Однако, когда в финале оказалось восемь человек (популярный здесь Беовульф, естественно, тоже!), а мишень оказалась от нас в ста метрах, да еще и уменьшилась вдвое, Сеня здорово приуныл. Теперь попасть в нее он мог только чудом. И это чудо случилось – заработал Горыныч!
После одновременного выстрела финальной восьмерки лучников половина стрел не достигла мишени. Две здорово отнесло ветром в сторону, одна улетела выше черного круга, а одна стрела вообще не долетела!
Нашу деревянную пулю постигла бы та же участь. Но каким-то невероятным способом стрела от самой земли поднялась вверх и впилась в самый центр мишени. От такого блестящего выстрела и без того истошно вопившая все соревнования толпа и вовсе зашлась в кошачьем визге!
Сеня удивленно оглянулся, пытаясь рассмотреть Попова. Ничего у него, естественно, не получилось, потому что Рабинович не знал, где искать. Пришлось мне гавкнуть и дернуть в ту сторону, где из-за сломанных досок нижней части правительственной трибуны выглядывала толстая поповская рожа. А справа от нее – три изумрудных черепушки Горыныча. Успели все-таки! Кстати, нужно будет полюбопытствовать, как они мимо стражи прошли?
Пока мы рассматривали Попова, здешние арбитры, которых все почему-то называли «маршалами» (представляю, чем тут полковники занимаются, если маршалы, как простые «духи», по поляне за стрелами гоняются!), метнулись к мишеням и принесли их к правительственной ложе. Каково же было удивление тех, кто ставил на Беовульфа (кстати! Это почему мой Сеня ставки не делал?!), когда, кроме его выстрела, в яблочко попала и стрела Рабиновича.
– Как тьебя зафут? – с сильным ютским акцентом поинтересовался суперстрелок Беовульф у Рабиновича. Ближайшие болельщики прислушались к разговору, тоже стремясь узнать имя нового мастера стрельбы из лука.
– Робин, – пожав плечами, соврал Сеня. – Просто Робин…
– О, гут! – похлопал его по плечу медведеподобный Беовульф (кстати, я заметил, что юты обычно крупнее остальных аборигенов. Свежая кровь, что ли?) и заорал на все ристалище. – Гут! Робин – гут!
– Робин Гуд. Робин Гуд, – покатилось из одного конца ристалища в другой. – Славный парень, Робин Гуд!
Все! Докатились!
– Вы че, охренели? Какой Робин Гуд? Король Артур еще не помер! – заорал из-под трибуны обалдевший Попов. Хорошо, что, кроме меня, его никто не слышал.
Чтобы утихомирить толпу, маршалы похватали медные дудки и начали трубить, словно лоси во время спаривания. Народ потихоньку начал успокаиваться, и наконец шерифу ноттингемскому удалось взять слово и объявить результат. Широкоплечий мужик поднялся с деревянного трона и провозгласил:
– Слушайте меня, мои верные и возлюбленные подданные! С благословения церкви и после совещания с благородными гостями, сэром Мордредом и сэром Бедивером, я, Ричард Львиное Сердце (все, люди добрые. Я сейчас умру!!!), объявляю, что победитель не выявлен!
Толпа загудела.
– Чтобы все-таки вручить приз кому-то одному, – повысил голос ноттингемский шериф (господи, неужели это Ричард Львиное Сердце? Поверить не могу!), – Робином из Локсли и Беовульфом, сыном Гурта, будет произведен еще один выстрел. В этот раз стрелять будут в одну и ту же мишень. Чья стрела окажется ближе к центру, тот и будет объявлен победителем. Маршалы, бросьте жребий!
Думаю, рассказывать дальше, чем кончился турнир, смысла не имеет! Вы все люди грамотные и кино про Робина Гуда смотрели. Естественно, что Беовульф стрелял первым и попал точно в центр мишени. Робину (тьфу ты, Сене!) достался второй выстрел. Понятное дело, что его стрела (при помощи Горыныча, конечно!) расщепила уже торчавшую там на две равные половинки. В итоге Сеня получил золотую стрелу, а вместе с ней и воздушный поцелуй от дочки шерифа.
