Лаура мягко коснулась рукой светлых волос мальчика:
– Ты еще мал и многое не понимаешь. Мне больше нечего делать в Хоэнверфене – свадьба не может состояться.
– Я понимаю! – обиженно отклонил голову Людвиг. – Это все из-за кольца, которое пропало, и вы не можете надеть его в церкви, правда? Ну, так я его нашел! Госпожа, вот оно! Вы останетесь теперь в замке, правда? Вы выйдете замуж за графа!
Лаура потрясенно смотрела на раскрытую ладонь маленького Пажа. Спираль поблескивала на солнце, заходящие лучи придавали золоту зловещий красноватый оттенок. Девушка готова была поклясться, что змеи, свернувшись, злорадно ухмылялись, смеясь над ее тщетными попытками избежать своей участи.
– Я буду служить вам, – с горячностью продолжал мальчик. – Я никому не дам вас обидеть, даже Хедвиг!
Лаура попятилась, не сводя глаз с золотых змеиных головок, и остановилась, лишь почувствовав, что упирается в каменный парапет стены.
– Убери его! – взвизгнула девушка.
Людвиг, недоумевая, сделал несколько шагов вперед:
– Почему?
Лаура, останавливая, вытянула руки. В напряженном голосе слышалась паника.
– Положи его вот сюда, на камень. – Видя, что Паж медлит, прикрикнула: – Делай, что я велю!
Мальчик, не понимая, повиновался. Он подошел к парапету и положил кольцо на гладкий камень стены. Змеи обиженно замерли. Лаура перевела дыхание.
– Где ты нашел кольцо?
– В стойле, на конюшне. Вы уронили его, когда конь рыцаря толкнул вас.
Лаура шумно вздохнула, собираясь с духом.
– Что ты хочешь сделать? – Катарина предостерегающе взмахнула рукой. – Ты помнишь, что кольцо принадлежит графу?
– Оно не принадлежит никому, – вспомнив свой сон, уверенно произнесла Лаура. – Создатели кольца наполнили его такой силой, что эту вещь нельзя воспринимать как украшение. И владеть им может только та, которой его предназначали.
Девушка обернула руку легким шарфом:
– К кольцу и прикасаться опасно, я знаю. Из-за него погиб Флориан. И горничная, что умерла в сокровищнице.
– Я сделаю вот так, – Лаура осторожно подвинула кольцо к краю стены. – Вы никого больше не убьете! – зло крикнула она, обращаясь к змеиным головкам. – Уползайте, если сможете.
Еще движение – и золотой обруч, сверкнув в лучах вечернего солнца, устремился вниз. Спустя мгновение он исчез в темноте около валунов.
Катарина лишь успела выдохнуть: «Ах!», Паж молча глотал слезы. Лаура, решительно отвернувшись от стены, взглянула подруге в глаза:
– Итак, кольца больше нет, и я покидаю Хоэнверфен! Всего несколько недель назад я была счастливой невестой, голова которой кружилась от глупых планов. Все казалось таким несложным… А когда погиб Флориан… Ты знаешь, много раз за последние дни мне не хотелось жить. – Лаура невесело усмехнулась. – Отец Бенедикт осудит меня, если ему рассказать о моих мыслях… Но я помню, что Флориан так хотел моего счастья… и ради его памяти я просто не могу разрешить себе жить несчастливой жизнью.
– Людвиг, – Лаура обернулась к мальчику, – если ты хочешь видеть меня своей госпожой, то для этого мне не обязательно становиться женой графа Эдмунда. Я могу взять тебя с собой, в поместье моих родителей. Надеюсь, граф не откажет мне в этой просьбе. Конечно, если твои мать и отец отпустят тебя!
Глаза маленького Пажа радостно сверкнули.
– Они согласятся, я знаю! – Он тут же забыл про злополучное кольцо и бросился вниз по лестнице с криком:
– Я сам сейчас поговорю с ними!
* * *
«Ну, вот и все». – Катарина с облегчением окинула взглядом крепость. Утреннее солнце поднималось над долиной, свежий ветерок развевал полы дорожного плаща. Девушка поежилась. На серой кладке стен черными точками выделялись силуэты потревоженных в ранний час ворон. Стая чинно расселась на зубцах башен, свысока поглядывая на копошащихся внизу людей и недовольно каркая. «Оставайтесь, вам тут самое место». – Катарине захотелось подобрать с земли камень и бросить в сторону птиц.
До последнего мгновения подруги не верили, что смогут беспрепятственно покинуть крепость. Лишь когда отзвучали слова прощания, возничие стали настегивать лошадей, а первые повозки, скрипя, пересекли крепостной мост, Катарина поверила, что расстается с Хоэнверфеном.
Они без сожалений попрощались с обитателями замка, и только разлука с Ульрихом наполнила сердце Катарины грустью. Молодой рыцарь старался проводить с девушками как можно больше времени, благо из-за раны граф не занимал его службой. Когда день отъезда был назначен, Ульрих, краснея и запинаясь от волнения, попросил разрешения считать Катарину дамой сердца, слагать о ней стихи, а в Крестовом походе посвящать ей ратные подвиги. Катарина смеясь разрешила.
«Прощай, угрюмый замок! Я пожелаю себе никогда больше тебя не видеть. Ты отнял у нас Флориана… Проклятое место…» – еле слышно пробормотала девушка.
Лаура нетерпеливо позвала из глубины кареты:
– Катарина, мы едем?
Счастливый Людвиг, в дорожной одежде и с котомкой за плечами, придерживал подножку кареты.
– Иду! – Она взялась за резную дверцу. Рука нечаянно коснулась небольшого холщового мешочка на поясе, и Катарина резко развернулась. – Подожди, я, кажется, кое-что забыла. Я сейчас!
Она обвела взглядом заполненную людьми террасу, ища глазами высокую статную фигуру. Хедвиг Лауфенбургская стояла поодаль от провожающих, с непроницаемым видом наблюдая за отъездом соперницы. Катарина быстрым шагом приблизилась.
Девушка ничего не ждала и не выигрывала от предстоящего разговора. Хедвиг не признает себя виновной, даже если ее во всеуслышание обвинить в отравлении Лауры. Граф потребует доказательств, а у Катарины есть только признание старого аптекаря, который давно покинул Верфен. Граф Эдмунд не позволит осудить кузину. И все же Катарина не могла уехать, не попытавшись, хотя бы для себя, прояснить волновавший ее вопрос. Она всмотрелась в неподвижные черты горделивого лица:
– У меня кое-что есть для вас.
– Да? – Тонкая бровь кузины графа вопросительно изогнулась. – И что же это?
Катарина тонкими пальцами извлекла из глубины мешочка небольшой пузырек с остатками жидкости на дне.
– Вы так искусны в составлении снадобий, что, несомненно, сумеете определить состав. – Она поболтала прозрачным раствором. – Я имею в виду лекарство, которое спасло Лауру.
– Как интересно… Откуда оно у вас?
– Мне передал его аптекарь, прежде чем сбежать из Верфена.
Красивое лицо, как всегда, сохраняло бесстрастное выражение.
– А какое отношение это имеет ко мне?
– Это противоядие.
Катарина внимательно следила за неподвижными чертами. Ей почудилось, или за маской равнодушия промелькнул страх?