Эдвард отрицательно покачал головой. Что тут думать? Он все решил. Когда он становится за мольберт – ему делается легче. Да, ему всегда легко давалась математика, но только картины – то, что по-настоящему его волнует.
– Кристиан, у мальчика способности, – вступилась Карен.
Его даже не обрадовала ее поддержка. Мальчик. Ну конечно. Она никогда не узнает, как он мечтает прикоснуться к ее тонкой щиколотке. Белая полоска кожи между подолом платья и домашней туфелькой. У него комок застрял в горле от нежности. А Карен вязала у камина и ничего не замечала!
Ингер обвела присутствующих торжествующим взглядом и интригующе произнесла:
– Завтра к нам придет плотник Пульсен.
Отец вопросительно вскинул брови.
– Он заболел?
– Нет, – лицо Ингер слегка порозовело от волнения. – Он придет, чтобы… купить картину Эдварда!
Хмель окончательно выветрился из головы молодого человека. Первый покупатель! Его картину кто-то купит! Даже не верится…
– А он богатый, этот Пульсен? – спросила Карен, потрепав Эдварда по затылку.
Ингер кивнула. Может ли быть бедным человек, купивший своим дочерям муфты из тюленьего меха? Он богат, очень богат.
Весь вечер Эдвард провел как в горячке, разбирая работы. У него будут деньги. Может, набраться смелости и пригласить Карен выпить стаканчик вина?
Но на следующий день плотник Пульсен так и не пришел…
2
Ну, вот и все. Стеклянно-бежевые шторы из легкой органзы мягко опускаются на свежевымытый пол. Кипенно-белую скатерть выгодно оттеняют благородно потемневшие серебряные приборы. И теплый огонь свечи в пузырьке-лампадке обещает: будет все. Романтический ужин. Беседа взахлеб. Утолить бы эту жажду. И все про себя рассказать. Узнать его, понимая – он мой, тот самый, единственный. От кухни до спальни – два шага. Они их сделают? Или не стоит торопить события? Все-таки приличные девушки сразу в постель не прыгают…
Карина Макеенко метнулась к духовке и озабоченно распахнула дверцу.
«Показалось. Жаркое не подгорело. Это специи пахнут, чесночок. Все должно быть на уровне», – облегченно подумала она, поливая мясо светло-желтым жиром, булькающим на сковородке.
Карина выключила плиту, прошла в ванную. Легкий халатик спикировал на пластиковую корзину для белья, и безжалостное зеркало отразило все недостатки тридцатипятилетней женщины. Тонкие тусклые русые волосы до плеч. Глаза – если бы они были темно-синими или лесными, зелеными. Увы: серые, невыразительные. Длинный острый носик и ниточка губ. На пластическую операцию – Карина горько вздохнула – денег не хватило, не с учительской зарплатой такие операции позволять. Губы – да, они были более пухлыми. Но опять-таки не с ее доходами каждые полгода делать инъекции. К сожалению, от чудодейственного препарата не осталось и следа. Не губы – ниточки, тонкие, бесцветные. Складки, бугорочки – на талии, на бедрах. Вот где объема более чем достаточно. Он ничего этого не видел. У нее высокий рост, тонкие кости. В маскировке одежды целлюлит незаметен. От кухни до спальни – два шага. Они их сделают, и он увидит складочки, и…
«Не надо паниковать раньше времени, – приказала себе Карина, вставая под теплые упругие струи душа. – У меня свидание. Настоящее. Почти первое, пьянка на третьем курсе с последующей потерей девственности, горечью выкуренных сигарет и неловкими объяснениями не в счет. Все будет хорошо. Все просто. Есть я. Значит, должен быть он».
Он очень долго не хотел находиться. Возможно, его взгляд скользил по потоку текущих в переходах метро людей. Что он видел? Ее волосы собраны в хвост, классическое пальтишко, очки, потрепанный портфель с тетрадями учеников и собственными записями. Заговорить с Кариной? Познакомиться? Не случалось. Не происходило.
А как же ей этого хотелось! Чтобы было к кому торопиться после работы. Рассказать: директриса, подумать только, сущая стерва. Ученики – девятый класс, взрослые же люди – напустили в сиденье стула воды. Она присела, разумеется, и на светло-серой юбке затемнело двусмысленное пятно. А как хорошо ужинать вместе! Радоваться, что за окном разливается темнота, а в квартирке – ну и пусть «хрущевка» – тепло, уютно, пятно от торшера на потолке… Исчезает… Потом стать толстой. Наполниться новой жизнью. Тридцать пять. Господи, что же все так быстро! Неужели она так и не узнает, как это – когда ребенок толкается в животе, а счастливый отец, замирая, прикладывает к нему руку?
Гора не идет к Магомету. Таймер времени щелкает равнодушными, похожими один на другой, днями. Надо действовать. Знакомые знакомых – пройденный этап. Это не они. Точнее, его среди них нет. В этом Карина убедилась, обойдя всех холостяков «на выданье». Вечера «Кому за тридцать» исчезли под обломками Советского Союза. Клубы не подходили по многим причинам. Нет нарядов, чтобы прилично выглядеть. И нет уверенности, что он окажется там – во вспоротой прожекторами темноте, среди грохочущей музыки и крашеных грудастых блондинок.
Директриса – стерва стервой – надоумила. Ее муж номер один, как персидский кот – вечное дополнение к дивану. Исчез вместе с проржавевшими «Жигулями». Теперь Татьяну Матвеевну после работы встречает муж номер два. На серебристом «Ситроене». Бизнесмен. Эффектный мужик, легкий загар, сексуальная небритость, и на пару лет, между прочим, моложе директрисы. Пойман – девчонки после педсовета рассказали – во Всемирной паутине.
Сама Карина поостереглась бы размещать объявление на сайте знакомств. Но – «Ситроен», загар и такое обожание в направленном на Татьяну Матвеевну взгляде. Чем она, Карина Макеенко, спрашивается, хуже?
Решилась, но все равно откладывала это дело, косилась на компьютер, выдумывала все новые и новые предлоги, лишь бы отсрочить. Проверила сочинения. Катюша, умничка, так раскрыла образ Наташи Ростовой – прямо слеза навернулась. Иванов, разумеется, опять переписал учебник. Потом – вечный Федор Михайлович, «Преступление и наказание». Выучен почти наизусть – а все-таки освежила в памяти, пролистала, к каждому уроку надо готовиться тщательно. Поэтому перечитала. Испугалась. Озноб прошел по плечам – а если ее одиночество и есть наказание за преступление? Ее преступление, тяжкий крест наказания… Не думать, забыть! Она ни в чем не виновата. Умолкни, совесть!
Карина почти не помнила, как отвечала на вопросы анкеты и создавала специальный почтовый ящик для переписки. Стыд туманил глаза, щеки пылали.
Какое унижение – первый отклик. Как удар хлыста наотмашь по мечтам. «Предлагаем эскорт-услуги состоятельным дамам. Поскольку ваше объявление размещено на сайте знакомств, просим не считать это письмо спамом». Второе послание не лучше. «Одинокий мужчина ищет женщину для нечастых встреч на ее территории. Чистоплотность и порядочность гарантирую». Мерзость, гадость! Где там кнопочка «delete»?
«Безумно устал быть один. Хочется простого: хороших отношений, душевного тепла, неравнодушия. Любви. Мечтаю иметь детей. Напишите мне, если вы ищете спутника жизни. Даст бог, мы найдем друг друга».