Отбросив телефон, Лика с досадой треснула по рулю.
– Машина! Машина! Что она мне сказала! – завопила Вронская. – Семирский приезжает из Белоруссии!
Она завела двигатель и нажала на газ.
Заляпанная грязью белая «девятка» тихонько отправилась следом за ее машиной, но Вронская не заметила преследования. Как и большинство представительниц прекрасного пола, за рулем Лика куда чаще подводила помадой губы, чем смотрела в зеркала.
* * *
Нехорошо радоваться болезни человека. Оперативник Паша в глубине души был полностью согласен с этим утверждением. И поэтому испытывал легкое чувство стыда. Петя загрипповал, ему дали больничный. Страдает, наверное, весь в соплях и с температурой. А Паша радуется его отсутствию, как ребенок, которого вдруг освободили от обязанности присматривать за младшим братом!
Он втиснулся в битком набитый людьми вагон метро и принялся мысленно оправдываться. «Петя все время рассказывает о том, как обстояли дела у него на участке. Постоянно поминает крепким словечком тех журналисток, которые его разыграли. Но больше всего напрягает, что Васильченко часто вынуждает отрываться от работы, хочет то есть, то пить, то в туалет ему приспичит. А опер – это гончая собака, которая взяла след. Ну и какой тут след, когда под ухом все время гундосят? Честное слово, я начинаю считать, что с моим четырехмесячным Степкой проблем на порядок меньше», – думал Паша, машинально разглядывая стройные бедра сидящей напротив девушки.
Пропесочив как следует своего напарника, Паша принялся перемывать косточки Филиппу Корендо. Тоже, понимаешь, учудил. Приобрел квартиру чуть ли не в пригороде Москвы. Конечно, район, наверное, отличный – лесочек, минимум людей и все такое. Но метро же туда не проведено. Вот теперь выходи на конечной станции и дальше делай что хочешь. Хорошо, если там ходят маршрутки. Или придется голосовать на трассе?..
Маршрутки к элитному жилому комплексу, как выяснилось, ходили. И даже автобусы, оптимистично уверяла табличка на остановке, должны были ездить с интервалом в пятнадцать минут.
Но, проторчав у метро более получаса, Паша окончательно пал духом. Нетипичные для декабря плюс пять, конечно, значительно облегчали процесс ожидания, но принципиально ситуацию не меняли.
Решив наплевать на церемонии и этикет, вместе взятые, Паша достал сотовый и набрал номер Филиппа Корендо. Тот сразу же согласился подъехать к метро.
– Нехило живет наследничек! – присвистнул оперативник, восхищенно разглядывая притормаживающий у обочины темно-зеленый «БМВ» последней модели – уже в «дутом» кузове, с чуть раскосыми фарами. – Если человек может себе позволить такое авто, чего ему еще желать, спрашивается!
– Здравствуйте! Что ж вы сразу не позвонили? Да, транспорт здесь отвратительно ходит, – сказал Филипп, когда Паша опустился на пассажирское сиденье. – Пристегнитесь, пожалуйста. Иначе мы с ума сойдем от писка машины!
– Умная тачка, – Паша нехотя защелкнул ремень. – И движок, чувствуется, мощный. «Бумер» – он и есть «бумер».
– Простите, – мягко перебил его Филипп. – А почему вы решили приехать? Что-то новое выяснилось по папе? До сих пор не осознаю, что его нет. Не понимаю, как так могло получиться…
– Новостей выше крыши, – пробормотал Паша, оценивая стереосистему. В правильной тачке – правильная музыка. Столько динамиков, что кажется, будто на живом концерте присутствуешь. – Только вот легче вам от этого не станет. Еще два трупа, вроде как имеющие отношение к вашему делу. Про смерть Антонины Сергеевой вы уже в курсе. Вам Седов потом звонил, чтобы побеседовать, но жена сказала, что вы в командировке.
Филипп кивнул и тяжело вздохнул.
– Да, пришлось уехать. На Украине товар застрял, таможня притормозила. Неделю там проторчал, и все без толку.
– Подмазать надо было кому следует.
– И это делал. А результата нет. Мне по бизнесу отец часто помогал. У него везде связи, везде знакомые. Папа такие ситуации разруливал за пять минут. Теперь на фирме полнейший бардак.
– А вы на Украину поездом ездили?
– Нет, на машине. А что?
Голос Филиппа мгновенно изменился, и Паша нахмурился. Все свидетели так нервно реагируют на самые нейтральные вопросы. А почему, спрашивается? Он ведь просто делает свою работу…
– То есть 24–26 ноября, а также 29 ноября вы были на Украине? – уточнил оперативник.
– Кажется, да. Точно, да. Я ведь вернулся позавчера, 2 декабря.
– А какой порядок пересечения российско-украинской границы? В паспорте отметки ставят?
– Уже нет. Карточки регистрационные заполняешь и отдаешь таможеннику. Но я не понимаю смысла ваших вопросов! – взорвался Филипп. – Вы что, меня подозреваете в чем-то? Знаете, меня поражают методы работы наших правоохранительных органов. Преступник не пойман до сих пор. Зато со мной и с Дашкой разговоры каждый день разговаривают!
Решив, что любые объяснения на эту тему лишь подольют масла в огонь, Паша молча изучал показавшийся слева от дороги квартал.
Отличные многоэтажки, красивые, кирпичные. Но жить в таком районе без машины не имеет смысла. Дочкам надо в школу, да и Татьяна сто процентов весь декрет дома не высидит, уже заговаривает о няне для Степки. И потом, не с зарплатой опера на такие квартиры губу раскатывать.
«Ничего, нам и в Таниной „двушке“ нормально живется, – подумал Паша. – У меня не жена, а солнышко. Хочется дать ей все самое лучшее. Но что поделаешь, не денежную работу выбрал».
Оперативник уже видел мельком супругу Филиппа, и тогда она ему жутко не понравилась. Холеная, холодная, надменная какая-то.
Но в домашней обстановке Даша производила совсем другое впечатление.
Паша прошел на кухню и улыбнулся. Как все знакомо! Процесс кормления в самом разгаре. Толстощекая малышка размазывает по тарелке кашу и косится на шоколадку, лежащую перед ней для стимулирования аппетита.
– Можно, я буду ребенка кормить? – спросила Даша. – А то Света такая хитрющая! Сейчас шоколад утянет и потом ни ложки не проглотит, как ни упрашивай!
– Кофе будете? – мрачно поинтересовался Филипп.
У него было такое лицо, что Паша отказался. Корендо-младший явно хотел не угостить незваного гостя кофе, а минимум спустить его с лестницы.
– Даша, у меня мало вопросов. Можете ли вы вспомнить, где были 24–26, а также 29 ноября?
Втолкнув в ротик дочери очередную ложку каши, Даша нахмурилась.
– Так, сейчас постараюсь вспомнить. 24-го у меня была коррекция ногтей.
«Плохо откорректировали, – подумал Паша, с опаской разглядывая длиннющие ярко-красные коготки. – Здесь бы садовые ножницы не помешали!»
– 25-го мы сидели со Светланкой дома. У няни там кто-то из родственников приболел, я ее отпустила.
– А 29 ноября?