– Он был за рулем?!
– Нет, зачем. За рулем была какая-то женщина, длинноволосая. Они вместе ждали Марину. Марине это жутко не понравилось, помню. Дело было уже ночью. Спрашивается, с какой стати этот самый муж раскатывает на машине по городу с чужой женщиной.
– И что Марина?
Красная машина, возможно, спортивная. Женщина длинноволосая. Значит, была все же женщина?! Почему ее никто не видел из соседей, а?! Если прятались эти двое от всех, то зачем Марину приехали встречать? Нелогично...
– Марина едва справилась с собой. Отчетливо услышал, как скрипнули ее зубы. О, говорит со смехом, вот и мой Мишаня меня встречать приехал. Дождалась, стало быть.
– И что потом?
– Сели в машину. Марину сзади усадили. Муж ее впереди, рядом с этой длинноволосой. И укатили.
– Больше они не приезжали ее встречать?
– Нет. Да это и было почти накануне его гибели. – Виталечка осторожно вытащил из рук Даши свой портсигар, захлопнул его, убрал в карман, встал рывком и вдруг сказал: – Вы, Дашенька, я знаю, во всем разберетесь, вы умница. Марина всегда вас очень хвалила. Об одном прошу... Не давите на нее сейчас, ей очень больно, очень...
От этих слов сделалось паршиво.
Марине больно. Витеньке плохо. Баскаков оскорблен до глубины своей темной души. Одной ей, получается, хорошо, да? Одна она в шоколаде! Замечательно, просто супер!
Так что она должна для их общего блага сделать?
Ага! На Марину не давить, потому что ей больно. Витеньку понять, простить и помочь, поскольку тот куда-то вляпался. Господину Баскакову безропотно позволить мстить себе, поскольку заслужила, поскольку дрянь, вырвала из его жизни целый кусище, скомкала и что-то там еще. А он ведь мог в это время – что?
А что угодно! Мог с упоением любить свою красивую стерву из Америки. Мог хоронить живыми своих конкурентов. Мог творить бог знает что! А она – Полукарова Дарья Дмитриевна – взяла и не позволила. И она за это дура, гадина, и ей надлежит быть...
Да ну их всех! Возьмет сейчас и забросит к чертовой матери это идиотское расследование, перестанет бродить по замкнутому кругу. А вместо этого отправится... да хотя бы в зоопарк, о!
Животных она любила, хотя и не заводила у себя никогда по причине того, что редко бывала дома. А их надо кормить, выгуливать, купать и все такое. Виктор, правда, ныл как-то, что у всех собаки, а у них даже попугая нет. Что это сейчас в теме, что это сейчас модно. Некоторые даже барсуков дома держат.
Даша ответила категорически – нет. Ответственности в ее бывшем муже было меньше, чем у того барсука, которого он желал завести на радость своим друзьям и знакомым. Даше заниматься животными было некогда.
– Поэтому – нет, – пробормотала она, медленно пробираясь забитым машинами проспектом. – В зоопарк мы не поедем. А куда?
И она, хоть и зарекалась только что, снова повернула в сторону Маринкиного дома.
Станислав Сергеевич сидел во дворе на скамеечке и прутиком чесал свои голые коленки, он снова был в коротких шортах. Иногда закидывал прутик за толстые плечи, охаживал спину. И все время зорко смотрел по сторонам. Вот привычка, а! Спроси его сейчас, с какими номерами только что промчались две серебристые машины, наверняка назовет без запинки.
– Здрасте, Станислав Сергеевич, – почему-то она снова поздоровалась с ним с уважительно склоненной головой. – Я – Даша. Помните меня?
– Еще бы вас забыть! – фыркнул он, поглядывая на нее с неподдельным, даже алчным интересом, последнее наверняка было обусловлено его пенсионным ничегонеделаньем. – Что стряслось на этот раз?
– Да ничего, собственно. – Даша подсела к нему, вдруг лукаво подмигнула и решилась на провокационный вопрос. – А скажите, Станислав Сергеевич, вы запомнили номера двух только что проехавших машин во-он в том проулке?
– Ишь ты, экзаменовать меня решила, девчонка, – рассмеялся негромко Станислав Сергеевич. – Первая была «Тойота Аурис», вторая наша «Приора», государственный номер первой...
И он без запинки назвал и номера, и региональную принадлежность этих двух машин, а также не забыл упомянуть номера и марку двух предыдущих и двух следующих машин, которые успели проехать, пока они общались.
– Ну? Еще вопросы будут, Дашка-чебурашка? – И он шутливо хлестнул ее прутиком по лопаткам.
– Будут! Еще как будут, Станислав Сергеевич! Вы – моя единственная, можно сказать, надежда.
И она ничуть не лукавила. Если Виталий Савельевич – хирург, которому чаще других ассистировала Марина, ничего не перепутал и не забыл, то Мишаня незадолго до своей трагической кончины встречал как-то ночью свою жену с работы с какой-то женщиной. Женщина была длинноволосой и сидела за рулем красной дорогой машины.
Что отсюда следует?
То, что привезти Марину они должны были домой, так? Так! Куда же еще они могли привезти ее после смены, не в ночной же клуб? Усталую, непричесанную, абы как одетую. Нет, домой и только домой они должны были ее привезти.
А отсюда что следует?
То, что, подъехав к дому, эта троица должна была засветиться. И если Станислав Сергеевич, как любой уважающий себя пенсионер, страдал бессонницей, то он непременно должен был выглянуть в окно или с балкона, когда услышал шум подъехавшей к их подъезду машины. А уж если он выглянул...
– Вы хорошо спите по ночам, Станислав Сергеевич? – Даша сцепила пальцы на груди.
– Плохо, Даша, – кивнул тот и умолк, решив, видимо, помотать ей нервы.
А что еще ему делать на пенсии? У него времени на разговоры много. Станет цедить теперь по слову. Это ей нужно всю информацию и сразу, а он не торопится.
– Вы видели накануне убийства, как они подъехали, Станислав Сергеевич?
– Кто?
– Лихие!
– Видел.
– И?
– Что и?
– Кто там был? Кто вышел из машины? Что за машина, номера? Ну что вы из меня душу тянете, Станислав Сергеевич?! – запричитала Даша, нервно выдернула прутик у него из рук и с силой ударила им трижды о скамейку.
– Душу, Даша, я не тяну. Просто опасаюсь говорить с тобой откровенно. Кто знает, с какой целью ты интересуешься? – с легким возмущением парировал тот. – Человек Маринку подвез с работы вместе с Мишкой, доброе дело сделал, а ты можешь ему вред учинить. Как мне быть? Я лучше в милиции это расскажу.
– Там это никого не интересует, – поникла сразу она.
Конечно, наделенный таким опытом, помноженным на годы, Маринкин сосед станет осторожничать. Кто она для него – Даша? Всего лишь женщина, которую вынесли с пробитой головой из квартиры, где было совершено убийство. Что там и как произошло, его мало волнует. Он, может, и не думает про нее ничего такого, но и откровенничать не станет.