— Присаживайся, — предложил-таки Муратов, оглянувшись на молчаливо застывшую у входа Дашу. — Присаживайся и рассказывай, в чем там вы с братцем пытаетесь меня обвинить в очередной раз.
— В очередной раз? Почему в очередной раз? — удивилась Даша, подходя к креслу.
Села в него — будто в стог сена нырнула. Села и тут же пожалела об этом. Кресло было очень мягким, очень глубоким, оно буквально утопило ее в себе. Ноги в сапогах задрались неестественно высоко и совершенно некрасиво. Муратов тут же неодобрительно покосился на ее пыльную подошву, но промолчал.
— Потому что в прошлый раз твой брат обвинял меня в совращении! Надо же до такого додуматься! Чтобы я и совращал кого-то! Сколько себя помню, все случалось как раз наоборот. Разве в этот раз было по-другому? Ты же сама подошла ко мне и предложила себя. — Произнося это, Костя по-прежнему смотрел не на нее, а в телевизор.
— Я предложила не себя, а помощь, — поправила, возмутившись про себя, Даша. — Ты сказал, что нуждаешься и…
— Вопрос номер один: ты всем ее предлагаешь? — Короткий взгляд его изумительных глаз больно ткнулся в ее лицо и тут же снова пропал в какой-то спортивной программе. — Так что, Дарья? Ты всем подряд ее предлагаешь или имеется какой-то индивидуальный отбор?
— Тебе очень хочется обидеть меня, Костя? — Даша покраснела до корней волос, ах, если бы не Лешка, стала бы она терпеть. — Ради бога, но… Но это не тот самый случай, когда стоит упражняться в подобном красноречии. Мне лично не до того. У меня беда!
— Мне-то она зачем?! — завопил он тут же, и от его ленивой грации не осталось и следа, он сорвался с дивана и принялся мерить шагами просторную площадь столовой. — Мне твоя беда зачем?! У тебя проблемы с твоим братом. Мне они не нужны. У меня все просто отлично! У меня все очень хорошо! И твои проблемы… Ой, вот только слез мне твоих еще и не хватало! Остановись немедленно, или я выставлю тебя вон!
А он ведь на самом деле очень неприятный, должно быть, человек, подумала Даша. Почему он показался ей при встрече милым, добрым и несчастным? Потому что хотелось именно этого или…
— Я предложила тебе свою помощь в тот момент, потому что мне показалось… Потому что мне показалось, что ты в ней нуждался. — В очередной раз поймав его неодобрительный взгляд на пыльных подошвах своих сапог, Даша принялась выбираться из кресла. — Ты выглядел тогда несколько… Несколько не так, как теперь.
— Да? И как же я выглядел, по-твоему? — безо всякого интереса поинтересовался Муратов, жадно глотнув из стакана. — Оборванным, нищим, безработным, что там еще тебе показалось? Знаешь, что я тебе скажу, Дарья! Подобным образом выглядит двадцать процентов населения нашего славного города, что же ты тогда их не потащила в свой дом? Почему изо дня в день обходишь их стороной? Уж не потому ли, что у них не имеется собственного дома, процветающей фирмы и солидного счета в банке?! Хочешь знать, что я обо всем этом думаю?
— Что? — машинально повторила она за ним, хотя была уверена в его ответе.
— Что все твои действия были заранее продуманы. Что вы со своим братцем нарочно пасли меня, чтобы… — Тут он запнулся, не зная, какой именно мотив подвести под их отвратительное преследование. — Чтобы срубить денег, что ли, я не знаю. Только ничего у вас не получится, дорогие сестры и братья. Ничего! Кока Муратов не дурак, чтобы попасться на такой вот дребедени. Была слабость, да. Пошел на поводу у мимолетного интереса. Очень хотелось узнать, что будет дальше. Думал, что ошибся в тебе. Что ты настоящая, что ты не такая, как все эти гладконогие стервы. Думал, что вот девчонка, которой я понравился просто как обычный пацан…
— Так все и было! — выпалила Даша, с великим трудом выбравшись из мягкого кожаного плена, села на самом краешке, поправила задравшиеся штанины и снова повторила. — Так все и было. Ты мне понравился, даже очень. Но понравился просто как мужчина. И когда я узнала, что ты обманывал меня…
— Я??? Я обманывал тебя??? — хрипло засипел он, перебивая ее, и тут же закашлялся от натуги. — Ну ты… Ну ты вообще…
— Что?
— Ты либо дура конченая, извини! Либо авантюристка, каких мало! Либо… Либо святая! Хотя последнего я никак не могу допустить, — тут же погрозил он ей пальцем. — Ибо святых давно нет! Все сейчас продано, куплено и лживо.
— Мне не нужны твои деньги, Муратов.
— А что же тебе нужно?
Он недоверчиво ухмыльнулся, глядя на нее поверх стакана уже заметно поплывшим взглядом. Жидкости в стакане оставалось капель на тридцать, никак не больше.
— Мне сейчас нужна твоя помощь.
Говорить с ним уже не хотелось. Не станет он ей помогать, понятно было уже по переговорам с ним через домофон. Нет, все же пошла в его дом. Нет, начала объясняться. Что это было? Упрямство? Призрачная надежда, что еще не все потеряно? То есть что он не потерян для нее? Хотя бы он…
— Помощь?
Костя отошел от нее подальше. С грохотом поставил опустевший стакан на сверкающую лаком поверхность шкафа. Побарабанил по ней пальцами, стоя к Даше спиной. Потом повернулся, смотрел на нее какое-то время, о чем-то напряженно размышляя. И наконец решился:
— Ладно. Пусть так. Что я могу для тебя сделать? Только предупреждаю сразу: денег я тебе не дам. Так в чем дело?
— Дело как раз в деньгах, — выдохнула она и жалко улыбнулась. — Только не в твоих деньгах.
— А в чьих?
— В деньгах строительной фирмы «Голиаф».
— Так, дальше.
Кажется, ему удалось немного успокоиться. Во всяком случае, он перестал смотреть на нее, как на хищницу. И в глазах мелькнуло что-то похожее на сочувствие. Может, показалось?..
Муратов вразвалочку заходил по просторной столовой, старательно обходя то место, где она стояла, стороной. Высокий, в коротких спортивных красных шортах. Такой же красной майке, плотно и очень выгодно облегающей его. Босиком, полы наверняка были с подогревом. А она в сапогах, неудобно как-то. Надо бы было все же разуться, натопчет теперь.
— Леша там работал, — продолжила после паузы, заполненной невольным любованием, Даша.
— Работал? Почему работал? Теперь не работает? Что же, выгнали? — в который раз уколол Костя.
— Нет. Он пропал.
— Ага. Пропал. А при чем тут деньги? У него их что, украли? Или… Погоди-ка, попробую догадаться. — Он плотоядно улыбнулся, встав напротив, и нацелил в нее указательный палец. — Он пропал вместе с деньгами, так?
— Так.
А что было — врать?! Смысл какой, если заведомо шла к нему за помощью! И не за помощью даже, а скорее за ответами. Может, имелись они у него — у Кости Муратова? Может, знал о чем-то, раз так быстро обо всем догадался?
— И много денег? — Он все еще продолжал улыбаться.
— Миллион. Миллион рублей, — выдохнула она с трагическим придыханием.