— Одни продолжают умирать, а другие — идти на поправку. Ведь так?
— Пока так. Но еще неизвестно, как дело повернется завтра.
— Завтра тоже могут быть смерти. К сожалению. Но я уверен, что это никак не связано с уровнем эффективности вакцины.
— Ас чем же тогда?
Я готов выслушать любые объяснения наставника, но при этом уже настроен так, что все слова Карского для меня будут звучать как оправдания. Однако наш разговор прерывается. Появляется один из немногочисленных волонтеров и передает мне записку от Джулии. Я читаю ее и мрачнею.
— Стряслось что-то еще? — спрашивает мой наставник.
— Да. Исул, вождь берберов, который помогал нам искать ваш самолет, инфицирован.
— Я готов помочь ему, — заявляет Карский. — Хватит уже мне отсиживаться. Я лично сделаю ему прививку и буду отслеживать его самочувствие.
Отговаривать его бессмысленно. Мы срочно отправляемся в палаточный городок и облачаемся в защитные костюмы. Мисс Раст проводит нас в палатку, где находится больной вождь.
Я, конечно, профессиональный медик, видел всякое, но с ужасом смотрю на то, во что так быстро успел превратиться крепкий и здоровый мужчина, благодаря которому мы так быстро нашли самолет. Все его тело покрыто нарывами и пузырями. Некоторые из них уже успели лопнуть, дав тем самым сигнал к отслаиванию кожи. Как и остальные больные, берберский вождь не переносит света. Однако, в отличие от всех, он из последних сил старается держаться и не кричать.
Я смотрю на него и не могу понять, как это ему удается. Ведь боль, одолевающая его, воистину адская! Но он терпит, закусывает губы и молчит! Собственные представления о мужестве и чести не позволяют ему даже в такие мгновения давать слабину. Это при том, что на данной стадии болезни люди в большинстве случаев перестают контролировать себя.
Карский осматривает Исула.
— Когда его доставили сюда? — уточняет он у Джулии.
— Сегодня и доставили, — отвечает женщина.
— Почему же его родственники не обратились к нам в самом начале болезни? Зачем они ждали до последнего? — скорее посетовал, а не спросил академик.
— Да он только утром прибыл в Эль-Башар после очередного двухдневного перехода по пустыне. Там признаки заражения и дали о себе знать. Соплеменники пытались вызвать подмогу. Благо спутниковый телефон у них имеется. Однако из оазиса никто не приехал. Вы и сами знаете, какая суматоха здесь творится.
Аркадий Федорович утвердительно кивает и дает нам знак о готовности сделать больному прививку. Йордан к этому моменту уже приготовил шприц с вакциной. Академик берет его, смотрит на тяжело дышащего вождя и собирается сделать укол. Он приближает руку со шприцом к телу больного.
Тут Исул резко поднимается, усаживается на лежанке, хватает Карского за руку и пытается выбить шприц. Болезнь все-таки взяла верх, и бербер утратил всякий контроль над собой.
Мой наставник отпрыгивает в сторону. Я успеваю перехватить шприц. Йордан тоже не теряется. Он удерживает бушующего больного, а я делаю инъекцию вакцины.
Несколько секунд вождь продолжает бушевать, пытается вырваться. Однако его движения с каждым мгновением становятся все слабее. Вскоре он успокаивается и засыпает.
— Думаете, у него есть шанс выздороветь? — обращается к академику мисс Раст. — У Исула жена на девятом месяце беременности, а старшему сыну семнадцать лет. Можем ли мы как-то обнадежить их?
— Больной, конечно, в запущенном состоянии. Однако вероятность выздоровления все-таки довольно велика.
— А он не умрет, как и те люди, которые уже начинали идти на поправку? — напрямую спрашивает Джулия.
— Ничего гарантировать я не могу. Мы еще не знаем, от чего именно они умерли.
— То есть вы думаете, что лихорадка Эбола тут ни при чем?
— Есть у меня такое подозрение. Ближайшие дни я посвящу исследованию этого вопроса, — сообщает Аркадий Федорович, затем кивает на бербера и говорит: — Пожалуйста, держите его на особом контроле. Если появятся хотя бы малейшие признаки ухудшения, сообщайте мне.
Я в очередной раз убеждаюсь в том, что мой наставник твердо верит в эффективность своей вакцины и готов опытным путем искать доказательства этому. Несмотря на нехватку нужного оборудования и реактивов, он берется проводить анализы крови, мокрот и прочего. Аркадий Федорович говорит, что займется этим завтра.
Больной вождь за ночь приходит в себя. Его раны постепенно начинают заживать. Он ведет себя вполне адекватно, может говорить, описывать словами свои ощущения.
Карский проводит весь день то в лаборатории, то в палатке, где лежит Исул. Анализы вождя в норме. Это не просто слова, вылетевшие из уст светила медицинской науки. Мы с Йорданом получаем возможность лично проверить данные.
Судя по всему, вождь окажется первым, кто действительно выздоровеет. Но Карскому этого мало. После ужина он возвращается в лабораторию, чтобы исследовать анализы, взятые у умерших пациентов, продемонстрировавших перед смертью явные признаки выздоровления.
Ума не приложу, что именно Аркадий Федорович хочет в них найти. Оставаться с ним на ночь в лаборатории у меня попросту нет сил. Впрочем, он и не настаивает на чьей-либо помощи, прекрасно понимает, что за все эти дни мы измотались до невозможности.
Утром мы застаем Аркадия Федоровича весьма омраченным.
— Что случилось? — спешит узнать Джулия.
— Исул умер, — отвечает мой наставник довольно спокойно, но мне ясно, что он едва сдерживает себя.
— То есть как умер? — недоумевает женщина, посматривая округленными от изумления глазами то на академика, то на меня и Христова.
— Вчера весь день все было в норме. Даже более того. Да вы это и сами знаете. Ночью я был у него в палатке. Мы даже разговаривали. Нашелся волонтер, который переводил с берберского на английский. Исул рассказывал о своей жене и о том, с каким трепетом они ждут ребенка. Он благодарил меня и вас за то, что мы вытащили его из могилы. Получается, что вождь и сам был уверен, что худшее осталось позади. Он чувствовал, что ему становится лучше. Да это и так было видно по нему. Нарывы начали сходить. В глазах ясность. И вот под утро его не стало.
Причина смерти этого человека для нас пока остается загадкой. Ведь мы знаем результаты последних анализов Исула. Они свидетельствуют об одном: от лихорадки Эбола вождь умереть не мог.
Нам приходится сообщить о смерти вождя его родственникам и соплеменникам. В этой ситуации труднее всего приходится Джулии. Ведь она многих из них знала лично и старалась вселить в них веру в лучший исход. И вот сейчас эта женщина вынуждена подбирать слова, чтобы не просто адекватно описать ситуацию, но и успокоить скорбящих людей.
Ближе к вечеру в палаточном городке появляется сын умершего вождя. Семнадцатилетний Агизур очень горяч. Он крайне враждебно настроен по отношению к нам.