– Кто? – проявил внезапный интерес головастик. – Муж? Или… Может, менты?
По тому, с каким презрительным нажимом он выговорил последнее слово, Катерина педагогическим складом ума своего поняла, куда нужно нажать.
– Они, паскуды, – кивнула она и вздохнула. – Три статьи шьют мне.
– Да ладно, – не поверил тот, что за бесплатно помогать не хотел. – И за что же? За проституцию небось? Или сутенера подставила? Мордашка-то с фигуркой у тебя ничего, как раз для шоссе.
– Да нет, – Катерина скромно потупилась и проговорила: – За двойное злостное убийство.
– Преднамеренное? – проявил осведомленность головастик, поглядывая на нее если не с уважением, то с возрастающим интересом точно.
– Ага, – кивнула она.
– Дела-а-а, пацаны. Что делать будем? – Он даже не повернулся к ним, видимо, давно приняв решение. Так и оказалось. – Слышь, Серый, гони домой, приволоки сеструхи своей тряпье какое-нибудь. Она все равно в запое, ей пока без надобности. Обувь не забудь!
– Ага! Я щас! – Серый подхватился вихрем и исчез в длинном неосвещенном коридоре…
– И куда теперь двинешь, Кать? – поинтересовался головастик, покуривая рядом с Катериной полчаса спустя.
За что он так ненавидел милицию, Старкова не задумывалась теперь, не для педагогических анализов была ситуация. Дурой быть, начинать читать ему мораль и задаваться вопросом: что он делает в такое позднее время на безлюдной окраине города?
Она была благодарна ему до слез. Мало того, что ее снабдили вполне приличными джинсами, футболкой и резиновыми тапками, так еще накормили горячей курицей из соседнего гриль-бара. Напоили огненным кофе и дали покурить.
То, что она курила, явно пришлось пацанам по вкусу. Они сидели с ней на старых досках перед выходом из здания, обсуждали варианты ее возможного спасения от милиции и авторитетно росли в собственных глазах с каждой минутой все сильнее и сильнее. Для них это было настоящим приключением. Шутка ли: спасти беглую убийцу от милицейского преследования!
Для них это было приключением, для нее – концом жизни. Она ведь не знала, как станет дальше жить и главное – где!
– Не знаю, – пожала она плечами, ответив честно. – Мысли, если честно, веером.
– Мой тебе совет, беги подальше.
– Куда бежать без денег, документов?! Куда?!
– Да-а-а, проблема, – озадаченно воскликнул головастик, виртуозно сплюнул в кучу мусора под ногами и пожал плечами. – Не ментам же тебе, в самом деле, сдаваться?…
А почему, собственно, нет?! Почему ей не пойти в милицию и не рассказать всю правду?! Не дураки же там сидят, профессионалы! Какие преступления раскрывают, а уж в ее ситуации вполне смогут разобраться, может быть…
– Ладно, помочь тебе смогу лишь частично, – проговорил на прощание ее неожиданный новый друг. – У меня родственник один имеется. Он таксует в нашем городе. Попрошу, чтобы авансом тебя подбросил, куда пожелаешь. А там, смотри, сама уже разбирайся. Ехать есть куда?
– Да, кажется, есть. – И она неожиданно для себя привлекла лобастую голову к себе и поцеловала в щеку. – Спасибо тебе, друг! Не забуду никогда. И разыщу обязательно, как все закончится.
– Да ладно тебе. – Он смущенно отпрянул, тут же потянувшись за новой сигаретой. – Сочтемся, жизнь, она штука удивительная. Ты это, Кать, слышишь, халат твой куда девать?
– Что? Халат? Припрячь где-нибудь понадежнее, вдруг пригодится, как вещественное доказательство того, что я взаперти здесь сидела. Тебя как найти можно будет? Где живешь?
– Живу? А на земле живу, – он усмехнулся печально и совсем не по-детски. – Нужен буду, спроси в нашем городе Караваева, меня найдут…
Таксистом оказался угрюмый малый лет тридцати. Был он неразговорчив, сразу отправил ее на заднее сиденье и приказал не высовываться без лишней нужды. Услуга, о которой попросил его Караваев, явно пришлась ему не по вкусу, но отказаться он почему-то не посмел.
Вез ее долго проселочными дорогами. Под утро остановился возле березовой посадки и дремал часа три, громко похрапывая во сне. Высадил ее почти сразу, как въехали в ее город, и, не тратя лишних слов на прощание, укатил обратно.
Катерина не рискнула ловить частника и пошла пешком. Рабочий день только начинался. Люди спешили, кто на работу, кто на рынок, торопливо толкая перед собой тележки с овощами и зеленью. Она пристроилась в хвост одной супружеской паре, всю дорогу бранившихся из-за помятых перьев лука. И благополучно добрела следом за ними до городского рынка. Отсюда до ведомства, где работал Василий Терехов, было пару автобусных остановок. Почему-то она решила идти именно туда, а не в милицию? Сочла, что уж если там не сумеют понять и разобраться, то ее не поймут и не разберутся с ее проблемами уже нигде. Да и Терехова не терпелось увидеть, в глубине души лелея надежду на его помощь и поддержку.
Трехэтажное здание, облицованное мраморной плиткой, внушало благоговейный трепет уже на самых подступах к нему. Темные глазницы тонированных непроницаемых стекол. В них даже солнце не отражалось, кажется. Никаких клумб и насаждений. Все строго заасфальтировано, каждая пядь земли. На входных дубовых дверях черная табличка с угрожающей надписью, что посторонним вход строго воспрещен. Прохладное гулкое парадное, выполненное в черно-белых тонах. Серьезный неулыбчивый молодой человек за столиком напротив входа. И три мраморные ступени, поднимающиеся куда-то за колонну.
– Здравствуйте, – Катя остановилась возле стола и улыбнулась.
– Здравствуйте. – Темные брови полезли вверх, глаза смотрели настороженно. – Что вы хотели, гражданка? Вы не заблудились случайно?
Его взгляд красноречиво скользнул по ее одежде, особо остановившись на ее запылившихся ногах, обутых в резиновые тапки.
– Нет, мне нужно именно сюда.
– Да? И по какому вопросу? – Он позволил себе немного расслабиться, откинувшись на спинку стула, расстегнул пиджак и чуть ослабил узел галстука. – Уверены, что не ошиблись?
– Уверена. И вопрос у меня сугубо личный и конфиденциальный. – Ей, конечно же, было стыдно и за обувь свою, и за одежду, и за растрепанную прическу с неумытым лицом, но отступать было нельзя.
– О как! Хорошо, – хмыкнул дежурный. – Документы ваши можно?
– Нет. – Она испугалась категоричности своего ответа и тут же пояснила: – Нет у меня при себе документов.
– Это никуда не годится, – вспылил он тут же. – Прежде чем попасть на прием, вы должны удостоверить свою личность документами, для регистрации. Порядок у нас такой, не обессудьте.
– Я не в обиде. – Катя вздохнула и решилась: – Я Старкова… Катерина Старкова… И мне просто необходимо встретиться с Тереховым. У меня назначено.
По тому, как медленно вытягивалось его лицо, она поняла, что личность она в данном ведомстве небезызвестная. Тут же вспомнилось липовое удостоверение, которым она так неосторожно воспользовалась когда-то. Но на Васькиной фамилии парня просто потом прошибло.