– Ну… Я не смотрел, – как-то нервно ответил Щипков.
Хряпов откинул полу форменного кителя покойного, проверил внутренние карманы. Пусто. Затем он выдвинул ящик стола и достал из него персональный терминал Видений. Открыл его. Терминал не был запаролен. Набрав стандартную команду, проверил список сценариев.
– Так и есть, – сказал Хряпов. – Наш клиент был большой шалун.
Нажав клавишу предпросмотра, Хряпов вывел последний кадр на монитор персонального терминала покойного и, развернув его, показал Зяблику. На экране были сиськи. Большие сиськи. Огромные. Они заполняли все пространство.
– Запусти, – сказал Зяблик. – Посмотрим, с чем он тут играл.
Хряпов запустил видения, которые охранник смотрел перед смертью. Небольшой короткометражный порнофильм о том, как он лежал в больнице, после вечернего обхода к нему пришла молоденькая грудастая медсестричка, чтобы сделать укол, смерить давление, поставить градусник. Шаловливые ручки больного залезли под коротенький халатик, и дальше началось форменное безобразие. Раздевшись медсестра предоставила пациенту свои большие, просто-таки нереальных размеров груди. Пациенту они понравились. Закрыв глаза, он довольно сопел и хрюкал, пока медсестричка на нем прыгала, как на скакуне. Но в какой-то момент сиськи словно взорвались и выросли до размеров стиральной машины. Пациент попытался вырваться, сучил ручками, дрыгал ножками, но медсестричка продолжала скакать на своем жеребце, пока сиськи не придушили его окончательно.
Фильм кончился, картинка замерла на последнем кадре.
– Что скажешь, молодежь? – спросил Зяблик.
– Ну что, – неуверенно начал Хряпов, потому как не понимал, что именно хочет узнать шеф. – Частные видения четвертого уровня. Очень дорогая штука. Наверно, месячную зарплату выложил за этот сюжет.
– Все?
– Неплохой сценарий, – продолжил Хряпов. – Прорисовка просто афигенная. Персонажи выпуклые. Диалоги сочные. Тема сисек раскрыта полностью!
Зяблик задумался. Может быть, может быть… Он внимательно осмотрел покойника, сидевшего в кресле с запрокинутой головой и открытым ртом, которым перед смертью пытался поймать хоть глоток воздуха.
– А он мог задохнуться от этих видений? – спросил Зяблик медэксперта.
– Четвертый уровень, как я понимаю, подразумевает тактильные ощущения вплоть до порога болевого шока.
– Давайте представим, что порог отодвинули на пару километров, – предложил следователь.
– Тогда конечно, – согласился медэксперт. – Только я никогда не напишу этого в официальном заключении.
– Почему?
– Это равноценно самоубийству в профессии, – ответил медэксперт. – Я уже даже не говорю, что в мире нет такой суммы, за которую я попер бы против корпорации. Столько денег еще просто не напечатали.
– И что же вы напишете?
– Несчастный случай. Клиент думал о сиськах и задохнулся от перевозбуждения. Вероятно, сердце не выдержало. Если, конечно, вскрытие не подскажет иную версию.
– Боже ж мой! – всплеснув руками и потирая щеки, заверещала дородная тетка лет пятидесяти в розовой кофточке с кружевами, расфуфыренная словно Мальвина. – Боже ж мой!
– Вы кто? – строго спросил Хряпов.
– Я-то… – тетка растерялась.
– Заместитель директора ДСУ-201, – сказал начальник смены вневедомственной охраны.
– Мне позвонили, – продолжала тетка. – Сказали, нас ограбили. В конторе полиция.
– Пройдись с заместителем директора, составь список похищенного, – сказал Зяблик и тихонько добавил Хряпову на ухо: – Про подвал молчи, она наверняка думает, что мы не знаем.
Не успел старший лейтенант уйти с дамой осматривать помещение, как на месте преступления появился прокурорский начальник в сопровождении СОБРа.
– Кто здесь главный?
– Я. Майор Зяблик.
– Зампрокурора города Шкваркин. Расследованием обстоятельств убийства и ограбления займется прокуратура. В вашем присутствии больше нет необходимости, поэтому вы и ваши люди должны покинуть место преступления.
Зяблик выдержал паузу и сказал:
– Да я, собственно, не против. Но у меня есть один вопрос. Откуда в прокуратуре стало известно об убийстве шестерых человек? Все, кто обнаружил тела, или рядом со мной, или не имели возможности поделиться этой новостью, поэтому…
– Майор, вы что-то не расслышали? – спокойно переспросил зампрокурора. – И в присутствии свидетелей предупреждаю вас об ответственности за разглашение любой информации, относящейся к обстоятельствам данного дела.
Спорить с прокурорскими желания не было.
Свернув свою деятельность, Зяблик и его группа погрузились в микроавтобус и поехали в управление.
– А что там могло быть? – спросил по дороге Хряпов. – В сейфе.
– Деньги, – ответил майор. – Черный нал. Дорожно-строительное управление регулярно получало сладкие заказы из мэрии. Откаты за заказы и завышенные сметы. Кто-то прочухал и решил погреть руки.
– Вы так говорите, словно за спиной у префекта стояли, – сказал Хряпов.
– Это всего лишь предположение, – ответил майор. – Но вот увидишь, именно так и будет.
– Да в том-то и дело, что не увидим. Прокуратура наглухо закроет доступ к материалам. А для общественности сочинят какую-нибудь историю.
– Через несколько месяцев журналюги все равно пронюхают. Или им кто-то все расскажет, чтобы кого-то утопить.
– Или чтобы прикрыть настоящую причину, – добавил старший лейтенант.
Офис Артемьева располагался на семьдесят седьмом этаже башни «Россия» в Москва-Сити. Четверо охранников остались внизу, возле машины, еще четверо поднялись с ним. В офисе за безопасность шефа отвечали сотрудники службы безопасности корпорации. Крепкие парни, прошедшие службу в войсках специального назначения. У половины из них никогда не было чипа видений, чтобы в случае необходимости действовать трезво, не отвлекаясь на иллюзии.
В свой офис Артемьев вошел привычной, твердой походкой хозяина мира. Его новый костюм из дорогого английского сукна был безупречен. Для своих шестидесяти двух лет Артемьев был невероятно подвижен, бодр и энергичен. Он прекрасно выспался, с утра по обыкновению тридцать раз поднял двухпудовую гирю (привычка, оставшаяся с институтских времен), затем вкусно позавтракал. По пути на работу он заехал в парикмахерскую, на выходе купил шесть газет, которые каждый день просматривал наискосок.
Огромная приемная Артемьева сегодня была заставлена резной мебелью. За изящным столиком сидела секретарша Лена, миленькая кокотка времен Людовика XIV. На ней было пышное платье с разделенной спереди одной из двух юбок, из-под которой кокетливо выглядывали туфельки на высоких каблучках, и плотным лифом. Рукава и корсаж щедро украшены лентами и кружевами. Завитые золотые локоны спадали на глубокое декольте. Прическа на голове была очень сложным сооружением и, кажется, называлась «Фонтанж».