Сейчас, когда она вошла в ванную и встала под душ, слезы вдруг хлынули из глаз, и от ее образа — сильной и уверенной в себе женщины — не осталось и следа. Опустившись на край ванны, она стала маленькой одинокой девочкой, которой вдруг отчаянно захотелось почувствовать себя защищенной…
Денис проснулся рано. Поведя сонными глазами по комнате, он приподнялся на локте и посмотрел на лежащую слева от него Алевтину. Та спала, старательно отгородившись от него одеялом. Пристально вглядевшись в ее расслабленные сном черты лица, он протяжно вздохнул и осторожно дотронулся кончиком пальца до ее щеки. Алька не шевельнулась, лишь слегка приоткрыла губы, словно силилась что-то сказать. Но он знал, что она ничего ему не скажет. Как не сказала вчера, когда вернулась из ванны. Он слышал, как она плакала там, слышал, как она долго всхлипывала, уже почти уснув, но не решился лезть с утешениями. Об истинной причине ее слез он мог только догадываться. И те догадки, которые сверлили его мозг, в то время как она вздрагивала от слез, лежа рядом, совсем не радовали его душу.
Он осторожно встал, тихонько оделся и, открыв входную дверь, вышел.
На улице было пустынно и прохладно. Дворники еще не приступили к утренней уборке городских улиц, и последняя листва, промокшая от росы, навязчиво путалась под ногами.
Денис миновал два квартала и, когда впереди замаячила вывеска переговорного пункта, ускорил шаг. Утренняя свежесть давала о себе знать, да и нужно вернуться, пока Алька не проснулась. Доверия друг к другу они особого не испытывали, поэтому все возможные поводы для недоверия надо было постараться свести на нет. По крайней мере пока…
— Алло, — трубку сняли почти мгновенно. — Слушаю.
— Это я, — Денис плотнее прикрыл дверь в кабинку и, понизив голос, проговорил. — Все так, как мы и предполагали.
— Девка в деле?
— Еще не знаю…
— Ты ее трахнул? — спросили у него с явным подозрением и, не услышав отрицательного ответа, с раздражением констатировали. — Ты ее трахнул… Не смог штаны держать застегнутыми, так?! Идиот!
— Это не так важно.
— Ты так думаешь? — Издевка в голосе собеседника была настолько очевидной, что Денис против воли выругался. — А если она в деле, ты сможешь устранить ее, когда потребуется? Недоумок!
— Со своими чувствами я как нибудь сам разберусь, — насупился Денис. — Давай лучше подумаем, с чего начинать…
— Ну и с чего начнем? — спросила Алевтина, удрученная тем напряжением, что незримо витало между ними с самого утра.
Хмуро посмотрев на Дениса, она взяла тонкими пальчиками чашку с кофе и поднесла к губам.
Денис не отвечал. Вернее, он силился что-то сказать, но слова вязли у него в горле, вырываясь наружу протяжными вздохами, невнятными восклицаниями и еще чем-то, удивительно напоминающим мычание.
— Ты хорошо сегодня спал? — не без ехидства поинтересовалась она и предположила: — Может, кошмары мучили? Я умею толковать сны, поделись…
— Слушай, — еле выдавил он, облизнув пересохшие губы. — Аль… У тебя много мужиков было? Ну… я в том смысле… Серега у тебя был первый?!
Смысл вопроса не сразу дошел до нее. А когда, прокрутив его в голове, она поняла, о чем он ее спрашивает, то поперхнулась, вытаращила на него глаза и через мгновение расхохоталась.
— И чего ржешь? — зло прищурился Денис. — Что я такого смешного спросил?
Алька погасила смех и с плохо скрытой насмешкой спросила:
— А тебе зачем? Просто так спрашиваешь или из каких-то политических соображений?
— Ты ответь, потом скажу, — в точности скопировав ее взгляд, ухмыльнулся он.
— Правду?
— Разумеется!
— Ну хорошо…
Алька встала, поправила съезжающий с плеч халат и сложила руки перед грудью, что, очевидно, должно было означать полное покаяние:
— Денис… — начала она и сделала паузу. — Ты ведь неглупый человек?
— Ну…
— Так ты должен все-таки понимать, что подобные вопросы, тем более в подобной обстановке, женщине задавать не принято. Ну и, в конце концов, не мной придумано, что каждый, кто не первый, тот у нас второй…
Самообладание все же ей изменило, и Алька опять рассмеялась.
— Веселишься, да? — Его выдержка, которой он и так не славился, окончательно ему изменила, и Денис с какой-то затаенной горечью добавил: — И зачем я тебя об этом спрашиваю? Аль, ты не знаешь?
— Нет вообще-то, — оборвала она смех, словно испугавшись.
Чего она никак не ожидала, так это подобных эмоций с его стороны. Привыкнув к мысли, что Денис ее временный спутник на пути к торжеству справедливости, она почти не обращала внимания на его интонации, смену настроений и уж тем более на то, как он смотрит на нее время от времени. Вернее, она замечала, но списывала все это на его сексуальный голод. Мыслимое ли дело, почти три года без женщины! И, насколько она успела заметить, никаких притонов с момента возвращения из тюрьмы он не посещал. Кому же, как не ей, отдавать ему предпочтение, если она все время у него перед глазами. Она считала происходящее нормой и особенно голову себе не забивала. Но сегодняшнее поведение Дениса ее насторожило. Не хватало ей, ко всем прочим разным бедам, еще и сердечных осложнений.
— Ты, это… — Алька запахнула халат у горла и что есть сил, так что перехватило дыхание, стянула пояс. — Перестань себя настраивать не на ту волну. Ни тебе, ни мне это не нужно.
— Ты уверена? — хрипло спросил Денис и так посмотрел на нее, что Алькино сердце ухнуло куда-то к коленям. — А вот я не совсем. Хотя мне это ни черта не нравится.
— Но ты же сам сказал вчера, что как только все закончится, так мы в разные стороны… — почти умоляющим тоном напомнила она ему. — Говорил?
— Говорил, — обреченно согласился он. — Но знаешь, Алька… Пусто все время вот здесь.
Он стукнул кулаком себя в область сердца и глазами побитой собаки вновь уставился на нее.
Алька запаниковала. Подобных объяснений она не слышала со школьных лет. В прошлый раз, а это было классе в девятом, после сбивчивых речей влюбленного юноши, ее сверстника, она едва не разревелась. И не столько оттого, что ее растрогали его слова, а скорее оттого, что не могла ответить ему взаимностью. Сейчас ее жизнь была напрочь лишена сантиментов. Сергей был до них неохоч, а о своих она предпочитала помалкивать и никого к ним не допускать. Но Денис, сам того не подозревая, копнул слишком глубоко…
Она прокашлялась, прочищая горло, и осторожно начала:
— Если у тебя пусто на сердце, то при чем здесь я?
— Когда я тебя вижу, там что-то теплится. Нежность какая-то, черт его знает что говорю! Не могу я об этом, но одно знаю наверняка — ты занозой там сидишь — и все!