Спрыгнув в яму, я побежал туда, где виднелся свет. Тесный проход заканчивался небольшой прямоугольной комнатой, похожей на камеру. В глубине ее находилась дверь, у стены — кровать.
Перед кроватью стоял Мюрад и, откинув голову назад, выл. На кровати на животе лежала совершенно голая юная девушка с каштановыми волосами. Она была неподвижна. Я подошел, наклонился и посмотрел. Страшные кровоподтеки покрывали ее с головы до ног. Пальцы мои замерли, едва я дотронулся до ледяного тела. В конце концов мне удалось повернуть ее на бок.
Правой рукой она все еще сжимала странную металлическую полоску, которая была отточена каким-то примитивным способом до такой степени, что превратилась в некое подобие кинжала. Видимо, девушка бросилась на это импровизированное оружие и пронзила им сердце.
Я догадался, что она это сделала не на кровати, где был постелен только один брезент. Кто-то приходил сюда уже потом и переложил ее. Я заметил еще не высохшие лужи крови в противоположном углу комнаты..
В жизни Марта была хорошенькой, грустно отметил я, ей было не больше двадцати лет. Что за чудовище нанесло ей такие жуткие раны? Какой садист мог довести девушку до того, что она проводила долгие часы делая кинжал? Какое животное довело ее до такого состояния, что новым страданиям она предпочла смерть?
Со стороны входа донесся шум. Мюрад стоял на том же месте, все в той же позе, с откинутой назад головой. Теперь он больше не издавал ни звука. Удивительно, но этот немой вопль производил более сильное впечатление, чем прежний раздирающий душу крик.
Я позвал его, но он ничего не слышал. Потряс за руку, но Мюрад, казалось, ни на что не реагировал.
Тогда я понял, что сейчас его лучше не трогать.
Когда я вернулся к открытому люку, на потолке горела яркая электрическая лампа, заливающая все помещение желтоватым светом. Я поднял глаза и увидел несколько лиц, мрачно уставившихся на меня. Но никто не сделал ни малейшего движения, чтобы помочь мне выбраться.
Я самостоятельно вылез из ямы. Они продолжали молча смотреть.
Джулиус Керн сохранял обычное свое выражение непроницаемого флегматика. Фрэнк Ломакс, казалось, весь сжался. Лейла Зента дрожала как лист, а Беатрис Корли была бледнее обыкновенного. Тино насторожился. У Майкла непрерывно дергался рот от нервного тика. И только Мэтью Корли впервые за время нашего знакомства прямо и спокойно смотрел мне в глаза.
— Мистер Бойд, — спросил он, не повышая голоса, — что произошло в подвале?
— Девушка мертва, — объяснил я и сообщил, как она покончила с собой и какие причины, на мой взгляд, толкнули ее на это.
Едва я закончил, в подземелье раздались медленные, очень тяжелые шаги. Потом появился Абдул Мюрад. Как только он подошел к люку, я протянул ему руку, чтобы помочь, но он ее не заметил. Упершись ладонями в цементный пол, который находился на уровне его подбородка, Мюрад выбрался из ямы самостоятельно. Выпрямившись, осмотрел всех мертвым взглядом, потом хриплым шепотом, который, казалось, вот-вот перейдет снова в вой, произнес:
— Моя дочь… Кто из вас виноват в том, что произошло?
— Беатрис, — спокойно сказал Джулиус после некоторого молчания, — кто находился в доме все время, пока девушка была в подвале?
Глаза миссис Корли блеснули ненавистью.
— Не понимаю, как это случилось, — ответила она. — Видимо, кто-то посторонний обнаружил секретную систему, открывающую вход.
— С самого первого дня, — внезапно вмешался Тино, — я приходил к девчонке утром и вечером, на ночь отключал механизм от сети, чтобы он не мог сработать. Ключ прятал. Но днем… — Он сурово посмотрел на Беатрис и медленно договорил: — Днем он всегда был у вас.
— Да, — призналась Беатрис, словно марионетка. — Все эти дни он действительно был у меня.
— Дорогая, — сказал Мэтью Корли почти ласково, — мне кажется, я вспоминаю кое-какие твои делишки: «Будь ласков, Мики, со своей маленькой хозяйкой, и получишь костюм, который тебе так нравится».
— Да, — призналась она, — возможно… Мы иногда играли… как дети. Но Мики сам никогда…
— Правильно, — подтвердил Мэтью Корли. — Предложение сделала ты, моя дорогая. А он ставил условия.
— Да, да, — качнула она головой. — Это немного развлекало нас.
— Вам должно быть стыдно, Майкл, — продолжал Мэтью почти насмешливо. — Женщина старше вас на тридцать лет, и, более того, женщина с извращенным умом.
— В общем-то правильно, — согласился парнишка. — Иной раз я заснуть не мог ночью. Все ворочался до утра и думал, как ее убить. Но она была хозяйкой, и я не имел других возможностей зарабатывать на жизнь…
— Что ж, это понятно. Ну а потом наступали моменты, когда нужно было расслабиться, иначе череп мог расколоться, — задумчиво договорил за него Корли.
— Вот-вот, — подтвердил юноша. Лицо у него вдруг оживилось. — Приходилось торговаться, все время торговаться. «Послушай, — говорил я ей, — у меня есть шикарное предложение: завтра днем — всё, что захочешь. Абсолютно всё. А сегодня дай мне один только часок с этой маленькой гадиной, которая много о себе воображает, и я… я…»
— Я подозревал, что это были именно вы, — просто констатировал Корли.
Майкл отступил в угол. В ту же минуту Мюрад вытащил пистолет и медленно его поднял. Раздалось три выстрела. Майкл в агонии забился на земле.
Лейла упала в обморок к ногам Ломакса, но тот на нее даже не глянул.
Мюрад на мгновение опустил пистолет и вдруг резко повернулся к Беатрис. Та пронзительно вскрикнула и бросилась к мужу:
— Мэтью! Мэтью! Спаси меня!
— Спасти тебя, моя дорогая? — Он засмеялся, и в смехе его сквозила настоящая радость. — Этого еще не хватало!
Беатрис оттолкнула его и ринулась к выходу.
Мюрад терпеливо подождал, пока она добежит до дверей, и дважды выстрелил.
Массивная спина Беатрис изогнулась, ее руки тщетно пытались ухватиться за что-нибудь до тех пор, пока тело с глухим стуком не упало на землю.
Мюрад посмотрел на оба трупа, улыбнулся, засунул ствол пистолета себе в рот и нажал на спусковой крючок.
— Бедный парень! — воскликнул Тино, охваченный внезапной жалостью к человеку, распростертому у его ног.
— Если хочешь пожалеть кого-нибудь, Тино, пожалей лучше его дочь, — возразил я.
— Что ты хочешь этим сказать, Бойд? — резко спросил Ломакс.
— Физические страдания не единственная причина ее самоубийства, Фрэнк. Мюрад сам был виноват.
— Как — виноват?
— Нанимая меня, он выдал себя за Осман-бея. Требовал, чтобы я нашел похищенную дочь компаньона и пропавшие бриллианты. Единственной ниточкой, которую он мне дал, было имя его бывшей любовницы Лейлы Зенты. Скажи, Фрэнк, тебя кто-нибудь предупредил о том, что я приду в тот вечер в клуб?