В шахте лифта вдруг что-то зашаркало, заскрипело, заухало, потом на мгновение стихло, и тут же двери со странным гавкающим лязгом разверзлись, буквально выплюнув в холл группу студентов из семи человек. Девушки и молодые парни жестикулировали, спорили, толкались и хохотали так громко, что у Белова тут же заныло в висках. Не терпел он шума и гама с сиротских своих времен, такого вот бесшабашного гулкого, смешливого, от которого ему становилось еще тоскливее и неизменно хотелось спрятать голову куда-нибудь понадежнее и поглубже.
– Стас! Стас, иди сюда! – требовательно позвал Сергей от турникета, возле которого маялся в ожидании Белов. – Сюда двигай, разговор имеется.
От группы студентов откачнулся высокий худосочный паренек в джинсах с мотней почти до колен, в тесном свитере и с тройной петлей шарфа вокруг длинной тонкой шеи.
– Я Стас, слушаю вас, – в рифму пропел паренек, оглянулся на студентов, с любопытством во взглядах притихших в сторонке, и подмигнул им. – Что за разговор?
– Шишкина тут разыскивают.
– Его все разыскивают. Мать его позвонила мне на днях, тоже волнуется, он ей не звонил, говорит, уже давно, – пожал худыми плечами Стас, тряхнул сальными волосами, вновь подмигнул группе ребят, притихшей уже окончательно. – Кто и по какому вопросу спрашивает его теперь?
– Вы знаете, где он? – спросил Белов.
– Ну… Может, и знаю, а может, и нет. А с чего это я должен с вами об этом говорить?
– Слышь, Стасик, ты того, хорош тут выделываться, – наехал на парня Сергей, решив честно отработать врученные ему Беловым две сотни. – Разговор серьезный, может дойти до декана, а то и до ректора!
– Вот именно! – гавкнула Ирина – сделал свое дело возвращенный с процентами чужой долг. – Сейчас позвоню и расскажу!
– Что? – неуверенно ухмыльнулся Стас, навернув себе на шею еще одну петлю из длинных концов шарфа.
– Что позавчера у тебя ночью тетка твоя из Томска ночевала, вот что! Сказать нечего? Не выпендривайся лучше, Стасик, и на вопрос человеку ответь!
– Да не знаю я, где он! – заорал вдруг перепуганный парень и обернулся к друзьям, ища в них поддержку. – Слышь, братва, тут Шишку ищут. Никто не знает, где он слоняется?
Группка погалдела, потопталась по плиточному полу, подергала плечиками, посопела, посовещалась напоследок и выдала отрицательный ответ.
– Что, прямо с того момента, как он по ранней осени съехал отсюда, его никто и не видел? – вновь принялась лоббировать интересы Белова вахтерша Ирина. – Он же без конца по общежитию слонялся. И ночевать тут оставался не раз!
И она таким взглядом смерила охранника, что тот впервые за все это время засмущался.
– Да! Именно! – поддакнул он с напором. – Будете молчать – на понимание не надейтесь!
Угроза подействовала: совещание продолжилось. Стас тоже к ним присоединился, активнее прочих размахивая тонкими руками.
– Короче, где он живет, мы не знаем, – вернулся он вскоре с пятачка. – Его блондинка где-то поселила, на свои бабки. Он скрывал, куда уехал, адрес никому не называл.
– Это потому, что он боялся – мы в гости нагрянем, – вдруг вырвался из толпы звонкий девичий голосок. – А его тетя не разрешала ему гостей водить.
– Какая тетя? – не понял Белов.
– Которая ему хату оплачивала и кормила. Тетя, которая его отсюда и забрала ранней осенью, – пояснил Стас, одергивая свой нелепый свитерок в обтяжку.
По мнению Белова, обтягивать там было совершенно нечего. Парень был неказистым, чрезвычайно худым и некрасивым, грудь впалая, руки длинные, как плети. И еще шарф этот дурацкий, который Стасик без конца теребил и за спину его концы забрасывал. До зубовной ломоты Белову захотелось сказать ему что-нибудь гадкое и хлесткое. Еле сдержался, прекрасно понимая, что это он просто за Марину оскорбился.
Тетя! Какая же она тетя-то, в двадцать семь своих лет? Да, восемнадцати– и двадцатилетним соплякам ее надменная красота, может, и показалась взрослой чрезвычайно, но что уж «тетей» Марина не выглядела, так это сто два процента.
– Тетю-то он, надо полагать, любил страстно? – зачем-то спросил Белов, тут же сам себя выругав мысленно. – Иначе не поехал бы с ней, так ведь?
– Генке она нравилась, спору нет. Сильно нравилась, – кивнул Стас и вздохнул, с тоской рассматривая свои латаные-перелатаные зимние кроссовки. – И он ей тоже. Мы с ним пару месяцев назад в одной компании пересеклись, он так о ней говорил…
– Как?
Спрашивать об этом было совсем необязательно. Ни к чему человеку, вызвавшемуся передать чужие деньги, знать подробности чьих-то отношений, так ведь? И подозрительным это могло показаться, но он все равно спросил. Не удержался и спросил, слабо надеясь на ответ. Но Стас ответил:
– Здорово он о ней говорил! Классная, мол, она. Они… – Стас как-то странно скосил глаза, сделавшись похожим на огромного мультяшного кролика. – Они до сих пор вместе?
– Нет, – мотнул головой Белов, борясь с противным, подкатившим к сердцу и горлу удушьем. – Марина уехала.
– Да вы что?! – ахнул Стас. – А Шишка с ней, что ли, укатил? Поэтому и на занятия не ходит?
– Нет, он не с ней, – с полной уверенностью заявил Вениамин и отвернулся. Видеть растерянное неверие парня ему было тяжело. – Она ему передала кое-что, я хотел бы вручить ему это лично в руки. Вот, пытаюсь его найти.
– Я правда не знаю, где он живет. Может, он и сам тоже… Также уехал, раз она…
– Нет, – вновь твердо повторил Белов. – Он не с ней, это точно.
– Да нет, я говорю, может, и он куда-то смылся, если и в общаге не появляется, и на занятия не ходит.
– Давно не ходит?
– Могу точно узнать.
– Узнай, пожалуйста.
Стас опять метнулся к своей «группе поддержки». Они пошептались, пошуршали пакетами, проверили свои мобильники.
Стас подошел и назвал приблизительную дату, после которой Генка никому больше не звонил и нигде не появлялся – ни в общаге, ни в институте. Выходит…
Выходит, все контакты он оборвал за день до того, как погибла Марина. Значит, все же это он?!
– Где он живет, не знаем, это стопудово. – Цыплячий кулачок парня прижался к впалой груди. – Знаем, что работать он пытался, это где-то в центре.
– Он сначала дворником попробовал работать, – снова прорезал тишину фойе звонкий девичий голосок. – Потом тетя устроила его в какую-то фирму чудную.
– Какую? – Белову надоело слушать этот бестелесный голос, и он двинулся к студенческой группе.
Девушка была премиленькой. Беленькой, с розовыми щечками и алым ротиком, живыми голубыми глазками, красивым рядом белоснежных зубов. Куколка, сразу определил ей название Белов. Наверняка влюблена в Шишкина Гену. Безответно влюблена. Вот и назвала красавицу Марину тетей. Ее-то красоте еще только предстояло заматереть. Сумеет ли она, как Маринка, к своей миловидной внешности добавить лоска, отполировать манеры, отлакировать их шармом? Или профукает, спустит под каблук житейских мытарств всю свою привлекательность?