Никто не знает подростков лучше их друзей. Родителям можно доверить лишь ту часть правды, которую они сами хотят от тебя услышать, а для всего остального существуют друзья и подруги — тусовка, одним словом. Серегина тусовка сейчас как раз отиралась у подъезда, не смея подняться на третий этаж: то ли родители не жаловали этих ребят и девчонок, то ли сами ребята не хотели туда идти, боясь, как все молодые, всего того, что было связано со смертью. Они молчаливой монолитной группой отирались около дома и все с большим вниманием посматривали в их сторону.
— Саш, давай уйдем, — взмолилась Лиза, когда одна из девиц вдруг вышла на передний план и сделала в их сторону неприличный жест. — Представляешь, кем мы для них являемся?
— Кем?
— Врагами! Особенно ты! Тебя, а не кого-то еще держали под стражей по подозрению. Вдруг им об этом известно! Мы найдем какой-то еще способ с кем-то переговорить. Сразу после похорон и найдем…
Они ничего и никого не нашли. Сторонясь всех, отстояли панихиду. Понаблюдали со стороны за всеми присутствующими на похоронах и, решив, что сегодняшний день плохо подходит для задушевных бесед, двинулись в обратном направлении к автовокзалу.
Их там уже ждали.
Вся та группа, чьим вниманием они завладели еще во дворе дома, где жил Звонарев, материализовалась в хищную черную массу у билетной кассы с явным намерением завязать знакомство. Намерения их хорошо читались по суженным глазам, презрительным плевкам и по злобному шипению в их сторону.
— Далеко едем? — поинтересовалась та самая девушка, которая не совсем пристойно вела себя во дворе Звонарева, и в тот момент, когда Новиков протянул в билетное окошко деньги, выхватила их из его рук. — Далеко едем, спрашиваю?!
— Домой. Не составите компанию?
К чести Новикова сказать, держался он отменно, у него хватило даже духу подмигнуть наглой девице, хотя, как не без ехидства отметила Лиза, ее грудь вполне могла быть тому причиной. Такая грудь, да еще в таком кожаном корсете, запросто была способна притупить у Сашки чувство самосохранения. Лизе даже показалось в какой-то момент, что он облизнулся, не сводя глаз с рельефной смуглой выемки над кожаной шнуровкой. Какое скотство!..
— Девушка, вас как зовут? — голосом учительницы начальных классов поинтересовалась Лиза и, протянув руку, произнесла: — Я Лиза, он Александр. Мы приехали сюда с определенными намерениями, и, думаю, вы-то как раз нам и сможете помочь. Во всяком случае, мы очень на это рассчитываем. Очень!!!
В любом деле хорош эффект неожиданности. Именно этот фактор способен смешать все планы вражеского лагеря, заставить дрогнуть их ряды и впоследствии сложить знамена. Пусть о последнем говорить пока было рано, но что публика заметно расслабилась, было очевидно.
— Мара, — глубоким контральто с достоинством произнесла девица и пожала-таки протянутую Лизой руку. — Пошли за мной…
Они вышли на улицу, свернули за угол здания автовокзала и пошли длинным глухим проулком. Ребята взяли их в кольцо, по трое с каждой стороны. Но как Лиза справедливо подозревала, Сашку такой расклад вполне устраивал, потому что Мара шла во главе колонны. Ее крепкие ягодицы живописно перекатывались, напрочь лишая его всех инстинктов сразу, кроме одного, конечно.
— Какая же ты скотина! — не выдержав, прошептала Лиза со злостью. — Ты ей сейчас своими глазами в заднице дырку просверлишь!
— Ревнуешь? — Сашка удовлетворенно ухмыльнулся. — Это хорошо, Лизок, что ревнуешь-то… Это очень многообещающе…
Ребята вывели их на загаженный пустырь. По тому, как они заученно рассредоточились, было заметно, что это и есть их место встреч.
Мара села в продавленное автомобильное кресло, находящееся чуть на возвышении, широко расставила ноги и, опершись о колени локтями, склонилась в их сторону. Грудь ее при этом еле удержалась на своем месте. Бедный Сашка! Видеть такое благолепие и оставаться при этом бесстрастным, наверное, было еще то испытание.
— Говорить будем так! — известила Мара, чуть сместив ногу и указывая узким носком своей туфли в Лизину сторону. — Я спрашиваю — ты отвечаешь! Все понятно?
Лиза кивнула, с ехидным удовлетворением отметив, как не понравилось это Новикову.
— Вы те самые козлы, что были со Звонарем в походе? — был ее первый вопрос.
— Да.
— Нам нужно имя скота, которого повязали менты, а потом отпустили за недостаточностью улик. Его имя — и вы уезжаете домой. — Жгуче-черные глаза девушки заметались, переводя с Лизы на Сашку и обратно. — Его имя?!
Лиза прокашлялась. В момент опасности, а ее девушка прочувствовала одним местом, еще сидя на скамейке в Серегином дворе, она могла быть собранной. Сейчас ей нужна была всего лишь пара минут, чтобы изложить все случившееся в походе под правильным углом зрения, только крохотный отрезок времени в сто двадцать секунд, чтобы настроиться. Но тут, о боги, это идиот, плененный рельефными формами красавицы Мары, разулыбался ей во весь рот и как брякнет:
— А этот козел я, ребята. Только я не…
Конечно же, ему не дали договорить. Кто-то сзади — один или, может быть, двое — повалил Новикова на землю. Он не успел приподняться и на дюйм, как его принялись избивать уже целой толпой. Мелькание ног в остроносых ботинках со шпорами, клубы пыли, ругань, Сашкины стоны… Все смешалось, закрутилось, превращаясь в хаотический кошмар. На Лизу вовсе перестали обращать внимания. Толпа упивалась возмездием, выплескивая силу ненависти и страха, разбуженную гибелью друга.
Лиза заметалась. Еще немного — и они убьют его! Толпа, вершащая самосуд, почувствовав запах крови, уже не могла быть контролируемой. Нужно было что-то срочно предпринять. Что-то сделать такое, чтобы остановить их. Но что?! Она бегала вокруг них, хватая их за руки, пыталась оттащить за края их кожаных жилеток, но ее лишь отпихивали. Пару раз Лиза упала, больно ударившись головой. Но ей некогда было считать свои шишки, потому что Сашка уже не подавал признаков жизни. Сквозь хаотичное мелькание чужих ног она видела лишь скрюченный в клубок, покрытый пылью бесформенный силуэт.
— Господи, господи, помоги мне!!! — шептала Лиза, бегая вокруг дерущихся. — Сделай что-нибудь!!! Спаси его!!!
Пустая бутылка, подкатившаяся ей под ноги, едва не стала причиной ее очередного падения. Лиза ухватилась за грязное стеклянное горлышко и пару секунд бездумно на нее смотрела. Потом вдруг, сама не зная, что ее к этому подтолкнуло, изо всех сил шарахнула бутылкой о какую-то железку. Подскочила к беснующейся толпе, схватила кого-то за длинные волосы и потянула на себя.
— Отпусти, гадина! — заверещала Мара не своим голосом. — Отпусти, убью!!!
— Черта с два! — Откуда в ней только силы взялись оттащить девушку от толпы и, приставив к ее горлу острие отколотого бутылочного горлышка, закричать изо всех сил: — А ну, отошли от него все быстро!!! Быстро, или я сейчас вашей красавице горло перережу!!!