Следом посетили фабрику нетканых материалов. Пролез всё, но пользы пока не увидел. Поехали к моему знакомцу – коменданту станции, после вместе с ним – к коменданту участка дороги. Они, почесав в затылках, пообещали пошерстить в «брошенных» вагонах. Этим «ответственным лицам» даже в голову не приходила обычная «мужичья» мысль – покопаться в бесхозном. Хотя бдительные «доброхоты» сдадут в органы сразу. Вот и не допускали даже мысли, чтобы не мешала работать. А работы на ж.д. в это время стало – не провернёшь. А представитель НКВД за моими плечами подтвердил, что поиск бесхозного будет общественно полезная деятельность, а не преступление. Но при условии – сохранности обнаруженного. Для этого оба коменданта записали номер телефона Тимофея Порфирыча. Теперь всё бесхозное попадёт под охрану НКВД и в моё оперативное пользование.
Так закончился первый день моего интендантства. Вечерело. А у меня ещё были планы относительно Натана, точнее его знакомой швеи. Забрали из госпиталя военврача 3-го ранга (до сих пор не верилось, что этот интеллигент – служивый) и поехали за город. В пригородной деревушке у Натана был дом с участком, где Мария Фёдоровна с сыном проводили все летние каникулы.
Когда мы приехали, Мария Фёдоровна стояла «вверх ногами» на грядках картошки – полола. Сын, Михаил – высокий худощавый загорелый подросток, сидел на яблоне – собирал урожай. Мария Фёдоровна нас не слышала, подоткнутое за пояс платье обнажало плотные загорелые ноги. Обернувшись, она одёрнула подол, запястьем поправила косынку, как делала и моя мать, близоруко сощурилась.
– Натан?
– Мария Фёдоровна, темно уже, что вы там можете разглядеть? Я тут гостей привёз, продукты. Давайте вечерять. Может, баньку стопим? – это уже у нас с лейтенантом спрашивает.
– В другой раз, Натан. Обязательно, но в другой раз. Хотя я бы ополоснулся.
– Миша, проводи товарищей командиров до пруда. Тут недалеко. Мыло, полотенца захватите. Миша, как вода?
– Да уже холодная. Илья-Пророк в водичку-то уже по…
– Михаил! – это с летней кухни Мария Фёдоровна одёрнула сына – бдит за нравственностью. – Натан Ааронович, полейте мне на руки.
– Конечно, конечно.
Вода была холодная и вправду. Но всё одно, я поплавал в удовольствие. Лейтенант остался на берегу. Караулил. А то вдруг украдут меня водяные и лешие? После купания желудок взял меня за горло, требуя своего наполнения. Я ведь за сегодня и не ел ничего.
Нехитрый ужин мне показался очень вкусным, даже изысканным, что я и озвучил.
– После казенного пайка всё вкусно, – кивнул Натан, – а давайте обмоем счастливое освобождение «Контуженного на всю голову».
– Я не буду. Завязал. – отказался я.
– Что так? – удивился Натан.
– Не время – Родина в опасности.
Привычная шутка сейчас обрела очень серьёзный смысл. Даже слишком. Появившуюся бутылку как ветром сдуло.
Быстро, неинтеллигентно «порубав» ужин, я стал объяснять Марии Фёдоровне замысел пошива привычных мне, но непривычных ей, штанов. Мы перебрались в хату (и светло, и комары не кусают), на листе бумаги набросали эскиз. Получался гибрид привычных для 90-х широких джинсов и моих рабочих камуфляжных штанов, которые я купил в военторге (с накладными карманами на бёдрах сбоку). Мария Фёдоровна быстро уловила смысл моего заказа, даже внесла несколько уточнений, о которых я, типичный потребитель, даже не догадывался. Ещё сказала, где достать прочную нить, которой и надо это шить.
– И ещё, Мария Фёдоровна, раскрой или выкройка – как это называется? Да? В общем, не уничтожайте. Если моим командирам понравится – по вашим лекалам фабрика шить будет сотни комплектов. Сейчас мы принесём материал – он в машине. Там брезента обрезки ещё есть. Скоро осень – точно такие же штаны, но из брезента будут очень уместны.
– Брезент очень жёсткий. Сшить-то я сошью, как носить будите?
– Прежде чем шить, его выварить надо. Он и размягчится.
– Но свойства свои потеряет.
– Не сильно. А удобнее станет намного. Жаль, парусины не достать. Американцы из неё такие прочные штаны шьют – сноса нет. Варёный брезент будет нашей парусиной. Как-нибудь ещё вырвусь к вам – сварю.
– А вы мне, Виктор Иванович, расскажите как – я сварю, – предложил Михаил.
– Ну что ж, за язык тебя никто не тянул. А инициатива наказывает инициатора. Слушай сюда.
Уже ночью собрались ехать. Уговорили остаться. Натан ехать не собирался в принципе. И комендантский час в городе. Остались. С трудом, но разместились. Отрубился сразу.
– Натан, как мне расплачиваться с этой милой женщиной? – спросил я его утром, когда ехали обратно. Лейтенант впереди – следил за дорогой, мы – сзади.
– Должен будешь, – шепнул Натан на ухо и усмехнулся, – деньги не возьмёт. Потому что я за тебя просил. Должен будешь мне.
– И что же?
– Услугу за услугу. – И замолчал.
– Давай выкладывай, не темни, – пихнул я его.
– Бедствует она. На работу нигде не берут – происхождение. И сын. Мечтает в армию. Потомственный вояка.
– А тут-то что сложного?
– Он-то мечтает, да ему ещё и шестнадцати нет. А для неё – он один остался во всём белом свете. Возьми под крылышко. Ты везучий, может, и ему перепадёт, выживет. Мечта у него – вернуть честь фамилии.
– Достойная мечта. Тогда я с него живого не слезу. Все круги ада пройдёт, прежде чем до боя его пущу. Предупреди – может, передумает. Поступит в училище, ускоренный курс – и через год – младший лейтенант.
– Я с ним переговорю.
Завезли Натана, а в госпитале меня ждало пополнение – техник-интендант Забройко Степан Тарасович («где хохол прошёл – два еврея повесились» – так он отрекомендовал себя) и старшина Гароев Сергей Асламбекович – абхаз. Хохол с ногой в гипсе, абхаз – с двумя подживающими дырками от осколков. Горели желанием работать, Натан разрешил.
В машине провёл короткий вводный инструктаж:
– Наш батальон – наша семья. Кто будет крысятничать у своих – лично порешу. В особо извращённой форме.
Хохол довольно заулыбался, горец – «мамой клянусь!».
Степана завезли в казармы – он, с его ногой – недвижимость. На бумагах и телефоне, Сергея – с собой – «бегунком»-экспедитором.
Поехали на артиллерийские склады. Но там – облом – «не положено». Кавказское обаяние, карт-бланш НКВД, двадцать литров спирта – ворота складов распахнулись. Сергея оставили руководить ручейком полуторок, с помощью которых оружие и боеприпасы потекли со складов в казарму. Тут я и разжился пистолетом ТТ (тяжелый!), запасной обоймой, кобурой, комплектом портупеи с планшетом (всё новое, кожей пахнет, скрипит) и гранатой Ф-1. Оружие первый раз в руках держал, но ощущения меня захлёстывали. Теперь я – ого-го! Лейтенант удивился только гранате, которую я неумело снаряжал (оказалось, граната хранилась в заглушке, а взрыватель – отдельно).