Последняя страница с последним телефонным номером студента Гены осталась незаполненной. О нем Белову пока что не было известно ничего. Кроме того разве, что Марина была им чрезвычайно увлечена и шла на откровенный риск, снабжая бедного студента деньгами.
Все, «день первый» его ожидания закончился. Все он законспектировал и проанализировал. Результата – никакого. К разгадке Маринкиной смерти он не приблизился ни на шаг. Начальник не звонил.
К вечеру второго дня он едва ли не рычал на стены своего дома, впервые возненавидев все это за модный лоск и современные удобства. Включил свет во всей квартире, но декабрьские молочные сумерки, начавшиеся, кажется, с самого утра, словно бы и в дом заползли. Все его давило, угнетало, раздражало. И черная гребенка зимнего леса на горизонте, и грязный снег под окнами, и бестолковая подъездная суета. Дверь хлопала без остановки весь день. И отчего это народу не работается? До праздников еще ой как много времени, а они снуют и снуют! Туда-сюда, туда-сюда! Все с пакетами какими-то, сумками, коробками…
Варил себе кофе, готовил суп какой-то, с курицей, кажется, жарил омлет с помидорами и грибами. Жевал. Пил чай, снова жевал. Вкуса почти не чувствовал. И все ждал и ждал.
– Слушай, Белов… – Начальник позвонил ближе к десяти вечера и, так же как забыл в прошлый раз попрощаться, сегодня забыл поздороваться. – Я уже и не рад, что предложил тебе свою помощь.
– Извините, бога ради! Просто без вас я ну никак!
– Ты это… С тем большим парнем… Как его…
– Гольцов?
– Ну да, он самый. Ты с ним-то разобрался? Узнал, что хотел?
Вопрос был задан таким вкрадчивым, таким бесцветным голосом, что Белов даже усомнился на мгновение – а с начальником ли он говорит? Может, это кто-то из гольцовских боевиков его щупает, так осторожно и вкрадчиво?
– А зачем с ним разбираться? Что о нем такого узнавать? Там все в полном порядке. Уважаемый, приличный человек. Ну, завел интрижку на стороне, с кем не бывает, так ведь?
А сам тут же подумал – ни хрена не так! Следовало этому, с трудом завоевавшему себе уважение, господину дома подле своей жены сидеть, которая нарожала и воспитала ему четверых детей, а не по молодым женщинам таскаться! И деньги следовало в одно лишь русло направлять – на благо и во имя семьи и семейного бизнеса, а не на девок разбрасывать.
Начальнику его ответ явно понравился, он промычал что-то трудноразличимое. Потом с явным облегчением хохотнул:
– Ну, ты там разошелся, я смотрю, не на шутку, Белов! Контингент, интересующий тебя, смотрю, от верхов до самых низов простирается. Не надорвешься?
– Да так уж получилось… – подхватил он и тут же подумал – о каких низах речь? – Вам не удалось узнать адрес моего последнего абонента?
– Это который постоянно недоступен? – Начальник снова хохотнул, довольный собственной шуткой.
– Да, да, он самый.
– Кое-что узнал, только вряд ли тебя это устроит.
– То есть?
– Номер зарегистрирован на некоего Шишкина Геннадия Игоревича, девяносто первого года рождения.
– О! Супер!
Имя сходилось, возраст тоже – приблизительно – для студента подходящий. Неужели в яблочко?
– Ты погоди радоваться-то, – осадил его начальник. – Зарегистрирован малый в студенческом общежитии технического университета. Родом он из Новосибирска.
– Ну! Замечательно!
– Чего замечательного-то, Белов? Там знаешь, сколько таких Шишкиных может быть? И не факт вообще, что он там проживает. Могли его давно отчислить, или он сам на хату куда-нибудь съехал. А то вообще в свой Новосибирск укатил. Ну ладно, пока.
Не успел он отключить телефон, как в дверь застучали. Громко, требовательно. Белов, если честно, перепугался. Тут же пришел ему на ум Гольцов с его боевиками. Явился лично его наказать?
Явился, и наказать, но только не Гольцов.
– Ну, здравствуй, сволочь! – Горелов без приглашения шагнул через порог, схватил его за воротник толстовки, потянул на себя. – Что? В игры решил со мной поиграть, да?! За моей спиной решил все провернуть, так? Почестей или наград тебе захотелось?!
Вениамин, обрадовавшись, что это совсем не гольцовские боевики и что убивать его, кажется, никто пока что не собирается, осторожно, чтобы не порвать, высвободил воротник, захлопнул дверь и кивнул в сторону комнаты:
– Проходите, гражданин начальник. Методы у вас, я скажу…
– Ничуть не хуже ваших, гражданин Белов! – ядовито подметил Горелов, входя в комнату. – Почему ты скрыл от меня, что заполучил номера телефонов контактных лиц своей погибшей подружки? Сотрудничать еще хотел со мной, у-у!
– А оно вам надо? – бесхитростно изумился Белов. – Ее телефон у вас в отделении, что же вы сами об этом не похлопотали? И что вам с этих телефонов? Они никакого отношения не имеют к гибели вашей бывшей жены.
– А вот тут ты, дружище, ошибаешься. – Горелов присел в кресло, сцепив пальцы на коленях, какое-то время смотрел на Белова в упор, потом проговорил со вздохом: – Кажется, пришло время нам с тобой действовать вместе по-настоящему, всерьез, Веня…
Как в воду смотрел его начальник, напророчив Белову сплошные неудачи.
В студенческое общежитие на нужный ему этаж Белова на пушечный выстрел не подпустили. Зря он так самонадеянно вызвался идти сюда один. Горелов в это время в деканат отправился. Надо было им действовать сообща. Удостоверение следователя многие двери способно открыть. Понадеялся Белов на такой же добрый случай, что помог ему с барменом Виктором, и прогадал. Но не отступать же теперь! Горелов его засмеет! Еще и перед Машей его высмеять сумеет.
Она ведь позвонила – вчера, уже очень поздно вечером. Говорила шепотом и быстро. Рассказала все про Генкин номер телефона, засветившийся в деле смерти Риты Холодовой. Белов об этом уже знал от Горелова. И о том, что приехать не сможет, как обещала, – муж глаз с нее не спускает, – сказала.
– Ты, Веник, держи хвост пистолетом! – шептала Маша. – Если какие-то новости появятся, подъезжай снова к магазину, я выбегу!
Новостей сегодня, кажется, может и не обломиться.
– Кто вы такой? По какому вопросу? – вытаращилась на него вахтерша и тут же взглянула на охранника. – Сейчас вон позову Сережу, он с вами быстро разберется. Ишь, шустрый какой! В комнату ему, в девятьсот пятнадцатую! А в двадцать девятую тебе не нужно? Может, у тебя в каждом кармане по гранате!
– Мамаша, вы погодите ругаться. Я же не рвусь туда просто так! Я же по делу. И…
Белов попытался ей улыбнуться, мило и приветливо, но все – мимо: вахтерша осталась неприступной по-прежнему.
С мамашей, опять же, он явно погорячился. Тетка за стеклянной перегородкой просто побелела, ткнула в его сторону пальцем, едва не проткнув толстое стекло, и как заверещит: