– Я словно почувствовала, что ты придешь. Ушла с пляжа, сама не знаю почему. Зайдешь?
Игорь смущенно улыбнулся, не в силах найти причину своего появления на пороге комнаты Галины.
– Не надо никаких объяснений, – все поняла она и притянула его к себе. – Так хорошо? А это тебе нравится? Ох, а ты знаешь, ты везде красивый…
– Я хочу тебя. Презервативы там, в шортах, – простонал Игорь.
– Подожди…
Она все делала как-то неправильно, неторопливо, изматывающе осторожно. И в какую-то минуту Игоря, уже представившего, что Галина вот-вот будет стонать, как стонали все его девушки, охватило раздражение.
И он не выдержал:
– Ты что, думаешь, у меня никого не было, что ли? Давай же!
– Просто я хочу любить тебя, как ты того стоишь, милый…
Улыбнувшись, Галина вновь склонилась над его животом, и от прикосновения ее губ к коже тело стали прошивать разряды сладкой боли.
Вскоре Игорю стало казаться, что он не выдержит, взорвется.
«У меня такого и правда никогда не было, – подумал он потом. – Я чувствовал, что она хочет меня всем, всем, что в ней есть, каждой клеточкой тела. И эта каждая клеточка меня принимает. И любит, чуть ли не боготворит…»
– Ты потрясающая любовница. Мне было очень хорошо, – совершенно искренне признался Игорь, проводя пальцем по влажной нежной коже Галиной груди. – Ты красивая…
– Глупый ребеночек… Просто я люблю тебя. Ты – мое счастье. Тс-с… ничего не говори. Не надо врать, чтобы сделать мне приятно.
– Блин, живут же люди! – Юра Космачев оглядел холл отеля и восхищенно присвистнул: – Ну и лафа! Сидит народ, пиво пьет, не торопится никуда. Какой кайф! А я если с женой и детьми раз в несколько лет в Крым выберусь – покой нам, как говорится, только снится. С утра бежишь, чтобы на пляже место занять. Потом – паришься, столик в кафе свободный ищешь. Короче, не отпуск – сплошная борьба за выживание. Но и по стоимости, конечно, в Крым поехать дешевле. Мне такой отдых, как здесь, для всей семьи не потянуть.
– Тут и правда очень красиво, – сдержанно отозвалась Алина Гордиенко. – Я вообще раньше за границей никогда не была. Дальше Киева не доезжала, пока… Ехать в Египет не хотела, но Филипп Маркович настоял. И вот как зачарованная хожу. Здесь так пригоже.
– Как отдыхаете? Все хорошо?
Алина улыбнулась подошедшему гиду. Ахмет ей понравился с первого взгляда, еще когда в аэропорту размахивал табличкой, где было написано название туристического агентства. Смешной юноша, трогательно лопоухий, деловой весь такой. Видно, что молоденький, но держится очень серьезно. Вот и теперь щекотно же смуглому лицу от прохладной пыли фонтана, но парень стоически не смеется.
– Можно? – Ахмет пододвинул к себе стул. – В отеле отдыхать хорошо. Но если вдруг станет скучно, можно на экскурсию съездить. Я могу вам рассказать про экскурсии. Наше агентство предлагает большой выбор. Русские туристы обычно любят дайвинг.
– А что это? – поинтересовалась Алина и тут же почувствовала, как Юра осторожно толкнул ее в бок.
– О, самая красивая морская экскурсия! – оживился гид. – Возле отеля вы садитесь в микроавтобус. Потом на пристани пересаживаетесь на катер, который выходит в открытое море. Инструктор вам выдаст оборудование, объяснит, как им пользоваться. И вы погрузитесь в море. Рыбы, кораллы. Как в кино будет. Очень красиво.
Юра отодвинул пустой пивной бокал в сторону и нахмурился.