Получается, что от самой наследницы Ричарда Львиное Сердце? До сих пор поверить в это не могу!
– Робин Гуд, – мило улыбнувшись, спросила девушка (как их люди друг от друга отличают? И по цвету, и по запаху все одинаковые!). – А ты не будешь участвовать в рыцарском турнире?
Сеня почему-то смутился. Он опустил голову и посмотрел на меня, словно именно я занимался решением этих вопросов. Если так, то – пожалуйста! Могу гавкнуть, раз тебе нужно мое разрешение…
– Весьма сожалею, миледи, – продолжая краснеть, ответил Рабинович. – Но я простой йомен и не удостоен рыцарского звания.
– О-о! А ты не только ловок, но еще и галантен! – восхитилась шерифиня (нет! Что-то я не то ляпнул. Если Ричард был королем Англии, то эта девочка должна быть принцессой… Кот теперь что-нибудь разберет!). – Давай я попрошу папочку, и он тебя посвятит. Ты же ведь выиграешь турнир? Да, Ро-обин?..
– Сожалею, мэм, но у меня другие планы! – дрожащими губами, но твердым голосом отказал ей Сеня.
Боже мой! Что с Рабиновичем происходит? Первый раз мимо юбки пройти сумел!
– Заткнись, Мурзик! – рявкнул на меня Сеня и потащил за поводок к выходу с ристалища. А я по дороге сто раз подумал, не упереться ли мне лапами?..
Все время, оставшееся до начала казни Грифлета и Кауты, мы с Рабиновичем проторчали в каком-то грязном и полупустом кабаке. Кабатчик попытался пристать к Сене с расспросами о том, кто победил в турнире лучников. Но, наткнувшись на мрачную физиономию Рабиновича, счел за благо уйти подальше за стойку.
Сеня несколько раз за два часа пытался приложиться к кружке с вином, но все время отставлял ее в сторону нетронутой. Нет, Рабинович мне совершенно не нравился! Раньше он даже перед особо опасными задержаниями преступников позволял себе остограммиться. Для храбрости, так сказать. А тут и пригубить слабенького вина не хочет. Неужели так волнуется за успех операции, что боится за свою реакцию и координацию движений? Которые, как известно, притупляются после употребления алкоголя. Чудеса-а-а!
– Ты мне еще поскули, – не понял меня Сеня и, встав из-за стола, направился к выходу.
А я, между прочим, еще кусок мяса не доел, который Рабинович мне под стол бросил! В третий раз за день у меня возникло желание упереться в пол всеми четырьмя лапами. И в третий раз я его подавил. Если уж Сеня пошел на такие жертвы, то и я могу отказать себе в удовольствии поупрямиться!
На главную площадь Ноттингема мы успели как раз вовремя. Ричард Львиное Сердце, Мордред и Бедивер уже заняли свои места для наблюдения за казнью. Даже дочка Ричарда была здесь, сопровождаемая какой-то квадратной и волосатой обезьяной с огромными руками, закованной в железные доспехи. Девушка презрительно посмотрела на Сеню и отвернулась. Мой Рабинович закусил губу и тоже отвернулся. Естественно, в другую сторону!
Получив от Ричарда сигнал, палач, одетый в красное, вытащил на помост, где стоял огромный дубовый чурбан, Грифлета и Кауту. Оба держались молодцами и взошли на помост с гордо поднятыми головами. Держитесь, парни, мы здесь! Рабинович тут же шлепнул меня ладонью по загривку.
Едва отзвучали фанфары, как Ричард собрался встать со своего места и объявить приговор двум «врагам народа». Но его опередил Сеня! Рабинович скомандовал мне: «фас», а сам подскочил вплотную к сидевшим в первом ряду рыцарям.