– Это невероятно, – удивлялся он. – Это… это чудо!
– Да, это чудо, – подтвердила Джилл. – Только в этой жизни чудеса приходится делать самой, потому что Бог занят где-то в другом месте.
– Мне все еще звонят и справляются о Тоби, – продолжал доктор Каплан. – По-видимому, никто не может вам дозвониться. Сэм Уинтерс звонит по крайней мере раз в неделю. Звонил и Клифтон Лоуренс.
Джилл проигнорировала Клифтона Лоуренса. Но Сэм Уинтерс! Это хорошо. Джилл надо было найти способ сообщить миру, что Тоби Темпл по-прежнему суперзвезда и они по-прежнему «золотая пара».
На следующее утро Джилл позвонила Сэму Уинтерсу и спросила, не хочет ли он прийти навестить Тоби. Сэм приехал через час. Джилл впустила его через парадную дверь, и Сэм постарался скрыть, как он поражен ее видом. Джилл, казалось, постарела на десять лет после их последней встречи. Ее карие глаза ввалились и потускнели, а лицо избороздили глубокие морщины. Она так похудела, что превратилась почти в скелет.
– Спасибо, что ты пришел, Сэм. Тоби будет рад тебя видеть.
Сэм готовился к тому, что увидит Тоби в постели, похожим на тень того человека, которым когда-то был, но его ждал ошеломляющий сюрприз. Тоби лежал на мате рядом с бассейном. При приближении Сэма он поднялся на ноги, чуть медленно, но устойчиво, и протянул крепкую руку. Он оказался загорелым и здоровым, выглядел лучше, чем до болезни. Словно с помощью какой-то тайной алхимии здоровье и жизненная энергия Джилл перелилась в тело Тоби, а те болезненные потоки, которые разрушали и разъедали Тоби, при отливе попали в Джилл.
– Ну и ну! До чего же здорово видеть тебя, Сэм!
Тоби говорил чуть медленнее и аккуратнее, чем раньше, но ясно и энергично. Не было никаких следов паралича, о котором слышал Сэм. Он увидел все то же мальчишеское лицо с блестящими яркими синими глазами. Сэм обнял Тоби и воскликнул:
– Господи, ну и напугал же ты нас!
Тоби широко улыбнулся и сказал:
– Можешь не называть меня Господом, когда мы одни.
Сэм внимательно посмотрел на Тоби… и поразился.
– Честно говоря, я никак не могу прийти в себя! Черт возьми, ты выглядишь моложе! А весь город уже готовился к похоронам.
– Только через мой труп, – улыбнулся Тоби.
– Просто фантастика, что могут сегодня врачи…
– Не врачи, – Тоби повернулся, чтобы посмотреть на Джилл, и глаза его вспыхнули безумным обожанием. – Хочешь знать, кто это сделал? Джилл. Одна Джилл. Своими голыми руками. Она всех повыгоняла и буквально заставила меня снова встать на ноги.
Сэм озадаченно взглянул на Джилл. Она не представлялась ему женщиной, способной на такой самоотверженный поступок. Возможно, он недооценил ее.
– Какие у тебя планы? – спросил он Тоби. – Наверное, ты захочешь отдохнуть и…
– Он возвращается к работе, – заявила Джилл. – Тоби слишком талантлив, чтобы сидеть без дела.
– Мне просто не терпится, – согласился Тоби.
– Может быть, у Сэма есть для тебя что-нибудь, – предположила Джилл.
Они оба выжидательно смотрели на него. Сэм не хотел разочаровывать Тоби, но и вселять в него какие-то ложные надежды ему тоже не хотелось. Невозможно было снимать картину с участием кинозвезды, если актер не застрахован, а никакая страховая компания не возьмется застраховать Тоби Темпла.
– В данный момент на студии нет ничего подходящего, – осторожно сказал Сэм. – Но я обязательно буду иметь в виду, и как только…
– Ты боишься работать с ним, ведь так? – Она словно читала его мысли.
– Разумеется, нет.
Но они все знали, что он говорит неправду.
Никто в Голливуде не рискнет вновь работать с Тоби Темплом.
Тоби и Джилл смотрели по телевизору выступление молодого комика.
– Он никуда не годится, – фыркнул Тоби. – Черт побери, как бы я хотел снова выйти в эфир. Может, стоит обзавестись агентом. Человек мог бы поболтаться по городу и посмотреть, как и что.
– Нет! – твердо сказала Джилл. – Мы никому не позволим торговать тобой в розницу. Ты ведь не бродяга, ищущий случайного заработка. Ты – Тоби Темпл. Мы добьемся, чтобы они сами пришли к тебе.
Тоби криво усмехнулся и сказал:
– Что-то не видно, чтобы ломились к нам в дверь, бэби.
– Будут ломиться, – пообещала Джилл. – Они не знают, в какой ты форме. Ты сейчас здоровее, чем когда бы то ни было. Дело только за тем, чтобы им это показать.
– Может мне попозировать голышом для одного из этих журналов?
Джилл не слушала.
– У меня есть идея, – медленно сказала она. – Шоу одного актера.
– Что, что?
– Шоу одного актера. – Она говорила с растущим возбуждением в голосе. – Я получу для тебя ангажемент в театре Хантингтона Хартфорда. Придет весь Голливуд. После этого они начнут ломиться в двери!
И действительно, пришел весь Голливуд: продюсеры, режиссеры, звезды, критики – все, кто что-то значил в шоу-бизнесе. Билеты в театр на Вайн-стрит были распроданы задолго до представления, и сотни людей не смогли на него попасть. Толпа поклонников, собравшаяся перед фойе театра, встречала Тоби и Джилл, когда они приехали в лимузине с шофером. Это был их Тоби Темпл. Он вернулся к ним, воскреснув из мертвых, и они обожали его больше прежнего.
Публику в зале составляли те, кто пришел не из уважения к когда-то знаменитому Великому человеку, а в основном из любопытства. Они явились отдать последние почести умирающему герою, сгоревшей дотла звезде.
Джилл сама планировала шоу. Она пошла к О'Хэнлону и Рейнджеру, и они написали блестящий материал, начинавшийся с монолога, в котором высмеивались жители города за то, что похоронили Тоби заживо. Джилл договорилась с бригадой песенников, завоевавшей три премии Академии. Они никогда не писали специально для кого-то, но, когда Джилл сказала: «Тоби настаивает, что вы единственные авторы в мире, которые…»
Режиссер Дик Лэндри прилетел из Лондона ставить шоу.
Джилл пригласила для поддержки Тоби самых талантливых актеров, но она знала, что все будет зависеть от него самого. Это ведь спектакль одного актера, и на сцене он останется один.
И вот наступил этот момент. Зал погрузился в полумрак и наполнился тишиной ожидания, которая предшествует поднятию занавеса, безмолвной молитвой о том, чтобы в этот вечер произошло чудо.
И чудо произошло.
Когда Тоби вышел на сцену энергичной и твердой походкой, с такой знакомой озорной улыбкой на мальчишеском лице, публика на мгновение замерла, а потом взорвалась бурными аплодисментами и криками, зрители повскакивали с мест и устроили овацию, от которой театр ходил ходуном добрых пять минут.
Тоби стоял и ждал, когда утихнет этот адский шум, и, когда зал наконец утихомирился, он спросил: