— Спи, — легко отступился мужчина. И в его голосе не звучало ни капли недовольства. То ли заранее готов был к отказу, то ли считал, что все равно никуда от него уже не денусь.
Я услышала удаляющиеся шаги и скрип закрывающейся двери. Меня наконец оставили в покое. Какое счастье. Но вот, как назло, сон уже не шел. Хотелось поговорить с кем-то, поделиться переживаниями… Но друзья запретили связываться хоть с кем-то из знакомых… И наверняка они были правы в этом. Нельзя давать злоумышленникам возможность найти нас с Каном. Вдруг они действительно будут использовать для этого Сеть?.. Так что поговорить можно было только с одним лишь Каном. А проверять, насколько он хороший собеседник, мне не хотелось.
Но как же хотелось просто поболтать с кем-то из друзей. С Арчи, с Джули, да даже с паршивцем Саммерсом, чтоб ему в церкви побывать. Но рядом со мной был только Кан Му Ён…
— Чего вздыхаешь? — появился он снова на пороге комнаты после получаса моих мучений.
Я, как оказалось, отвыкла быть одна.
Я крутилась на постели, пытаясь найти удобную позу, но постоянно что-то затекало… Чувствовала себя сказочной принцессой, под чей тюфяк положили горошину.
— Тебе какое дело? — буркнула я, накрываясь с головой одеялом. Даже несмотря на жажду общения, этот собеседник меня не интересовал.
«Папочка» подошел ко мне и уселся на кровать без всякого стеснения.
— Что-то болит? Пить хочешь? Что не так?
«Душа болит», — мрачно подумала я, игнорируя его вопросы.
— Лиллен, — осторожно тронул актер меня за плечо. — Лиллен, не молчи. Тебе что-то нужно?
Я тут же дернула плечом, скидывая его руку. Не хотелось, чтобы он прикасался. Да и что мне ему рассказывать? Что на меня попросту хандра напала и что мне одиноко? Вряд ли он поймет эти мои страдания. Да и какой черт его принес снова ко мне в комнату?
— Лиллен, — уже чувствительно потряс он меня за плечо. — Ты в порядке?
В голосе мне почудилась тревога. Хотя, возможно, действительно очень хороший актер.
— Да в порядке я, в порядке, — отмахнулась я от этой внезапной заботы. — Тебе-то какое дело? Надеюсь, не будешь заливать про внезапно возникшую любовь?
Повернулась специально, чтобы посмотреть в его бесстыжие глаза. Другими они у подобного типа даже и быть не могли.
Солнце уже клонилось к горизонту, комнату заливало красноватым светом, который странным образом преображал лицо моего наказания за грехи. Нет, красоты у него не добавилось, но какая-то загадочность появилась… Нужно запомнить, что Кан становится привлекательней в полумраке.
— Нет, но что-то мне подсказывает, что, когда ты здорова, у тебя настроение куда лучше. Да и вряд ли кого-то из твоих друзей обрадует твое плохое самочувствие. А я уже понял, что, когда они не рады, лучше с ними не связываться. Так что если с тобой что-то не так, лучше расскажи сразу, хорошо? И ко всему прочему… Ты ждешь нашего ребенка. Я не могу не волноваться о тебе. Даже несмотря на то, что ты меня уже до печенок достала.
Вот в эту версию я уже готова была поверить. Друзья косоглазому за меня голову оторвут. Да и не только голову. А над ребенком он даже сейчас так трясется, что я уже предчувствую проблемы в будущем.
— Хорошо. Но я действительно в порядке, — ворчливо откликнулась я, натягивая одеяло едва ли не на голову.
— Чаю с мятой принести? — предложил Кан Му Ён, стягивая одеяло с моего лица.
Чай с мятой я ценила… Очень ценила. Вроде бы и горячо, а язык пощипывает приятным холодом.
— А он тут есть? — встрепенулась я. Вот как только он спросил, так захотелось этого чая смертельно.
— Не поверишь, но есть, — заверил меня иностранец и вышел из комнаты.
Через минуту из кухни донесся приглушенный голос:
— Тебе в комнату нести или ты ко мне на кухню придешь?
Я с минуту поразмышляла, а потом решила, что лучше уж встать, если все равно сон не идет. Терпеть не могла просто так валяться в кровати.
— Приду! — отозвалась я, поднимаясь с постели.
Сонливость, разумеется, никуда не делась, ну да ладно, черт с ней. В зеркале, висевшем на стене, отразилась моя слегка помятая физиономия. Круги под глазами были такие, что панда бы позавидовала, но на самом деле бывало и хуже, просто раньше я их замазывала косметикой. Это единственное, что меня расстраивало. Ну и я беспокоилась, что мое самочувствие на ребенке плохо отразится.
Но от живота по телу растекалось уже знакомое спокойное ровное тепло. Чадо было в порядке, я даже и не сомневалась в этом. Интересно, а в кого мой ребенок все-таки пойдет характером? В меня или в папашу? Миз Коллинз говорила, в меня… Но вдруг все-таки ошиблась?
Кан уже разливал чай, и аромат по кухне разливался невероятный. Зеленый чай с мятой… Даже при том, что я всегда больше любила кофе, к чаю с мятой я была неравнодушна. Да и все равно кофе сейчас находилось под строжайшим запретом.
Чашку мне вручили даже с какой-то торжественностью.
— Держи осторожней, не обожгись, — предупредительно напомнил мне Кан.
Я устало закатила глаза от очередной дозы словесной патоки. Горячий. Нашел чем пугать. Это же и есть главное удовольствие, когда горячий напиток слегка обжигает рот, а язык пощипывает при этом мятным холодом. С такими ощущениями ничто не может сравниться.
— С чего вдруг ты стал носиться со мной? — не выдержала я такой его новой манеры общения.
Слишком заботливо.
Слишком тепло.
Слишком по-семейному.
Это явный удар ниже пояса… Вот же мерзавец.
— Просто пытаюсь наладить отношения, Лиллен, — пожал плечами он с видом ангелочка с иконы. — Что тут непонятного? Тебе не нравится, что я вежлив и любезен с тобой? И что я забочусь о тебе?
Устроилась подальше от окна. От него дуло. Не сильно, но все-таки дуло, а мне простуда была нужна меньше всего.
Признание вышло неохотным.
— Меня это нервирует. Я не знаю, чего от тебя ждать. Мне не нравится не понимать суть происходящего.
Кан Му Ён устроился напротив с большой чашкой. Она была смешной, с довольной коровой, белой в черных пятнах. И совершенно не вязалась с тем образом иностранца, к которому я привыкла. Правда, сейчас этот мужчина меньше всего походил на знаменитость. Кан, которого я видела на экране, был томным тощим слащавым красавчиком, которых так любили в Корё. Тот мужчина, который сидел передо мной, был слишком уж… настоящий.
— Суть предельно проста, — хмыкнул он, опираясь локтями на стол. А смотрел при этом так серьезно, что даже не по себе становилось. — Ты ждешь от меня ребенка, значит, я должен заботиться о тебе и всячески оберегать. Потому что я мужчина. И потому что я — отец. Я собираюсь жениться на тебе, значит, мне важно, чтобы между нами были хорошие взаимоотношения, доверительные и теплые. И если началось все сумбурно, то теперь так продолжать уже нельзя. Мы должны стать настоящей семьей.