— Во времена Рима это был один из самых крупных городов империи, — сказал Николич. — Он назывался Сирмий. Император Галерий сделал его своей столицей. Более того, именно здесь, в Сирмии, сын Константина Крисп был объявлен цезарем.
— Да, с тех пор городок заметно пришел в упадок, — шутливо заметил Майкл.
Николич подъехал к тротуару напротив автовокзала.
— Последняя остановка, — объявил он. — Отсюда вы можете доехать до Загреба, Будапешта, Вены, куда угодно. А мне пора к моим мальчишкам.
Эбби посмотрела на фото на приборной доске — двое ребятишек в ковбойских шляпах и с шерифскими звездами. Она тотчас представила себе, как Николич ставит рядом с домом машину, как поднимается по лестнице, как, услышав его шаги, мальчишки разражаются радостными воплями. Уютный дом, ужин на столе, озабоченность в глазах сестры, которая спрашивает: где тебя носило?
Эбби импульсивно наклонилась к Николичу и поцеловала его в щеку.
— Спасибо вам за все.
Тот явно смутился.
— А вы будьте осторожны.
— Вы тоже. Не стоит публиковать стихотворение, пока не убедитесь, что это безопасно.
— Как я это узнаю?
— Мы с вами свяжемся.
— Следите за новостями. Вдруг мы в них засветимся, — добавил Майкл.
Эбби вышла из машины. Дождь оказался сильнее, чем могло показаться, сидя в машине. Тугие струи тотчас ударили ее по лицу. Захлопнув дверцу машины, они бросились бегом через улицу и спрятались в дверном проеме. Помахав им на прощанье, Николич отъехал от тротуара.
— И что теперь?
Как будто услышав в ее голосе отчаяние, Майкл обнял Эбби и прижал к себе. Затем кивнул в сторону автовокзала.
— Главное, выбраться из Сербии. Здесь у Драговича повсюду глаза и уши.
— Ты думаешь, это его люди были сегодня днем в парке?
Боже, неужели это случилось всего несколько часов назад?
Воспоминания, словно карточный домик, начали обрушиваться одно на другое, путаясь и перемешиваясь.
— Или Драговича. Или Джакомо. Или того и другого. Джакомо, не задумываясь, продал бы нас первому встречному, лишь бы нагреть руки на нашей находке. — Майкл посмотрел на здание автовокзала. — Тем больше причин как можно скорее отсюда убраться.
— Мне кажется, ты что-то забыл. — Эбби отстранилась от него и заглянула в глаза. — У меня ведь нет паспорта.
— Я работаю в таможне, — он убрал влажный локон с ее лба и улыбнулся. — А вот то, что у тебя нет зонтика, это действительно проблема.
Он взял ее за руку. Чуть дальше по улице, усеянной обертками гамбургеров, они нашли бюро путешествий. В окнах, на выцветших плакатах авиакомпании «Эйр-Юго» самолеты взмывали к лазурным небесам. Счастливые социалистические семьи радостно улыбались, отдыхая на социалистических пляжах Далмации или Крыма. Листки поновее рекламировали скидки на международные звонки, обмен валюты и сим-карты. В нижнем углу, в рамочке из елочной гирлянды, написанное от руки на куске картона объявление предлагало визы.
За столом, читая на открытом ноутбуке страничку светских сплетен, сидела седая женщина в черном платье.
— Я бы хотел паспорт для моей сестры, — сказал по-сербски Майкл и жестом указал на Эбби. — Ее тетя в Загребе серьезно больна, и ей срочно нужно туда уехать.
Женщина нахмурилась.
— Отдел выдачи паспортов закрыт.
В руке Майкла появилась купюра в пятьдесят евро. Женщина неодобрительно посмотрела на нее.
— Вы из полиции? Неужели вы думаете, что можете меня подкупить? — Она энергично затрясла головой. — Нет, мы работаем честно.
— Я не из полиции. Мне нужен паспорт для сестры. Ее тетя тяжело больна, — в его руке появились две бумажки по сотне евро.
Женщина пристально посмотрела Эбби в лицо — на ее синяки, на ссадину на лбу, — после чего выразительно посмотрела на Майкла — мол, за кого вы меня принимаете?
Она думает, что он торговец людьми и пытается незаконно вывезти меня из страны! — догадалась Эбби. При этой мысли по коже тотчас пробежали мурашки, как будто ее, раздев догола, вымазали в грязи.
— Может, вам лучше прийти через неделю? Вдруг вашей тетушке станет лучше? Мы здесь работаем честно, — повторила женщина, правда, на этот раз с улыбкой.
Майкл положил деньги на стол.
— Может, вы все-таки посмотрите, что там у вас в подсобке?
Они вышли из бюро путешествий беднее на тысячу евро, хотя отнюдь не этот факт заставил Эбби ощутить себя товаром. Теперь у нее был паспорт. В свете уличного фонаря она попыталась рассмотреть фото — для большего сходства она даже втянула щеки и попыталась сымитировать выражение лица бывшей владелицы паспорта.
— Полного сходства не требуется, — сказал ей Майкл. — Хватит и отдаленного, главное, чтобы пограничник принял взятку.
Эбби посмотрело на часы.
— Уже прошло больше часа. Я должна позвонить в Лондон.
На главной площади городка Эбби нашла автомат и по памяти набрала номер. Майкл остался ждать рядом с будкой. Чтобы связаться с Балканским отделом, вновь потребовалось пройти рутину переадресации звонка. Правда, на этот раз ей ответил сам Марк.
— Вы где?
— На Балканах.
Возможно, они и сами выяснят, откуда сделан звонок, но облегчать им жизнь желания не было.
— Какого черта там у вас происходит? Джессоп убит, вы пропали без вести. Я же слышу совершенно безумные байки про перестрелку в Косово и какую-то римскую гробницу.
— Верно, безумные, — согласилась Эбби. — Напомните мне, чтобы я как-нибудь на досуге их вам рассказала.
Марк тотчас изменил тон.
— Срочно возвращайтесь, Эбби. Вы ничего дурного не сделали. Нам просто нужно с вами поговорить.
— Вы помните ожерелье, которое вы с Джессопом с меня сняли?
— Да. Но при чем здесь оно?
— Вы не могли бы мне его привезти? — Она нащупала корочку паспорта в кармане, моля Бога, чтобы тот ей помог. — Вы знаете город Сплит в Хорватии? Давайте встретимся там завтра, в два часа дня возле собора.
— Вы хотите, чтобы я все бросил и прилетел, чтобы вернуть вам какую-то там побрякушку? Ну, вы даете! Давайте, выкладывайте, что там у вас!
Эбби прикрыла трубку рукой и оглянулась по сторонам. Майкл в будку не поместился. Он отошел на другой конец площади, чтобы купить сигарет у цыганки. В данный момент он стоял к Эбби спиной.
— Майкл жив, — быстро проговорила она.
— Майкл Ласкарис?
— В тот вечер на вилле он не умер. Он сейчас со мной.
Майкл купил сигареты и теперь направлялся через площадь в ее сторону.