– Ну, правильно спросят. И я спросил. А вы вот не ответили ничего толком.
– Да потому что я сама толком ничего не знаю! – вспылила она. – Сначала Иван следил за Витей, чем издергал его до невозможного. Он же заметил слежку и говорил мне о ней. И думал, что…
– Что?
– Не знаю! И говорил про увольнения свои… Я вам рассказывала, разве вы не помните?! – упрекнула она с обидой.
– Помню и уже побывал в некоторых местах, где он работал. Точнее, в трех. – Грибов даже для наглядности три пальца выбросил и потряс ими у нее перед носом, чтобы она запомнила.
– И что там?
– А ничего! Все в порядке.
Он пожал плечами, совершенно не собираясь делиться с впечатлительной девицей своими соображениями. Да, были они у него, конечно, были, а как без них. Но одно дело соображения, а другое дело – факты. А они как раз пока и отсутствовали.
– Что значит в порядке? – не поверила она. – Витя не успел мне рассказать в деталях, но начал как раз с того, что он не просто так увольнялся шесть раз за минувший год.
– Конечно, не просто так. Возможно, зарплата его не устраивала или место работы, – тут же вспомнил Грибов свое последнее посещение. – А одна фирма вообще прекратила свое существование, и сотрудников просто уволили. Всех!
– А почему эта фирма прекратила свое существование? – не унималась Виктория. – Вам известно?
– Конечно, она разорилась.
– Да?!
Кажется, она была разочарована. Да еще как! Даже неприязнь он уловил в ее взгляде, будто Грибов, и никто иной, был повинен в разорении чужой фирмы.
А какого ответа от него она ждала, интересно? Что в здание упал осколок метеорита? Что Виктор Синицын продержал весь коллектив в заложниках двое суток, а потом выпрыгнул из окна и ничего лучшего не придумал, как укрыться в другом офисе – попроще фасадом – через три улицы чуть севернее?
– Нет здесь никакого криминала, Виктория, поверьте, – с необъяснимым, глупым чувством вины проговорил Грибов. – Вам тяжело поверить в его самоубийство, но…
– Я все понимаю! Все! – начала она тут же с поспешной горячностью, даже не побрезговала, за руку его схватила, а то все шарахалась от него как от прокаженного. – И что глупо тратить время на расследование того, что кажется очевидным, но должна же быть причина его самоубийства! Должна же быть, Анатолий Анатольевич?!
– Должна, – он кивнул, потому что думал так же.
Правда, он не стал ей говорить, что причины эти у всех бывают разными. Кто-то от безысходности готов поквитаться с жизнью, а кому-то просто блажь минутная в голову бьет.
– Но ее-то как раз и нет!!! – вскричала Виктория. – Нет причины, понимаете! Он не собирался этого делать, он был полон планов. И тут вдруг такое! И опять же Чаусов Иван у меня из головы не идет. Почему он не прекратил охранять меня, почему?! После того, как Виктор погиб…
Она настырно называла самоубийство мужа гибелью. И главное, верила в это. И стоять будет до конца, добиваясь правды. Это Грибов понял теперь окончательно. И что его она в покое не оставит, понял тоже. И помогать ей он собирался, завтрашний день бы ему вот только на работе пережить, и тогда…
– После того как Виктор погиб, Бобров снял с Ивана задание. Оно исчерпало себя.
– Кстати, а зачем Бобров приказал Чаусову следить за вашим мужем?
– Ну… – Виктория внезапно замялась, пожала плечами. – Я никому не говорила в фирме, что живу с Виктором. Потом у нас возникли проблемы с его трудоустройством, я занервничала, Бобров это заметил. Начал расспрашивать. И мое откровение для него явилось полной неожиданностью. Два года, мол, замужем, а этого никто не знал и не знает. Он и попросил Ивана понаблюдать за моим гражданским мужем.
– Странно, не находите? – не хотел, да удивился Грибов. – С чего это такой интерес? Такое участие? Он что же, личную жизнь всех своих сотрудников отслеживает?
– Ой, да не знаю я! – Видно было, что вопросы эти ей очень неприятны. – Может, и отслеживает! У нас трудоустройство всегда было на конкурсной основе, вот и… К тому же Николай Алексеевич очень добрый и внимательный человек. Мы не первый год работаем вместе. Он вполне мог озаботиться моей судьбой. Что здесь странного?!
Грибов не знал, что и думать.
Она дурочка совершенная или прикидывается? Почему в фирме, занимающейся куплей-продажей, интересуются личной жизнью сотрудников? В какие тайны мог проникнуть гражданский муж секретарши Боброва? И почему за ее мужем следил не рядовой сотрудник охраны, а лицо, возглавляющее эту службу? И куда оно – лицо это – потом запропастилось?
– Хорошо, давайте тему доброго отзывчивого человека оставим пока, – прервал он поток хвалебных речей в адрес Боброва. – Расскажите мне, как вы узнали, что ваш телохранитель исчез?
Виктория прилежно рассказала ему все, включая свои хлопоты с ужином. Грибов слушал внимательно, не переставая себя одергивать в тех местах, которые его особенно коробили.
Надо же, прямо с голыми коленками на мороз побежала, чтобы бугая этого к столу позвать. Какие почести, скажите пожалуйста. Нет, непременно у них что-то было или намечалось. Версия, как вздувшийся чирей, готова была вот-вот прорваться.
Что успел накопить в себе Грибов, внимательно слушая Викторию? А вот что…
Этот самый Бобров, в отзывчивость и бесконечную доброту которого Грибов не верил, приставил к своей секретарше охранника после смерти ее мужа. Ей, понятное дело, не велел ничего говорить. Чаусов охранял, охранял, и получается, что доохранялся, так, что ли? Влюбился, видимо, в секретаршу своего босса, а тот и сам виды на молодую вдову имел…
«Так, хрень какая-то получается, Грибов», – одернул он себя.
С какой стати тогда Боброву за мужем Виктории следить? Что узнать-то пытался? С кем тот водит дружбу, не наркоман ли, не алкоголик и с кем своей жене изменяет? Допустим, что так, а дальше что? Ну, узнал. Стал бы открывать ей глаза на правду или Виктора приструнить решился бы? Чушь собачья! С какой стати Боброву лезть в жизнь своих сотрудников? Если, конечно…
Если, конечно, у него не было вполне конкретных намерений и видов на этого самого сотрудника.
А что! Можно предположить, что Бобров влюбился в свою секретаршу. Он только начал оказывать ей знаки внимания, в чем она, разумеется, не признается ни за что, и тут вдруг узнает, что она замужем. Он разочарован? Конечно! Более того, если чувство его к ней достаточно глубоко и планы далекоидущие, он должен был быть в ярости, ревновать, беситься. На что он решается прежде всего? Правильно, молодец, Грибов, он решается проследить за этим никому не известным мужем. Но огласки никак нельзя допустить, так ведь? Да, поэтому это деликатное задание поручается самому начальнику охраны – Чаусову Ивану, а не рядовому стрелку.
Тот исправно ходит, ездит по следам Виктора Синицына, буквально дышит ему в затылок и…