Бракар, переодевшись и причесав мокрые волосы, сел за стол. Не притронувшись к еде, он сидел, устало опустив голову. Казалось, что с момента его отъезда прошло четыре года, а не каких-то четыре дня – так он постарел.
– Что нового в городе? – голос прозвучал глухо. – В доме все здоровы?
Никита вздрогнул и кивнул.
– Всё как всегда. Подрались два горшечника, перебили друг у друга всю посуду. Мальчишка возчика Шмыри сломал ногу, прыгая со стены на спор. Жевена, прачка препона Эндельторна, родила удивительно похожую на него девочку. Нашего Жалана поймали за кражей серебра из столовой, и он теперь сидит в подвале и ждёт суда. Кузнец Рест Пузо сильно обжёг левую руку и не сможет теперь закончить вовремя заказ для торговца вином…
– Заткнись и перестань нести чушь! Ты прекрасно знаешь, кто и что меня интересует!
Никита, ничуть не обидевшись, продолжил:
– В доме всё спокойно. Улаф два дня пил, а вчера весь день спал в своей комнате. Сегодня с утра он ускакал с собаками, но я не слышал, чтобы он вернулся. Арела поставила всех на уши, пересчитывают все ценности в доме, вдруг Жалан ещё чего стырил. Рула прибегала недавно, жаловалась, что от её крика уже в ушах звенит. Мелеста почти не выходит из своей комнаты. Тана говорит, что после поездки она всё время жалуется на тошноту и совсем ничего не ест. Похудела даже. И плачет всё время.
– Что господин?
– Не выходил из комнаты ни разу. Суза приносит ему еду три раза в день, но он только пьёт воду, а все её вкусности отправляет назад. Она плакала вчера и говорила, что если так и дальше пойдёт, он через месяц не сможет даже встать.
– Если будет у него этот месяц… Что шаваны? Не беспокоили?
Никита удивленно глянул на лекаря и отрицательно покачал головой. На фоне нынешних событий он совсем забыл про зелёных человечков, встреча с которыми казалась теперь чем-то давним и нереальным. Он вдруг вспомнил о проклятии рода Орстеров в кратком изложении Рулы и поёжился.
– А они очень опасны? Несчастья от шаванского проклятия?
Бракар поднял голову и долго смотрел на Ника и присевшего рядом с ним Мерка. Отщипнув кусочек аппетитного пирога, он вяло пожевал его и буркнул:
– Спать идите. Всё – завтра… Завтра.
Постучав в дверь и не получив ответа, Бракар толкнул тяжёлую створку. В комнате было душно. В полумраке на широкой кровати лицом к стене лежал Хортон, вейстор Прилесья и господин Гудвуда. Он не шевельнулся. Бракар, постояв минуту, решительно подошёл к окну, отдёрнул занавеси и распахнул створки. В комнату хлынул радостный утренний свет и бодрящий воздух, наполняя комнату свежестью и птичьим гомоном.
– Вон! Пошёл вон!
Бракар прихватил стул, поставил его у кровати и невозмутимо уселся, сложив руки на груди. Прошло долгих десять минут, прежде чем Хортон зашевелился и повернулся посмотреть, кто это посмел не выполнить его приказ.
На Бракара глянули потухшие глаза в красных прожилках. Нависшие веки лучше всяких слов говорили о бессонной ночи. Осунувшееся лицо заросло седой щетиной, в которой спрятались ввалившиеся щёки. Худой бледной рукой Хортон отвёл с глаз седую прядь и хрипло произнёс:
– Вон отсюда! Я не хочу никого видеть. И тебя тоже…
– А придётся, друг мой! Придётся!
– Зачем? Я не хочу ни с кем разговаривать. Зачем всё теперь, когда нет моего мальчика… – из угла глаза выползла и скатилась в седую щетину слеза. – Я не хочу больше жить… слышишь, Бракар?… Не хо-чу…
– Ты раскис, Хортон! Раскис, как паршивая баба! Ты – вейстор, господин, а ведёшь себя, как истеричная дочь препона, потерявшая девственность с конюхом! Ты должен управлять городом и Прилесьем, и сейчас не время лежать в кровати! Наступают очень непростые времена. Очень непростые…
– Я никому ничего не должен, лекарь! Я просто хочу умереть. Или мне и в этом откажут, как отцу государственного преступника?
– Ты прекрасно знаешь, что это не так! Дартон не мог и никогда не делал того, в чём его обвинили. Ты же знаешь своего мальчика…
– И за что же его казнили? Казнили моего Дартона… – Хортон заплакал. Бракар терпеливо ждал. Он надеялся, что слёзы, наконец, пролившись, принесут этому суровому мужчине облегчение.
Хортон не вытирал льющихся слёз. Он с трудом сел, свесив на пол худые ноги. Выждав пару минут, Бракар заговорил снова:
– Вчера я приехал из Айдары, где тайно встретился с Урсием. Пришлось действовать тайно, иначе ему не поздоровилось бы, узнай о нашей беседе Мортон Тупс. Оглядываясь и потея, Урсий рассказал, что сразу после возвращения из Остенвила, Тупс закрылся в комнате с членами своего Совета, приехавшим из столицы сыном Ронтом, хозяином каменоломни «Толстая Задница» Бусом Вагусом и его сыном Тростом, недалёким детиной двадцати лет, чьим единственным достоинством была бычья сила.
Подробностей совещания Урсий не знает, но судя по радостному возбуждению в женском стане, было решено выдать за Троста одну из дочерей Мортона – Густину или Пелесту. Радость последних была понятна – стать замужней дамой и перестать, наконец, бегать к знахарке, чтобы вытравить очередной плод тайных встреч. А вот что вызвало радость на лицах приезжих гостей – тут стоило призадуматься.
Урсий и подумал. Он, имея доступ всюду и везде, попросил горничную госпожи, спавшую с главным конюхом, выяснить у того потихоньку, куда отправляются и откуда приезжают гонцы, берущие лошадей на господской конюшне.
И через несколько дней его предусмотрительность была вознаграждена – конюх слышал, как бородатый мужик грязно ругался, выводя лошадь во двор. Причиной такого недовольства была предстоящая поездка к этим ублюдкам – шаванам, от стрелы которых не так давно погиб его брат. Грозный окрик Начальника стражи быстро заткнул поток ругательств, но птичка уже вылетела.
Хортон молчал, никак не реагируя на услышанное. Бракар продолжил:
– Если Тупс решил снюхаться с шаванами, значит, он готовит какую-то подлость. Зная его характер и нежную любовь к вашему семейству, думаю, он решил захватить Гудвуд. Тем более, что Повелитель сейчас и пальцем не шевельнет, чтобы защитить семью предателя и преступника. Хортон, ты понимаешь, что это значит?
Вейстор молчал, но теперь напряженно слушая лекаря. В волнении Бракар подскочил и начал мерить шагами комнату, яростно жестикулируя:
– Мы должны успеть подготовиться к нападению! Город нужно защитить!
Хортон шевельнулся и поднял голову. На лекаря смотрели усталые потухшие глаза старика.
– Зачем, Бракар? Зачем им грабить город? Им нужен только я. А я и так скоро умру.
– А Улаф? А Мелеста с Арелой? Ты не должен оставлять их без защиты…
– Девочку жалко. Она была несчастна с моим сыном. Не стоило портить ей жизнь, но… теперь уже поздно… Мой род обречен, Бракар. Ты помнишь, что предрекает проклятье – умрут все, до седьмого колена… Мы погибнем, даже если на нашу защиту придут все двенадцать ланов Нумерии…