* * *
А теперь из послевоенной Германии перенесемся в Египет, в две тысячи девятый год. В Каире в дешевом отеле «Каср эль-Мадина» обнаружен портфель с документами на имя Тарика Хуссейна Фарида. Вид на жительство, оплаченные счета, электрокардиограмма. Фотография и подпись под документами не оставляли сомнений: Тарик Хуссейн – не кто иной, как доктор Ариберт Хайм. В Каир приехали журналисты, чтобы провести независимое расследование. Параллельно с ними работали спецслужбы, ведь Ариберт Хайм все еще находился в международном розыске. Но главные охотники за нацистами не в Египте, а в Израиле, соседней стране. Они искали Хайма по всему миру, и даже не предполагали, что доктор Хайм находится практически у них под боком, в Египте. Журналисты встретились с владельцем гостиницы. Он посмотрел на фото и сообщил: «Человек на фотографии умер в девяносто втором». Но факт смерти подтвердить невозможно. Неизвестно, где же тело Хайма. Тем, кто охотится за Доктором Смерть, нужны только неоспоримые доказательства.
Меньше чем за час полета от Каира, в Иерусалиме, находится Центр Симона Визенталя. Задача этой организации – поиск военных преступников. Главного «охотника за нацистами» современности зовут Эфраим Зурофф. В прошлом историк, Эфраим Зурофф увлекся поиском нацистов и стал профессионалом своего дела. Причем даже у спецслужб немало вопросов к тем методам, с помощью которых он собирается выводить на чистую воду избежавших правосудия эсэсовцев и им подобных. Зурофф охотился за Хаймом с восемьдесят шестого года по всему миру. Из Иерусалима Центр Симона Визенталя раскинул сеть поисков до Скандинавии, Испании и даже Латинской Америки. К поискам одно время были подключены спецслужбы Израиля, а лучшие сыщики Германии, Австрии, Аргентины и Чили были уверены, что они идут по следу нациста. Но в это время Хайм жил в Каире. Человек, родившийся в Австрии, не имевший ничего общего с мусульманским миром, сумел полностью слиться с арабской средой. Но сколько времени он провел в Каире? Действительно ли он умер здесь? Зурофф в странной манере, слегка высокомерно и в то же время доверительно, рассказывал мне, сидя в своем душном офисе:
«Я запрашивал египетское посольство, они обещают сотрудничать. Но на деле никому из нас так и не позволили приехать в Египет, чтобы попытаться найти тело Хайма. Насколько мы знаем, египетское правительство так и не нашло тело. И можно сказать, что наше следствие в каком-то смысле забуксовало. Но в то же время у нас появилось десять убедительных «зацепок», которые могли привести нас туда, где, возможно, прячется доктор Хайм. Причем эти «зацепки» появились в течение трех месяцев после того, как журналисты немецкого канала ЦДФ и газеты «Нью-Йорк таймс» сообщили о смерти доктора Хайма в Каире. Хотя я должен признать, в действительности эти «зацепки» нас никуда не привели».
Зурофф жестко опускает уголки губ вниз. Похоже, Доктор Смерть стал самой большой его проблемой. Я замечаю за спиной Зуроффа копию пропагандистского плаката, выпущенного в Германии в годы Второй мировой войны. Плакат рекламирует фильм «Вечный жид».
«Нет тела, невозможно провести экспертизу ДНК и исследовать зубы, – объясняет охотник. – Только эти две экспертизы могут подтвердить, что человек, о котором идет речь, это и есть тот самый доктор Ариберт Хайм, так долго разыскиваемый военный преступник из концлагеря Маутхаузен».
Но есть человек, который мог бы помочь охотникам за нацистами. Этот человек мог бы указать, где могила Хайма, но он никогда этого не сделает. Потому что он родной сын Ариберта Хайма. Его зовут Рудигер Хайм.
Мы долго вели переговоры с Рудигером Хаймом и просили о встрече. Он долго размышлял, а стоит ли встречаться, и в конце концов отказал нам, сославшись на то, что уже дал одно интервью и больше встречаться с прессой не хочет.
