— Не нравлюсь, потому что ты не в моем вкусе, — усмехнулся парень.
— Я пойду, мне нужно идти, — еще на несколько шагов отступила она.
— Просто ходячее недоразумение, — проворчал он и шагнул к ней.
— Чего? — испугалась Маша и, делая шаг назад, чуть не свалилась за невысокое ограждение.
Он ухватил ее за пояс на куртке, и она устояла на ногах.
— Вот про это, — он засмеялся, — на ногах плохо стоишь.
— Все в порядке, спасибо.
— Где ты живешь?
Маша махнула рукой в сторону своего дома.
— Там.
— Ну, пошли.
— Куда?! — испугалась она.
— Куда-куда, домой тебя доведу, а то… — он умолк, поморщился и невесело закончил: — Свалишься еще в люк!
Она некоторые время изучающе смотрела на него, пытаясь отыскать в его лице хоть намек на улыбку, но, так и не отыскав, приветливо протянула руку.
— Я Маша.
Он не пожал ей руку, а проворчал:
— Замечательно.
— А тебя как зовут? — пряча руки за спину, спросила она.
— Дима, а что? — нехотя произнес он.
— Ясно… просто так.
* * *
Саша делала вид, что смотрит в телевизор, на самом же деле она смотрела на сестру. Маша пила чай, изредка поглядывала на часы, на Сашу, как обычно, внимания не обращала.
— Ну и где же твой ухажер, что-то вчера он тебя не провожал до дому, — язвительно протянула Саша, — бросил уже, что ли?!
— О чем это ты?
— Ой, не прикидывайся, видела я, с кем ты позавчера возвращалась.
— Просто парень из школы, я его даже не знаю.
— Ну, все ясно, ты, наверно, по своей глупости и не знаешь, чего ему от тебя надо… парню этому из школы!
— Саша, — послышался голос мамы из коридора, где она одевалась на работу, — прекрати донимать сестру!
— Ма, тебе разве не интересно, что за тип к твоей дочери привязался?! Она ведь без мозгов!
— Александра, я запрещаю тебе так говорить! Завтракайте скорее, а то в школу опоздаете!
Саша подождала, когда за мамой закроется дверь, обернулась к Маше и только открыла рот, чтобы высказать все, что она думает о похождениях сестры, как затрезвонил телефон. Маша потянулась за трубкой, но она успела быстрее.
— Куда грабли тянешь, это меня! Алло, — сказала она в трубку, и сердце подпрыгнуло в груди от услышанного голоса. — Шаравин, ты, что ли?! Чего названиваешь? Кого тебе? Совсем сбрендил… Машу?! — Саша отняла трубку от уха и уставилась на сестру. — Тебя, что ли?
Маша забрала телефон, а она сидела как стукнутая сковородкой по голове. Сколько ни прислушивалась, она так и не поняла, о чем говорила Маша с ее одноклассником, но одно увидела ясно — сестра после разговора светилась от счастья.
— Когда это вы успели познакомиться? — сама не понимая, как возмущенно звучит голос, воскликнула Саша.
Маша пожала плечом и подошла к раковине.
— Посуду помыть?
— Черт, когда ты познакомилась с моим… моим одноклассником?!
— На улице, тогда, помнишь, у тебя друзья были, а я пошла с котенком в приют. Мест не оказалась, а я с Чернышом…
— Дура, — взбесилась Саша, — ты мне не про кота своего помоешного рассказывай!
— Так я ведь и рассказываю… — сестра отвернулась и тихонько сказала: — В общем, тебя это не касается.
Больше Саша ничего добиться от Маши не сумела. В школе Саша не могла глаз оторвать от Шаравина. Он же, как прежде, ее не замечал.
— Саша, ты чего сегодня такая странная? — спросила на третьем уроке Лена, не переставая при этом чертить в тетради параллелограмм.
— Обычная.
— Я вижу. С Валеркой поссорилась?
— С кем?
Лена перестала чертить и посмотрела на нее как на сумасшедшую.
— Эй, совсем плохая. С Валеркой, говорю. Мне Орловы вчера сказали, что он им признался, что любит тебя сильно! Приколись, Валерка — и сильно любит.
— Ага.
— Тебе пофиг на него?
Саша нашла взглядом Валеру и после недолгих раздумий прошептала:
— Нет, не пофиг, он лапочка.
— Ну! И я про то, смотри, не упусти, выдра Люська из 8-го «Г» на него уже посматривает!
На перемене они собрались всей компанией и отправились в столовую. Загорелые после Таиланда Орловы источали обаяние и позитив. Высокие, подтянутые, не будь в их классе Валерки, все девчонки сохли бы по этим красавцам. Почти год разницы в возрасте не помешал им пойти в один класс — родители постарались. Костя с Витей были неразлучны, как сиамские близнецы. Они даже ссориться не умели.
— Саша, — прикрикнул на нее Толстик, — если ты не будешь быстрее передвигать ноги, пицца в буфете закончится — и я съем тебя!
— Хватит тебе уже жрать, — фыркнула Анфиса, — ты это… пропускай обед или ужин, а то скоро в дверь столовки не влезешь.
— Ой, оставь, — вступилась за друга Лена — любительница поесть не меньше Толстика, — пусть ест, если хочется человеку!
— Да мне-то что, — закатила глаза Анфиса, — пусть жиреет, мне с ним детей не крестить.
— Кто знает, — задумчиво пробормотала Саша, следя за Шаравиным, который в этот самый момент сел за стол и поставил перед собой тарелку с картофельным пюре.
Валера скривился.
— Не понимаю, как тут можно есть, меня сейчас вырвет!
— Мы пойдем в буфет или как? — заныл Толстик.
— Ага, пошли, — поддержал Костя.
— Точно, пошли, или будем смотреть, как Шаравин обедает?! — засмеялся Витя.
— На бомжей я насмотрелась у ларька возле дома, еще тут не хватало этого добра, — презрительно бросила Анфиса, первой устремляясь к буфету, где уже столпились голодные, шумные школьники.
— Бомж — это уж слишком, — зашептала Лена, сочувственно глядя на Мишу, — он, конечно, не эталон моды, но человек все-таки!
Орловы засмеялись, Валера фыркнул, Генка ее даже не услышал, он уже пробирался к буфету, поэтому Саша сама решила поддержать подругу:
— Он не бомж, все верно, просто псих и дурак.
Лену это устроило, расталкивая малявок из пятых-шестых классов, они пробрались к буфету.
Когда все затарились, Саша нарочно выбрала стол рядом с Шаравиным, читавшим учебник по химии. Анфиса с Леной болтали о каких-то помадах, Орловы рассказывали Валере про Таиланд, а Генка громко чавкая, пересказывал ей заданное по литературе стихотворение. Она же следила за спокойным лицом Миши. Сейчас ей больше всего на свете хотелось узнать, почему этот нелюдимый мальчишка позвонил ее сестре. Из сплетен она знала, что единственную девчонку, проявившую к нему интерес за все годы обучения, он грубо отшил, а та вовсе не была дурнушкой. Поговаривали, что к девочкам он вообще равнодушен и его интересуют только наркотики, но ей как-то не очень верилось.