— Я не могу так идти, — твердила она почти со слезами на глазах. — Я же совсем на себя не похожа.
— Это раньше ты была похожа не на привлекательную девушку, а на пугало, — ответила я. — Заметь, Элена ничего особенного и не сделала, просто подчеркнула достоинства твоего лица. Да если Серен сегодня не растечется перед тобой, я лично буду очень удивлена.
— Я старше, мне лучше знать, что привлекает Серена.
Она хмуро разглядывала себя в зеркале. На мой взгляд, отражалась там вполне миловидная фьорда. Умной, конечно, ее бы сейчас никто и не назвал, но мы же добивались как раз этого.
— Зато я опытней в этом вопросе, — отрезала я. — Если бы ты знала, что привлекает фьорда Кьеркегора, то не оказалась бы в такой ситуации, как сейчас.
— Он говорил, что в девушках его в первую очередь привлекает ум, — с вызовом сказала она мне.
— Ой, это когда он глаз оторвать от моих ног не мог, он там ум искал? — деланно удивилась я. — Надо же, в таком неподходящем месте.
По Ильме было очень видно, что она хочет ответить что-то не менее едкое, просто слов не находит. Да, женские разговоры — это вам не научные диспуты по вызову духов, здесь тренировка нужна. Но мне почему-то было жалко эту фьорду, поэтому я не стала дальше ее добивать, а сказала лишь:
— Можешь поверить двум специалистам, мне и Элене, — сейчас ты выглядишь так, как должна выглядеть молодая и привлекательная фьорда. Тебе бы еще поведение поменять, но тут мы с Эленой бессильны.
— Поведение поменять? Это вешаться на мужчин? — презрительно сказала она. — Я такому учиться не собираюсь.
— Конечно, это ты и так умеешь. Вспомни-ка, что ты делала, когда мы с тобой встретились, — не удержалась я, все-таки моя жалость имеет определенные пределы. — В отличие от тебя, мы в таких способах не нуждаемся. Мужчины к нам липнут сами.
Элена победно посмотрела на приунывшую Ильму, которая, по-видимому, вспомнила, как безуспешно пыталась сдвинуть с места Серена, смотревшего мне вслед. Она опустила голову и с деланным интересом изучала маникюр на собственных руках. Надо же, Элена и это успела сделать. Да они просто созданы для помощи друг другу!
— Так вот, тебе для начала нужно перестать ходить, как будто тебя тянет к земле непосильный груз знаний. Осанка — вот что делает фьорду в первую очередь. Выпрями спину. Плечи вниз. Лопатки немного сведи вместе. Да, вот так.
Я с удовлетворением посмотрела на выпрямившуюся Ильму, которая страдальчески морщилась, но выполняла мои требования.
— Неудобно, — сказала она и попыталась вернуться в прежнее положение.
Не тут-то было, Элена возмущенно хлопнула ее между лопаток и сказала:
— Держи спину. Тоже мне, неудобно ей. Неудобно — это когда доску к спине привязывают и заставляют с ней ходить целый день.
— Это устаревшая методика, — возразила я ей. — Сейчас так не делают.
— Ты это мне говоришь? — фыркнула она. — Меня заставляли.
Я недоверчиво на нее посмотрела. Где они гувернантку нашли с такими древними подходами? Сейчас же считается, что нужно, чтобы осанка поддерживалась правильно развитыми мышцами, и никак иначе. Попробовали бы мне доску к спине привязать, подобная особа долго бы у нас не продержалась.