– Ахмет, – он выразительно кашлянул, – моя жена… в общем, у нее слабое здоровье. Нам не скучно в отеле. Ей нужен прежде всего спокойный отдых.
– Нет проблем, – гид улыбнулся, встал из-за столика, взял свою папку. – Приятного вам времяпровождения в «Aton’s hotel».
Дождавшись, пока парень отойдет на пару шагов, Юра зло скривил рот.
– Ты что? Совсем чокнулась? Думаешь, если ребенок не твой, то ты можешь делать все что хочешь?! Никаких экскурсий! Дайвинга ей, блин, захотелось. Да моя Томка, когда сыновей носила, режим соблюдала «от» и «до»! Хотя… Это ж нормальные бабы, наверное, беспокоятся. Которые детей для себя рожают. А тебе все по барабану, блин!
Алина почувствовала, как щекам стало жарко-жарко, несмотря на кондиционированную прохладу холла. Юра все-таки заговорил на эту тему. Да, она подозревала, что охранник все знает. Поэтому и срывается. Филипп Маркович и Анна, конечно, люди не с самыми покладистыми характерами. Но это не они виноваты в том, что Космачев постоянно рычит…
– Хорошо, что ты заговорил на эту тему, – сделав глоток минеральной воды, тихо сказала Алина. – Нам еще долго здесь быть вдвоем. Давай сразу проясним ситуацию. Я тебе все скажу. А ты дальше сам решай. Но в любом случае голос ты на меня повышать не будешь. Ребенок, которого я жду, – мой. Мой и Филиппа Марковича. Оплодотворенные яйцеклетки Анны в моем организме не приживались. Анна, в принципе, давно знала, что ничего из этой идеи не выйдет. Эта семья заранее готовилась к частично суррогатному материнству. И меня поэтому выбрали – я внешне похожа на Анну. Но надежда… Я понимала Анну, которая пыталась стать хотя бы генетической мамой. Понимаешь, что это такое? Яйцеклетка Анны, оплодотворенная сперматозоидами Филиппа Марковича. И моя матка. В этом случае я была бы полной суррогатной мамой. Не вышло.
На лбу Юры собрались морщинки.
– Тем более, – он закусил губу, – своего ребенка продаешь. Своего, блин!
Сколько об этом Алина передумала. Сколько ночей бессонных, слез… Слова полились рекой.
– Я его не продаю, я его рожаю. Это новая жизнь, новый человечек. У него нормальный, здоровый отец. Ребенок вырастет в хороших условиях. В полной семье, где на него не надышатся просто! У малыша будет то, чего я никогда не смогла бы ему дать. Я дарю миру новую жизнь, нового человека. И уже одно это достойно уважения. Что, думаешь, все эти технологии – это все так приятно, безболезненно? Нет! И таблетки гормональные пришлось принимать, и все процедуры – больно, Юра, жутко больно. Это не полюбились, и всем хорошо, нет! И мне еще повезло, что я сразу на Филиппа Марковича попала. Они ведь многих кандидаток смотрели. Анна мне такое рассказывала! Как женщин обманывают, на съемных квартирах селят, паспорта отбирают. А как неместным в Москве правду найти? Кто слушать будет без этой вашей регистрации?
– Благородная ты моя, – с издевательскими нотками протянул Юра. – Благодетельница, блин. Бессребреница!
– Нет, не бессребреница. После родов, если все хорошо будет, я получу двадцать тысяч долларов. Каждый месяц беременности мне платят по пятьсот «зеленых». И врачи, и отдых – все за счет Филиппа Марковича. Деньги мне нужны на операцию сыну. Родька маленький. А беда с сердечком у него большая, оперировать надо срочно, по бесплатной очереди не успеть. Как думаешь, можно достаточно денег заработать в украинской деревне? И в российской нельзя. А муж погиб. И негде просить помощи, и никто не поможет, и никому до горя моего нет дела, а Родька умирает. Что, Юра? Что мне делать? Ты бы что делал?