Она не знала, что отвечать. Она просто растерянно обегала глазами кухню, пытаясь понять саму себя, но не могла.
Гарик… Он очень тесно прижимал ее к себе и очень уверенно шептал ей на ухо о доверии и участии. Хотелось ли ему верить? Может быть… И не потому, что верить ей просто больше было некому, а потому, что она устала. Устала от вечного предательства, козней и сплошных головоломок. Устала подбирать слова и ждать, как на них отреагируют другие. Устала искать подвох в каждом слове, адресованном ей. В чем-то все-таки он прав, этот порочный Гарик. Куда как проще говорить все то, о чем думаешь, не заботясь ответной реакцией на свои слова. Все просто, без полутонов. Или ты есть, или тебя нет… Что-то там он говорит сейчас о смерти, могущей подстерегать ее на каждом углу. Выход? Выхода нет… Просит довериться ему. А что ей еще остается делать? Кому еще можно довериться в этом огромном городе? Он, в конце концов, так же как и она, остался одураченным лучшим другом.
Это их если и не роднит, то делает не совсем посторонними друг другу. К тому же ей некуда сейчас идти. Если милиция была даже у них на фирме, они смогут ее найти и в той коморке, которую она сняла. А тут еще необъяснимая слежка тех двоих минувшей ночью. Странно, что она о ней забыла…
— Что ты делаешь? — возмутилась Маша, когда верх халата неожиданно упал с ее плеч, задержавшись лишь на неуверенно завязанном поясе. — Гарик, не нужно так форсировать события. Я еще хотела тебе что-то сказать…
— Что?
Глаза его стали почти безумны. Маша подозревала, что он вообще не слышит сейчас, о чем она ему пытается говорить. Она собралась было снова натянуть на плечи халат, но он не позволил.
— Ну пожалуйста, Маша, не нужно. Я не буду тебя трогать! Я просто буду слушать тебя и смотреть… Машка, ты само совершенство!..
— Гарик! — прикрикнула она на него, пытаясь высвободиться из его объятий. — Ну послушай же меня! За мной следят!
— Кто? — пробормотал он ей куда-то в шею.
— Я не знаю… Их двое. Одного я не знаю — это точно. А второй… Второй показался мне знакомым. Га-арик, ну что ты… — Маша глухо застонала и, в очередной раз увернувшись от его жадных губ, повернула голову в сторону двери и тут же испуганно взвизгнула. — Гарик! Прекрати сейчас же! Там, там…
— Что? — Он невнятно чертыхнулся и поднял на нее глаза — Что?..
Ей все же удалось вырваться. Она отбежала на безопасное расстояние и тут же метнулась к окну, долго пыталась там что-то высмотреть, но тщетно.
— Так что случилось-то, я не понял? — шутливо возмутился Гарик, неслышно подошел к ней сзади и снова обнял.
— Отстань! — Маша ощутимо шлепнула его по рукам и плотнее запахнула халат на груди. — Не могло же мне показаться, в конце концов… Ты ничего не видел? Странно… Так ты точно ничего не видел?
— Тебя, моя прелесть. — Он назойливо полез губами ей за шиворот. — Ну не вырывайся, Машка!
И вообще, что ты там пытаешься увидеть?
Хотела бы она знать! То ли совсем с катушек съехала, то ли на самом деле в дверях кухни минуту назад стоял Панкратов. Но как он мог войти, если Гарик запер дверь? Она видела это сама! Они вместе переступили порог, и он запер дверь, дважды повернув ключ в замке. Не мог же он открыть ее, пока она принимала ванну. Зачем? Он в это время занимался жаркой мяса. Зачем ему? Если" только…
— Гарик, дай мне свой мобильник, — попросила она вдруг.
— Зачем? — промурлыкал он ей еле внятно, зарываясь носом в ее волосы, с которых минуту назад сдернул заколку.
— Нужно, дай! — потребовала она нетерпеливо, потом немного смягчилась и добавила:
— Пожалуйста!
Гарик, не переставая обнимать ее одной рукой, второй нырнул в задний карман джинсов и спустя мгновение протянул ей крохотный телефон.
Маша быстро пробежалась по кнопкам, и на табло высветился номер. Так, это тот номер, по которому Гарик звонил последний раз. Интересно, чей он? Номера Панкратова она не знала, но если сейчас ей ответит именно он, значит, ее предположения насчет этого кареглазого прохвоста, который сейчас беззастенчиво тискал ее, верны. Маша послала звонок по высветившемуся номеру и, приложив к уху мобильник, замерла в ожидании. Не отвечали достаточно долго. Она совсем уж было успокоилась и собралась отключиться, когда в ухо ей раздалось панкратовское гневное:
— Пошел к черту! Можешь оставить ее себе, коли понравилась…
Он добавил еще что-то скабрезное, что предназначалось совсем не для ее ушей, и отключился, не простившись.
Вот и все… Значит, ей совсем не пригрезилось.
И в дверях кухни на самом деле стоял ее законный, или не совсем, бог его знает, супруг. И вошел он через дверь, которую ему открыл хозяин, предварительно вызвав звонком. И страсть, которую он сейчас тут перед ней распылял, есть не что иное как хорошо срежиссированное представление, которое имело целью в очередной раз скомпрометировать ее.
— Зачем? Зачем, Гарик? — Маша повернулась к нему и прошипела прямо в его раскрасневшееся возбужденное лицо:
— Зачем ты это сделал?
— Что? — не сразу сообразил он, с поразительной настойчивостью не выпуская ее из рук.
— Зачем ты вызвал сюда Панкратова?
— Какого Панкратова? Совсем взбесилась? — Он нервно облизнул пересохшие губы и, непонимающе выглянув из-за ее плеча на улицу, возмутился. — Что ты придумываешь? Пошли лучше в спальню, Маш, а то я сейчас взорвусь, ей-богу!
Идем, прекрати ломаться, в самом деле!
С силой, которой она не ожидала даже от самой себя, Маша оттолкнула его. Гарик, не устояв на ногах, отлетел к противоположной стене и больно ударился головой, попутно смахнув со стены сковородки и шумовку с половником, так что его падение сопровождалось изрядным грохотом.
— Идиотка! — взвизгнул он совсем не по-мужски. — Что ты себе позволяешь? Я тебя сейчас на цепь посажу, поняла? Или милицию вызову, чтобы упрятали тебя туда, куда Макар телят не гонял! Чего ты взбесилась-то?!
Упоминание о милиции немного поубавило ее гнев, и Маша почти спокойно проговорила:
— Только что вот в этих самых дверях стоял Панкратов.
Гарик проследил за ее рукой и недоверчиво хмыкнул: , — Где же он сейчас, если он только что здесь стоял?
— И вызвал его сюда ты! — пропустив его вопрос мимо ушей, продолжала Маша. — И начал раздевать меня на его глазах…
— С целью? — Было похоже, что ее слова лишь забавляют его, во всяком случае ни испуганным, ни взволнованным он не выглядел.
— С целью в очередной раз выставить меня… не знаю кем.
— Шлюхой? — попробовал подсказать Гарик и вдруг расхохотался. — Господи, Машка, ты совсем с катушек спрыгнула! На фиг мне тебя выставлять перед кем-то, тем более перед Панкратовым? Я просто хочу тебя! Неужели так трудно понять? Я.., хочу.., тебя.., потому что ты.., обалденно соблазнительная баба! И никакого Панкратова здесь не было и быть не могло! Все двери заперты, я при тебе их запер. С чего ты вообще все это выдумала?