия.
– Об этом ты могла бы мне и не говорить, – согласилась Альма.
Труди с симпатией улыбнулась Джулии. Она как будто хотела сказать про Альму – она-не-так-уж-плоха-стоит-только-узнать-ее-получше.
Джулия понимающе улыбнулась в ответ, и скоро беседа перешла к обычным вопросам и ответам, касавшимся биографий собеседниц. У Альмы была действительно нелегкая жизнь. Джулия была просто потрясена ее проблемами, воистину достойными того, чтобы о них сняли целую мыльную оперу. Она могла бы начаться с многочисленных замужеств Альмы – причем ее мужьями становились, как правило, различные лузеры и бездельники – и закончиться недавним арестом ее старшего сына по обвинению в распространении наркотиков. Труди, напротив, была с шестнадцати лет замужем за одним и тем же мужчиной, который был страховым агентом и одним из старшин в общине мормонов. Обе женщины показались Джулии приятными и честными, а также начисто лишенными каких-либо претензий, что приятно ее удивило. А когда Джулия подумала о том, как мог бы сложиться ее день, останься она дома, то женщина почувствовала настоящую радость от того, что утром пришла в библиотеку.
Однако потом беседа серьезно осложнилась. Альма перевела разговор с личных вопросов на политику.
– Правительство опять врет нам, – объявила она.
Труди ничего не ответила, и Джулия последовала ее примеру. Она просто продолжила заполнять карточку на лежащую перед ней книгу.
– Скоро в Землю врежется комета, а правительство об этом знает, но держит в секрете.
– Где ты такое услышала? – Джулия не смогла сдержать улыбки.
– Джо Смит.
– Кто такой Джо Смит?
– Он ведет программу на радио. С полуночи до четырех утра на волнах станции Уилкокс. Сегодня ночью он сообщил, что прямо на Землю летит комета, которая врежется в нее где-то на Западном побережье и убьет миллионы людей, а правительство ничего не сообщает, потому что боится паники.
– А ты не думаешь, что если бы это было правдой, то мы бы об этом знали? – покачала головой Джулия. – Об этом говорили бы по телевизору и писали в газетах.
– Это все потому, что правительство все держит в секрете.
– И даже при наличии крупных новостных агентств и всех тех людей, у которых есть телескопы, никто ничего об этом не знает, за исключением ночного ведущего радиостанции в Уилкоксе, штат Аризона? Прости, но я не верю.
Альма сощурилась и подозрительно посмотрела на Джулию:
– А ты у нас случайно не какая-то там либералка?
– Альма права, – вмешалась в разговор Труди. – Джо Смит говорит нам ту правду, которую правительство предпочитает скрывать. Джо Смит – это даже не его настоящее имя. Он использует его, чтобы правительство не могло его поймать.
Джулия думала, что Труди будет ей союзницей в разговоре, но сейчас смотрела на своих собеседниц как на сумасшедших.
Неожиданно она вспомнила старый фильм «Американские граффити» [35] , в котором все герои выдумывали заумные истории о Вульфмане, своем любимом диск-жокее. Некоторые из них утверждали, что он ведет свои передачи с корабля, находящегося в нейтральных водах, а другие верили, что он нелегально передает свои передачи из Мексики в США, тогда как правда заключалась в том, что он был местным парнем, работавшим в захламленной студии на окраине города.
Джулии не хотелось продолжать эту дискуссию, и она решила ее игнорировать, пропустить мимо ушей и сконцентрироваться вместо нее на своей работе. Джулия грешила заносчивостью и причисляла себя к интеллектуальной элите, поэтому относила подобные рассуждения на счет невежества своих собеседниц и недостатка их образования. Она считала, что основные расхождения в их мнениях и мировоззрении были результатом именно разницы в образовании. Альма и Труди скорее всего окончили только среднюю школу, а она выросла в Лос-Анджелесе и окончила колледж. Про себя Джулия решила, что в будущем им надо полностью отказаться от обсуждения политических и религиозных тем.
– Вот увидишь, – твердо сказала Альма. – Когда комета врежется в Калифорнию, тогда ты во все поверишь.
Джулия никак не прореагировала на эти слова.