Тоби ответил: «Угу. Когда ему стукнет сто, его распилят пополам и пустят две штуки за ту же цену».
На одном обеде известный врач, лечивший многих кинозвезд, долго и нудно рассказывал анекдот группе комических актеров.
– Док, – взмолился Тоби, – не надо забавлять нас, достаточно спасать нам жизнь!
Один раз для съемок фильма студии понадобились львы, и когда их провозили мимо Тоби на грузовике, он заорал: «Христиане, выход через десять минут!»
О розыгрышах, которые устраивал Тоби, стали ходить легенды. Один его приятель католического вероисповедания лег в больницу на какую-то сложную операцию. Однажды возле его кровати остановилась красивая молодая монахиня и положила ему руку на лоб.
– Лоб приятный и прохладный на ощупь. Кожа такая бархатистая.
– Спасибо, сестра.
Она наклонилась над ним и стала поправлять подушки; при этом ее грудь задевала его по лицу. Бедняга ничего не мог с собой поделать: у него началась эрекция. Когда сестра занялась одеялом, она задела его возбудившийся орган рукой. Несчастный чуть не умер от стыда.
– Великий Боже, – воскликнула монахиня. – Что тут у нас такое?
И она подняла одеяло, под которым обнаружила его твердокаменный пенис.
– Простите ради Бога, сестра, – пролепетал он, заикаясь. – Я право же…
– Не извиняйся. У тебя просто великолепная штука, – сказала монахиня и приступила к делу.
Только через полгода он узнал, что это Тэмпл прислал к нему проститутку.
Выходя однажды из лифта, Тоби повернулся к одному надутому телечиновнику и сказал: «Кстати, Уилл, как это тебе удалось тогда отвертеться от обвинения в аморальности?» Двери лифта закрылись, и чиновник остался внутри с полдюжиной подозрительно косящихся на него людей.
Когда пришло время обсуждать новый контракт, Тоби договорился, чтобы к нему в студию доставили дрессированную пантеру. Он открыл дверь в офис Сэма Уинтерса, когда тот проводил какое-то совещание.
– Мой агент хочет поговорить с тобой, – заявил Тоби. Он втолкнул пантеру внутрь и захлопнул дверь.
А потом Тоби всем рассказывал эту историю:
– У троих парней в этом офисе чуть не случился сердечный приступ. И целый месяц в этой комнате воняло мочой пантеры.
На Темпла работали десять постоянных авторов во главе с О'Хэнлоном и Рейнджером. Но он всегда был недоволен материалом, который писали для него сценаристы. Как-то раз Тоби ввел в состав писательской группы проститутку, но, узнав, что его авторы проводят большую часть своего времени в спальне, он ее уволил. В другой раз Тоби принес на рабочее совещание шарманку и свою обезьяну. Это выглядело чертовски унизительно, но О'Хэнлон с Рейнджером и другие авторы мирились с этим, потому что Тоби превращал их материал в чистое золото, ведь он стал самым лучшим комиком во всем шоу-бизнесе.
Тоби был щедр до расточительности. Он дарил своим служащим и друзьям золотые часы, зажигалки, полную экипировку и поездки в Европу. Он носил с собой огромную сумму денег и платил за все наличными, в том числе и за два «роллс-ройса». У него легко было вытянуть деньги. Каждую пятницу с дюжину прихлебателей выстраивались в очередь за подачкой. Однажды Тоби сказал одному из своих завсегдатаев: «Эй, а ты что здесь делаешь сегодня? Я читал в „Вэрайети“, что ты занят в каком-то фильме». Тот посмотрел на Тоби и возмутился: «Но мне же полагается двухнедельное уведомление, черт побери, или нет?»
О Темпле ходило бесчисленное множество всяких историй, и почти все соответствовали действительности. Однажды кто-то из авторов опоздал на рабочее совещание, что считалось непростительным грехом.
– Прошу извинить меня за опоздание, – с трудом проговорил он. – Дело в том, что сегодня утром моего сынишку сбила машина.
Тоби посмотрел на него и спросил:
– А шутки ты принес?
Все присутствующие были шокированы. После совещания один из авторов сказал О'Хэнлону:
– Второго такого бесчувственного сукина сына еще надо поискать. Гори ты огнем – он и тогда тебе воду за деньги продавать будет.
Тоби за свой счет пригласил ведущего хирурга по мозговым травмам, чтобы тот прооперировал раненого мальчика, и оплатил все больничные счета. А его отца он предупредил: «Если ты когда-нибудь кому-нибудь обмолвишься об этом, я вышибу тебя отсюда под зад коленкой».
Только работа заставляла Тоби забыть об одиночестве, только она приносила ему настоящую радость. Если шоу проходило хорошо, то Тоби был самым занимательным собеседником, какого можно было пожелать, но если шоу не удавалось, то он превращался в демона и набрасывался на всех, кто оказывался в досягаемости для его свирепого остроумия.
В нем была сильно развита собственническая черта. Однажды на рабочем совещании он обхватил руками голову Рейждера и заявил во всеуслышание: «Это мое, это принадлежит мне!»
В то же время он возненавидел авторов, потому что нуждался в них, а нуждаться он ни в ком не хотел и поэтому обращался с ними неуважительно. В день выдачи зарплаты Тоби делал из их платежных чеков самолетики и пускал их летать. Писатели увольнялись за малейшее нарушение. Как-то раз один из писателей пришел на работу с загаром, и Тоби немедленно приказал его уволить.
– Зачем ты сделал это? – спросил О'Хэнлон. – Он – один из наших лучших авторов.
– Если бы он работал, – сказал Тоби, – у него не было бы времени загорать.
Кто-то из только что принятых авторов принес шутку о матерях, и с ним пришлось расстаться.
Если какой-то гость его программы выступал удачно и смешил по-настоящему, Тоби обычно восклицал:
– Это здорово! Я хочу видеть вас в этом шоу каждую неделю.
Затем он смотрел на продюсера и говорил:
– Ты слышишь меня?
И продюсер знал, что этого актера никогда больше не следует приглашать для участия в шоу.
Тоби представлял клубок противоречий. Он не выносил успеха других комиков, но однажды произошел вот какой случай. Уходя после репетиции, Тоби проходил мимо артистической уборной когда-то знаменитого комедийного актера Винни Теркеля, звезда которого давно уже закатилась. И вот Винни взяли на первую в его жизни драматическую роль в телеспектакле, который должен был идти в прямом эфире. Он надеялся, что это будет означать для него возвращение на сцену. Когда Тоби заглянул в дверь, то увидел, что Винни валяется на диване пьяный. Проходивший мимо режиссер шоу сказал Тоби:
– Оставь его в покое, Тоби. С ним все покончено.
– А что случилось?
– Ну, ты знаешь, отличительной чертой Винни в его амплуа всегда был тонкий, дрожащий голос. Мы стали репетировать, и каждый раз, когда Винни открывал рот и старался быть серьезным, все начинали хохотать. Это подкосило старика.
– Он очень рассчитывал на эту роль, не так ли?