Алевтина медленно повернула к нему голову.
– Я не стояла со свечкой, – прошептала она. – Но, возможно, Матфей намекает: после появления Кудесника на свет его родители стали жить обычной семейной парой. И, соответственно, у них родились дети. Те самые Иаков, Иосия, Иуда и Симеон… ты это подтвердишь?
Глаза «Кудесника» блеснули во тьме – как у кошки.
– Посмотри на меня. Ничего не замечаешь? Мы с ним от рождения оба похожи на мать – одно лицо… вот только отцы у нас разные. Но слава будет принадлежать ему одному, прочие братья растворятся в неизвестности. Любые упоминания про наше бытие вымарают со священных страниц. Родственники Кудесника никогда не топтали землю! У человека с божественным началом, пришедшего в наш мир, не может быть родных. Иначе его жрецам пришлось бы открыто признать – потомки, в чьих жилах течет святая кровь Кудесника, до сих пор живут среди людей. И ведь их немало – сотни, тысячи…
Он задыхался от гнева, его лоб покрылся испариной.
– Жрецы Кудесника объявят любые Евангелия, где описывается его детство и юношество, незаконными [57] . Создадут ему удобную, сладкую биографию. А мы? Ну, что ты… нас ведь не существовало…
Ангел рядом с Алевтиной нарисовался быстро – черты в воздухе проступили не как обычно (проявляющейся фотографией), а резче и чётче – словно кто-то вырубил их топором из пространства.
– Ты никогда не любил его, правда? – спросил ангел.
«Кудесник» поперхнулся, сильно закашлялся.
– Кхххх… Я его ненавижу. Ему с детства дали всё самое лучшее – внимание, заботу и опёку. Как же, мы с братьями лишь крысы земные, а у него – отец с Небес. Захочет – прикоснется к мёртвой птичке, она оживёт… мы пыль в его божественной тени. А сколько раз нашей семье пришлось, подобно ворам, бежать с места на место под покровом ночи? Стражники царя Иудеи пытались нас зарезать, словно овец. Этот выскочка испортил нам жизнь своими бредовыми идеями, заморочил голову отцу и матери. Я ушёл из дома пятнадцати лет от роду, разругавшись с родителями… Никогда не любил? Это верно. Я дал бы отрезать себе руку, чтобы его не стало.
Барельефы на стенах, казалось, рассматривали Алевтину в упор. Ей даже показалось, что божество с головой шакала оскалило клыки.
– Я тебя правильно понял – ты сам захотел нас найти?
«Кудесник» угрюмо кивнул.
– Да. Я заплатил Беренис, чтобы она распространяла на базарах слухи о появлении Кудесника в Александрии. Устал бегать, решил поговорить с вами напрямую. Тот вещий сон показал мне будущее – во всей красе. Я ужаснулся. Как оказалось, это же видение пришло ночью и императору Тиберию. Да, он угнетатель моей земли, палач моего народа… Но обоюдная вражда к Кудеснику сделала нас союзниками. Я положил на алтарь ненависти всё, что имел, – кровь из своих вен. Через две, три тысячи лет, да и неважно когда, моё тело найдут в одной из гробниц в Ерушалаиме. Тогдашняя наука будет столь велика, что без труда сумеет выяснить – у меня с Кудесником одна кровь. Это разрушит веру людей в его небесное происхождение, а храмы моего брата обратятся в прах. Скажешь, такое невозможно? О, зря. Сколько великих религий уже пало, разлетевшись вдребезги, словно глиняный кувшин, и скольким суждено умереть? Ведь боги живы, только когда в них веришь…
Ангел устало сдунул перо с запястья.
– Мы всё равно нашли бы тебя. Где угодно – но нашли бы.
«Кудесник» поднялся со скамьи, скрестил на груди руки.
– Вероятно, и так. Но я знаю одно – вы не сможете меня убить. Я – Симеон, родной брат Кудесника. И вы не прольёте святую кровь!
Стало тихо. Алевтина слышала тяжёлое дыхание существ наверху. Она украдкой кинула взгляд влево – из кельи вел ещё один лаз. Вниз. Похоже, тут целый подземный город с развитой системой туннелей.
– Никто не собирается никого убивать, – спокойно заметила она. – Нам лишь нужно было тебя найти и удержать от исполнения гнусного плана. Просто скажи мне сам, Симеон, что ты собираешься делать дальше?
Ангел внимательно проследил за реакцией «Кудесника».
– За полгода я сильно изменился… – вздохнул тот. – Нет, разумеется, я отнюдь не полюбил брата. Однако понял – бороться с ним бесполезно. Ни я, ни Тиберий, ни Синедрион его не победим: он СЛИШКОМ силён. Но если мой план не удался и он останется богом… почему бы тогда не превратиться в бога и мне самому?
Он ткнул указательным пальцем в потолок из гранита.
– Вы видели этих тварей в масках? Да, они не обладают избытком разума. Но они готовы на всё ради меня. Пока я – их верховный жрец. Ещё пара фальшивых чудес, и они назовут меня воплощением бога солнца – Ра. Хотя зачем мне солнце? Пусть Землю целиком накроет тень моего брата, зато уж в подземельях буду властвовать я: безраздельно. Бог Анубис с головой шакала. О, знаю-знаю. Вы скажете – боги Египта всего лишь миф. Без разницы. Если ты предан религии до мозга костей, она для тебя – настоящая.
Алевтина догадалась, что хочет от неё Симеон.
– Постой… ты предлагаешь оставить тебя тут?
Он не удивился вопросу.
– Конечно. Разве это не то, что вам нужно? Я уйду глубоко в подземелья, и мне больше не будет дела до моего брата. Скажу честно, если вы оставите меня в покое, я помогу вам достичь вашей цели. Поверьте, я обладаю очень важными сведениями…
Ангел посмотрел на Алевтину. Та моргнула обоими глазами.
– Мы не можем уйти просто так, – жёстко заявил ангел. – Ты не дал нам выбора, пришлось загнать тебя в угол. Что ж, в любом случае нам требуется твоё согласие. На одну очень непростую вещь.
Наклонившись вплотную к уху Симеона, он что-то прошептал.
Тот удивлённо поднял брови.
– Только-то? Конечно, я согласен. Понимаю, вам требуется доказательство, что я… впрочем, неважно. Хорошо, мы проведём ритуал. Как я понимаю, он даровал тебе полномочия…
– Сейчас у всех ангелов такие полномочия, – менторским тоном поправила «Кудесника» Алевтина. – Да, на убийство требуется лицензия, а на эти дела – полный карт-бланш. Пусть будет так… мы обо всём договорились. Очередь за тобой: ты кинул приманку, упомянув важные сведения. Будь добр, поясни мне, о чем речь?
Симеон вновь опустился на скамью. Взялся правой рукой за запястье левой, сжал. Провел пальцами – раздался тихий звук щелчка. Точно такая же манипуляция с другой стороны запястья – и…
Рука отвалилась.
Точнее, снялась с тонкого стержня – из бронзы. На месте конечности торчал полированный бронзовый штырь с пятью кончиками – как пальцы. Левая рука «Кудесника» оказалась отлично выполненным и выкрашенным в телесную краску протезом из кедровой древесины.