Марк уколол сам себя.
Маэстро Дижон вздрогнул и наклонился вперед, пытаясь ухватить и как следует запомнить совершенно уникальную фехтовальную ситуацию укола в самого себя.
Жанна растерянно замерла, словно испугавшись, что ее заподозрят в причастности к этой нелепой, неловкой ситуации.
Альберт казался напуганным и удивленным одновременно. Он отступил на пару шагов, виновато глядя на Марка.
Марк посмотрел на свой флорет так, как будто бы он был живой, а затем быстро поднял глаза на старшего судью.
Старший судья, опытный фехтовальщик, повидавший всякие уколы, принялся лихорадочно перебирать в памяти весь свой опыт, пытаясь понять, засчитывать ли этот укол как победу Альберта.
Отец Лукас не был фехтовальщиком, но и его поразил этот странный укол. Впрочем, еще больше его интересовала реакция присутствующих. Быстро пробежавшись взглядом по фехтовальной дорожке, он внимательно посмотрел на трибуны. В нависшей тишине раздалось несколько неуверенных хлопков вперемешку с приглушенным хихиканьем. Зрители тоже не очень хорошо понимали, как им следует реагировать. Только один зритель повел себя довольно странно. Мсье Перигор, удовлетворенно улыбаясь в усы, принялся что-то записывать в свою коричневую тетрадь.
«Точно родственник, – промелькнуло в голове у отца Лукаса, – странно только, что Альберт этого родственника совсем не знает!»
Между тем старший судья принял решение, засчитав этот укол ценностью в одно очко как победу Альберта. Марк, стараясь сохранять спокойствие, всего лишь попросил поменять флорет. Вернувшись на дорожку, он вновь встал в боевую стойку и произнес:
– Pret!
В этот раз зрители, те, что оставались в зале, следили за происходящим с удвоенным вниманием. При счете 12: 1 Марк резко атаковал противника, нанеся ему уверенный укол в грудь. Он так и не понял, что случилось в предыдущей ситуации.
Впрочем, этого до конца не понял никто.
* * *
Мсье Перигор оторвался, наконец, от своей тетради, достал платок и вытер вспотевший лоб. В помещении школы становилось все жарче. Тучным господам это было особенно заметно. Он еще раз бросил взгляд в сторону Альберта и, как следует опершись на трость, поднялся. Протискиваясь между рядами зрителей, ему пришлось отдавить пару ног и выслушать пару приглушенных проклятий. В самом деле, время для ухода мсье Перигор выбрал не самое подходящее – как раз в эту минуту десяток человек из тех, что выходили подышать свежим воздухом на время «неинтересного» боя Альберта с Марком, возвращались на свои места, и продвижение в обратном направлении, организованное масонским авторитетом, вызывало всеобщее негодование. Наконец, он пробрался к выходу, обернулся, машинально поклонившись, еще раз отер лоб и вышел на улицу.
После жаркого зала воздух улицы показался особенно свежим, а атмосфера – особенно тихой. Мсье Перигор поплотнее завернулся в плащ и двинулся в направлении железнодорожной станции. Путь к станции пролегал через весь город, поэтому Перигор намеревался взять экипаж при первой же возможности. Такая возможность должна была представиться на центральной городской площади, где регулярно дежурили извозчики. Шагая вдоль темных домов, мсье Перигор вдруг как-то особенно остро почувствовал вечернее безлюдье, охватившее этот маленький городок. На фоне вечерней тишины звук собственных шагов казался особенно громким и почему-то зловещим. Свернув с улицы Святого Антония, на которой располагалась школа фехтования, он оказался в совершенно пустынном переулке без признаков освещения. Мсье Перигор слегка ускорил шаг и заодно постарался идти тише. Напрасный труд! Тяжелые каблуки не хотели слушаться, продолжая беспечно отсчитывать каждый шаг.
Тук, тук, тук, тук…
Половина переулка тем временем осталась за спиной, но странное волнение не уходило. Внезапно мсье Перигор понял, что именно его беспокоит. Эти самые его каблуки… Они стучали все громче и громче!
Он резко остановился. Так и есть! Каблуки продолжали стучать. Чужие каблуки. И уже совсем близко. Кто-то шел за масоном след в след, шаг в шаг, темп в темп – так ходят охотники, так ходят наемные убийцы – и этот кто-то был уже рядом.
Бежать было бесполезно. Мсье Перигор не испытывал иллюзий по поводу своей физической формы. Оставался еще один шанс.
– Вам нужны деньги? Возьмите мой кошелек, он довольно увесистый!
Говоря это, мсье Перигор обернулся и увидел рядом с собой высокую спортивную фигуру в монашеской рясе. Значит, деньгами тут не отделаешься. Монахи не просят милостыню таким способом. Перигор покрепче сжал в руке тяжелую трость.
– Нам не нужны ваши деньги, мсье. Просто отдайте мне свою папку.
– А, мою папку! Ну, конечно же, забирайте! – Он протянул монаху папку с тетрадью и в этот же момент с силой обрушил трость на голову собеседника. Масонский авторитет не отличался особой выносливостью, но зато был сильным как бык и вполне мог постоять за себя, если противник не изготовился к бою. Как сейчас. Только в этот раз случилось нечто совсем другое: монах неожиданно дернулся в сторону, и тяжелая трость из ирландского терновника, просвистев возле черного капюшона, ударилась о мостовую. В то же мгновение в руке монаха оказалась короткая палка, которая до того скрывалась в широком рукаве рясы. Палка совершила пару молниеносных мулинетов, жестко приложившись к пухлым щекам противника. Уже ничего не видя, мсье Перигор почувствовал еще один удар, на этот раз в солнечное сплетение, и, кажется, локтем. Последним осознанным ощущением стал удар по ногам, который, впрочем, был совершенно лишним, так как масон уже и сам падал на холодные камни мостовой…
* * *
Жанна вышла на фехтовальную дорожку чуть позже Марка. До последнего момента ее одолевали смешанные чувства. Поиски подходящей тактики вперемешку с мыслями о том странном уколе, который Марк нанес сам себе, она смогла отбросить только тогда, когда судья произнес ее имя. Теперь Жанна была полностью сосредоточенна и настроена на предстоящий поединок с Марком.
– Alle!
По команде старшего судьи ни один из бойцов не сдвинулся с места. Стоя на дальней дистанции в своих обычных, идеальных боевых стойках, Марк и Жанна внутренне уже начали этот бой.
Первым двинулся в атаку Марк. Как бы спохватившись, Жанна бросилась навстречу, не желая отдавать инициативу противнику, и ввязалась в быструю жесткую фехтовальную фразу. Слишком быструю. И слишком жесткую. С трудом отбив серию молниеносных уколов, Жанна немного отступила, но Марк и не думал останавливаться. По-видимому, этот защитно-ответный обмен дался ему легко. Гораздо легче, чем Жанне. Это было странно. Жанна хорошо знала, что длинные фразы – слабое место Марка. Однако на сей раз он как будто бы сам провоцировал ее на фразовую борьбу и, что самое странное, явно лидировал в ней! Не давая Жанне лишнего времени на размышления, Марк загнал ее к задней границе дорожки и, преодолев яростное сопротивление, нанес первый укол.
Возвращаясь на линию начала боя, Жанна уже разработала новую тактику. По команде судьи она первая бросилась в атаку, стремясь нанести прямой укол в самом простом и стремительном действии. Это почти привело к успеху. Но «почти» на соревнованиях по фехтованию не считается. Марк все-таки успел отступить, что позволило ему вновь захватить инициативу, разыграть несколько темпов и снова нанести укол, использовав преимущество в длине руки.