Новое испытание пришлось на долю Ильмы, когда Элена вытащила из шкафа струящееся, воздушное платье цвета фуксии с открытым декольте сердечком и одной ажурной лямкой. Уговаривали мы огневичку почти полчаса. Новый макияж требовал и соответствующего платья, тем более что было оно очень красивое — длинное, в пол, с небольшим разрезом. Знала бы, что Элена такую прелесть в шкафу прячет, непременно бы выпросила у нее раньше. Мне оно бы пошло ничуть не меньше, чем Ильме, а нужда в красивом наряде на бал у меня значительно больше. Ей же нужно всего лишь потрясти конкретного одного фьорда, который от одного вида накрашенной одногруппницы надолго речь потеряет. А мне нужно произвести впечатление на как можно большее количество мужчин, чтобы был хороший выбор и чтобы этот, с хвостом… Впрочем, неважно.
— Я у тебя раньше это платье не видела, — все же сказала я Элене.
Так, чтобы разговор поддержать. Потому что даже будь у нее прямой выход в одежную лавку, менять платье я все равно не буду — макияж сделан под желтое, которое уже на мне.
— Я его вчера себе для бала купила, — ответила Элена.
— Тогда я его тем более не надену, — заявила Ильма. — Не могу же я тебя лишать праздничной одежды.
— Ой, да я себе лучше взяла, — отмахнулась та. — Просто я та-а-акую прелесть увидела. Пришлось к ним брать другое.
Она вытащила из шкафа черные ажурные сапоги с открытым носком на высоченной шпильке и сразу же на себя натянула. Рисунок на них больше всего напоминал запутавшиеся в паутине цветы, но возможно, она и права — именно это привлечет объект ее желаний — некроманты ведь испытывают необъяснимую любовь к паукам, за что я особенно не люблю представителей этой ветви магии. Элена покрутила ногами в разные стороны, давая нам возможность на них налюбоваться. Потом извлекла темно-синее платье с открытым лифом без бретелек, с подолом, заканчивающимся на ладонь выше колена, и с торжественным видом в него влезла. Выглядела она, на мой взгляд, несколько вульгарно, еще и из-за того, что лиф был низковат. Ильма посмотрела на всю эту красоту, сообразила, что в шкафу еще наверняка должно быть что-то подобное, и если она откажется надеть платье, предложенное ранее, то ее могут обрядить в другое, больше соответствующее вкусам Элены. Так что она молча надела платье цвета фуксии, в котором стала похожа на какой-то экзотический цветок.
— Ты же говорила, что тебя в деньгах ограничивают, — вспомнила я слова подруги. — А тут такие траты.
Синее платье тоже выглядело довольно дорогим, хотя швея явно сэкономила на ткани при его изготовлении, где только можно. Да и на нитках, судя по разрезам.
— Папа говорит, что вкладывание денег во внешность дочери — это долговременная инвестиция, которая непременно окупится, — с умным видом сказала Элена, поправляя лиф, который пытался съехать.
Не знаю уж, на какое возмещение рассчитывал ее папа, но мне такой подход пришелся по душе. Куда еще стоит вкладывать деньги, как не в собственную внешность? Правда, на месте Элениных родителей я бы присмотрела за тем, на какую одежду были потрачены средства, а то вид моей подруги вполне мог навести фьордов, молодых и не очень, на мысль, что с такой девушкой можно поладить без лишних церемоний. Я слышала, что есть женщины, которые зарабатывают таким вот способом, но я не думаю, что Эленин папа планировал именно так вернуть затраченные средства.
Уговаривать Элену надеть что-то другое было совершенно бесполезно, впрочем, как Ильму — надеть туфли на шпильке. Но я и не настаивала — в такой обуви еще нужно уметь красиво ходить. А то иные фьорды каблуки-то напялят, а потом либо на полусогнутых передвигаются, либо ноги переставляют как ходули. Учить Ильму правильно двигаться времени все равно не было — пора отправляться на бал. Думаю, даже без каблуков Ильма привлечет к себе повышенное внимание. Не так уж много в Академии девушек, да и те, которых я видела, красотой не блещут. Я удовлетворенно посмотрела в зеркало, в котором отражались все мы втроем. Сколько там в Академии приходится лиц мужского пола на одно женское? Неважно, сегодня все они будут наши!