«Он умер в Каире, десятого августа девяносто второго, это было в день закрытия Олимпийских игр в Барселоне», – вот по сути то немногое, что сообщил Рудигер журналистам немецкого телеканала ЦДФ.
– Этот документ написан вашим отцом? – спросили они Рудигера, показав несколько рукописных строк.
– Да, это почерк моего отца, – подтвердил Рудигер.
Они постоянно переписывались. Накануне смерти отца Рудигер виделся с ним в Каире. Об этом он молчал почти двадцать лет. И вот наконец от Рудигера стали известны некоторые подробности каирской жизни его отца.
Эта жизнь была простой и незаметной. Хайм сменил имя. Теперь его звали Тарик Хуссейн Фарид. Соседи называли его дядя Тарик. Каждый день Хайм ходил молиться в мечеть пешком за десять километров. Он принял ислам и вел образ жизни правоверного мусульманина. Денег тратил немного, но явно в них не нуждался. С друзьями был достаточно щедрым. Они даже не предполагали, что Тарик Хуссейн от кого-то скрывается. Правда, за ним замечали нелюбовь к фотографированию и фотографам, но этому значения не придавали. Его считали очень образованным человеком. Хайм знал четыре языка. На арабском доктор говорил свободно. В общем, в Каире Хайм был своим. Он сумел полностью адаптироваться в арабской среде. Потому что именно от этого зависела его жизнь. Вернее выживание.
* * *
Первый раз Хайму пришлось спасать свою жизнь в сорок пятом, после капитуляции Германии. На него охотилась группа ликвидаторов. Это были евреи, потерявшие семьи в концлагерях и озлобленные на нацистов. Ни о каком правосудии речь, конечно, не шла. Это была месть. Группа ликвидаторов так и называлась – «Нокмим», в переводе с иврита «Мстители». На фоне общего победного настроения союзники сквозь пальцы смотрели на действия группы. Многие считали мстителей справедливой заменой правосудия. Этих людей отличала особая жестокость и хладнокровие. Они любыми способами уничтожали тех, кто был замешан в геноциде евреев. И Ариберт Хайм стал мишенью. Я хотел узнать, каким же образом действовали эти люди, и договорился о встрече с Яаковом Кедми, который, будучи руководителем одной из израильских спецслужб, наверняка лично общался с бывшими мстителями. Как всегда, встреча была в кафе, и Яаков, попивая крепчайший кофе, рассказывал то, что он знал о «Нокмим»:
«В «Моссад» смотрели сквозь пальцы на то, что делали «Мстители». Но это была больше их личная инициатива. Я думаю, речь идет о десятках, или даже более, ликвидированных нацистов в Европе. Это происходило очень просто. Взрывали или просто убивали. Или могли выкрасть и потом ликвидировать».
Группа «Нокмим» была нелегальной. Костяк организации составляли бойцы так называемой «Еврейской бригады», элитного подразделения в составе британской армии. Они имели возможность перемещаться по Европе и абсолютную свободу действий. Но главное – они имели доступ к архивам. «Мстители» точно знали, за кем охотятся. В сорок пятом Ариберт Хайм сдался американцам, и его поместили в лагерь для бывших военнослужащих СС, недалеко от Нюрнберга. Номер лагеря двенадцать. Ариберт у американцев на хорошем счету. Его назначили лагерным врачом. Здесь, под охраной, он, видимо, чувствовал себя в безопасности. Но в апреле сорок шестого в соседнем лагере номер тринадцать случилось массовое отравление. В течение одного дня погибли около тысячи бывших эсэсовцев. А вскоре выяснилось, что это был результат диверсии агента «Нокмим». Парень устроился работать поваром и щедро сдобрил мышьяком весь лагерный паек. И тут Хайм запаниковал. Он понял: как только «Мстители» узнают о том, что он работал в Маутхаузене, ему конец.