Эфраим проглотил комок в горле и промолчал. Он не был готов рассказать ей все.
– Может, нам стоит пока остановиться на этом, – сказал он. Вся история внезапно показалась ему не такой уж и важной. Джена с ним разговаривала. С ее отцом было все в порядке. Эфраим сумел как-то исправить ситуацию и без монеты.
Единственной проблемой оставался Натан. Теперь он был другим человеком, и неизвестно, могли ли они теперь подружиться. У них не было практически ничего общего: Натан теперь популярный футболист, встречается с Шелли Моралес. В его новой жизни не осталось места для Эфраима. Он в нем больше не нуждался так, как прежде.
– Ни за что, – сказала Джена. – Если ты сейчас остановишься, я решу, что ты соврал насчет монетки.
– Ничего подобного, – Эфраим поднял четвертак. – Хорошо. Но тебе придется держать меня за руку, когда я загадаю желание.
Джена моргнула.
– Ты что, заигрываешь?
– Мы должны касаться друг друга, иначе ты не будешь помнить о том, что было до загадывания желания. Это сработало с Натаном.
– Натом Маккензи?
Эфраим кивнул.
– А приятель Шелли тут при чем? – спросила она.
– До всего этого… мы были лучшими друзьями. Тогда он был другим. Я рассказал ему о монетке, мы вместе загадали несколько желаний. Но монета срабатывала, только если я загадывал желание. В последний раз я не успел схватить его за руку, так что теперь он не помнит ни о желании, ни о нашей дружбе.
– Кому еще ты рассказал о монете?
– Никому. Только Натану. Клянусь.
– Даже Мэри?
– А ей-то почему? – спросил Эфраим.
Джена улыбнулась:
– Ладно, забудь.
Она протянула руку, и Эфраим легонько сжал ее ладонь, боясь, что Джена заметит, какая потная у него рука. Ее кожа казалась прохладной. Секунду девушка смотрела на их сцепленные руки, затем взглянула ему в глаза.
– Ты встречаешься с моей лучшей подругой, – сказала она.
– Это… побочный эффект желания, которое я загадал для Натана, – он помедлил. – Я всегда хотел встречаться только с тобой, Джена.
Ну вот, он сказал это.
Она поджала губы, но не отпустила его руку.
– Ну так что нам стоит пожелать? – спросила она.
– Что-нибудь маленькое. Безобидное, но заметное. Так будет меньше вероятность, что дела пойдут насмарку или что вокруг слишком много изменится. Надеюсь, – Эфраим посмотрел на контейнеры с едой на вынос, стоявшие на кофейном столике. – У меня есть идея.
Он покачал монетку на большом пальце, готовясь ее подбросить.
– Я хочу, чтобы мы заказали китайскую еду вместо мексиканской, – он поднял бровь, и Джена кивнула. Эфраим подбросил монетку и тут же поймал ее.
Орел.
Он почувствовал, как ухнул вниз желудок, словно его вывернули, и комната задрожала. Он понял, что уже сидит с Дженой на противоположных концах дивана. За руки они не держались. Джена секунду сидела, явно приходя в себя, а потом прижала руку ко рту и бросилась в кухню.
Она вернулась через несколько минут, вытирая губы мокрым бумажным полотенцем. Ее лицо побледнело.
– Ой, я должен был тебя предупредить, – сказал Эфраим.
– Ты знал, что это случится?
– Так только в первый раз. А теперь что случилось?
Девушка не ответила, уставившись на кофейный столик.
Эфраим внезапно заметил маленькие белые коробочки из картона. Джена откинула назад волосы и сказала:
– Китайская кухня.
Алюминиевые контейнеры с мексиканской едой исчезли, сменившись фу юн с яйцом, белым рисом и курицей в коричневом соусе. Тарелка Джены была пуста, у Эфраима стояла нетронутой.
– Ты ведь никак не мог подменить их, пока я была на кухне, да?
– Только при помощи магии, – ухмыльнулся он.
– Ладно, постой-ка. Когда ты пришел, я спросила тебя, какую еду ты хочешь, мексиканскую или китайскую. И ты выбрал первую. Вот что я помню, – она нахмурилась, как делала всегда во время экзаменов, когда сосредоточенно размышляла над вопросом.
– И я просто изменил это, загадав желание, – сказал Эфраим.
– Да, теперь все выглядит так, будто мы заказали китайскую еду. Но вырвало меня явно чем-то мексиканским, – она прижала руку к животу. Эфраим скорчил гримасу. – Тогда почему монетка не изменила содержимое моего желудка?
– Потому что ты стала частью моего желания.
Похоже, теперь Джена поверила в силу монеты.
– Потому что я была наблюдателем… – пробормотала она, рухнула на диван и с гримасой отодвинула ногой еду.
– Это же просто китайская еда, – сказал он, взял собственную коробку и потыкал палочкой в соус. – Она не радиоактивная, ничего такого.
– Откуда ты знаешь? У тебя с собой счетчик Гейгера? – Девушка покачала головой. – У меня просто пропал аппетит.
Джена взяла ноутбук и принялась печатать. Затем вскрикнула и захлопнула крышку.
– Эфраим, какого черта?
– Что?
Чуть не плача, она показала ему компьютер.
– Мой «макбук». Мой прекрасный «макбук». Что ты наделал?
Тот остался серебряным, но явно превратился в обыкновенную «персоналку».
– О нет, – выдавил Эфраим.
– Эфраим, если это шутка, то не смешная. Отдай мне мой «мак», или я тебя убью.
Он сглотнул.
– Я этого не делал. Это все монета, – он пожал плечами. – Такое при каждом броске случается.
– Ну, значит, отмени желание.
– Это не так просто. Следующее желание сделает только хуже.
– Не знаю, что может быть хуже этого, – пробормотала Джена. Вздохнув, она вновь открыла крышку, угрюмо разыскивая коврик для мыши. – По крайней мере все файлы здесь. Может, и какие-нибудь мерзкие вирусы тоже.
Она воззрилась на Эфраима.
– Ладно, с этим мы разберемся позже.
Девушка начала печатать, медленнее, чем обычно, и время от времени ругаясь.
– Нам надо во всем разобраться. Посмотреть с научной точки зрения. Будет лучше, если у нас появится настоящее оборудование, доступ в лаборатории школы.
– Ты правда хочешь проверить ее счетчиком Гейгера? – Он надеялся, что монетка не окажется радиоактивной: он целый день носил ее в кармане.
– Ну мы можем хотя бы взвесить ее, сравнить с обычным четвертаком. Но давай начнем с того, что мы о ней знаем, – сказала Джена.
– Первое: она, возможно, не из нашего мира, судя по истории с Пуэрто-Рико и разным изображениям Вашингтона.