Слово «каратели» просто витает в воздухе. Но власти не спешат вооружать людей. Ведь неизвестно, против кого это оружие может быть впоследствии повернуто. Вдобавок здешние управленцы до конца не верят в то, что военные прибыли сюда именно с карательной миссией.
Но это их заблуждение моментально разбивается вдрызг. Военные без всякого предупреждения расстреливают гражданский автомобиль, замеченный на окраине оазиса. Люди пытались покинуть Эль-Башар, выехали на объездную дорогу и тут же оказались мишенью для солдат.
После этого инцидента скорость передвижения военной техники серьезно увеличивается. Колонна стремительно приближается к оазису. Никто из армейских чинов явно не собирается вести переговоры с кем бы то ни было. Несколько полицейских автомобилей, выехавших на окраину, обстреливаются из танка. Каратели беспрепятственно вступают в оазис.
Об этом нам рассказывает один из волонтеров. Он не побоялся забраться на вышку возле лагеря и лично наблюдал за происходящим через мощный бинокль.
Мы готовимся к самому худшему. Ведь один БТР и два грузовика с солдатами направляются в сторону палаточного городка. Техника останавливается в нескольких метрах от ограждения. Орудие на башне бронетранспортера наводится на ворота.
Из крытых грузовиков один за другим быстро выпрыгивают солдаты, вооруженные автоматами. Звучат команды офицеров, и бойцы распределяются так, чтобы полностью оцепить периметр городка.
Нам остается лишь в ужасе наблюдать за тем, насколько слаженно они это делают. Бросаться под дула автоматов бессмысленно. Мы остаемся возле ворот и ждем, что будет дальше.
«Если они не начали стрелять сразу, то и сейчас вряд ли откроют огонь. Наверняка хотят что- то сказать», — предполагаю я и через минуту понимаю, что не ошибся.
В сопровождении двух бойцов к воротам подходит офицер. Он держится весьма вальяжно, явно считает себя без пяти минут победителем, думает, что держит ситуацию под контролем. Этот субъект твердо уверен в том, что одного его кивка будет достаточно для того, чтобы уничтожить здесь все живое.
Убедившись, что ворота не заперты, а даже приоткрыты, он останавливается. Его глумливый взгляд скользит по каждому из нас. Расстояние между нами не такое уж и большое. Я вижу, как на мгновение расширяются его зрачки, когда он смотрит на Аркадия Федоровича. У этого офицера наверняка есть ориентировка с фотографией Карского.
Молчание, повисшее где-то на полминуты, обрывается.
— Мы знаем, что у вас имеется запас вакцины против вируса Эбола и передвижная лаборатория, где ее можно производить, — громко говорит офицер по-английски, замолкает и ожидает от нас ответной реакции.
— Что вы хотите услышать в ответ? — спрашивает на это Карский.
— Вы прекрасно понимаете, что я хочу от вас услышать, — с едва скрываемым раздражением заявляет военный. — Вы должны немедленно передать нам запасы вакцины и лабораторию со всем оборудованием и образцами. Надеюсь, вы понимаете, о чем я?
— Понимаем, — отвечает академик. — Но смею вас огорчить. Запасы вакцины на исходе, а произвести новую в походных условиях не представляется возможным.
Эти слова Аркадия Федоровича явно обескураживают офицера. Он даже не находит сразу, что сказать. Под прикрытием охраны этот фрукт становится к нам вполоборота и связывается с кем-то по рации.
— По всей видимости, пешка, которая не до конца осведомлена, что к чему, — шепчу я коллегам.
— Советуется с шефом, — поддерживает меня мой наставник.
— С Михаилом Ивановичем, — демонстрирует Йордан свое знание фильма «Бриллиантовая рука», чем вызывает наши невольные улыбки.
Я представляю, как наши расплывшиеся физиономии выглядят со стороны, и едва сдерживаю смех. Этих улыбок не понимают не только военные, но и волонтеры, да и Агизур, только что прибившийся к нам.
— Помирать, так с музыкой? — замечает офицер, завершив переговоры по рации. — Сейчас я отдам команду, и вас всех уложат за пять секунд. А потом мы войдем в ваш лагерь и сами заберем то, с чем вы не хотите расстаться добровольно. Какой смысл упорствовать? Сдайте нам запасы вакцины и свою мобильную лабораторию.
В это самое время бойцы, стоящие по периметру палаточного городка, вскидывают автоматы. Причем делают это не одновременно, а как-то волнообразно, сначала крайние от ворот, затем все остальные. Наверняка командир, обращаясь к нам, незаметно подал им какой-то условный знак, оговоренный заранее.
Это лишний раз доказывает, что в их операции все спланировано до мелочей. Да и тот факт, что они так быстро прибыли к нам, тоже наводит меня на определенные мысли.
Скорее всего, военные заранее выяснили, где именно расположен палаточный городок и как сюда можно добраться. Без проведения разведки знать этого они никак не могли. А коли так, то возможны как минимум два варианта действий для получения ими такой информации.
Во-первых, сюда действительно могли быть присланы разведчики, а сама колонна находилась вне пределов видимости жителей оазиса. Это объясняет, почему прибытие военных произошло, вопреки нашим расчетам, с таким вот опозданием. Во-вторых, нельзя исключать, что сведения о размещении палаточного лагеря им передал кто- то из местных жителей или беженцев. Это могло быть сделано как злонамеренно, так и по принуждению, под дулами автоматов.
Такие вот мысли в моей голове проносятся практически мгновенно. Я даже удивляюсь сам себе, что в столь сложной ситуации пытаюсь размышлять о чем-то другом, кроме автоматов, наставленных на нас.
— Запасов вакцины действительно очень мало, — продолжает вполне серьезно объяснять Аркадий Федорович, хотя мы с Йорданом точно знаем, что он блефует. — Их хватит на восемь-десять прививок. Да и то по самым оптимистическим прикидкам. Лаборатории у нас как таковой нет. Большая часть оборудования погибла при аварийной посадке самолета, на котором сюда добиралась миссия, возглавляемая мной. Вы наверняка знаете об этой катастрофе. Если мы и пытаемся здесь что-то сделать, то только на свой страх и риск. Ведь мы имеем дело с вирусами. Думаю, вам не нужно объяснять, что это значит. Но, несмотря на все проблемы, связанные со смертельно опасными микроорганизмами, нам никак нельзя бездействовать. Мы давали клятву Гиппократа и готовы следовать ей до конца. Именно по этой причине мы до сих пор находимся в Эль-Башаре и не пытались его покинуть даже тогда, когда стало известно о приближении вашей колонны.
Академик говорит очень убедительно. Я замечаю, как в глазах офицера мелькает тень сомнения в собственной правоте.
«Неужели они отступятся?» — мысленно спрашиваю я самого себя в шаткой надежде на то, что все исчерпается лишь этими переговорами.
Однако офицер оскаливается в снисходительной ухмылке и выдает:
— Оставьте свои сказки для доверчивых простачков. У нас есть точная информации насчет вакцины и лаборатории. Она нисколько не совпадает с тем, что вы сейчас пытаетесь вбить нам в головы.