Примерно то же самое относится и к Военно-воздушным силам. Первые полки, сформированные по мобплану, могут появиться в составе ВВС самое лучшее к М90-М180. Иными словами, через полгода после начала войны. И будет таких полков при самых благоприятных обстоятельствах один-два. А комплектоваться они в лучшем случае будут пилотами и боевыми машинами с учебных центров и центров переучивания летного состава. Больше взять подготовленных летчиков и исправные самолеты неоткуда. Что-то еще даст промышленность по плану расчетного года. А может и не дать. Неизвестно еще, как будет складываться обстановка.
Так что «массовая мобилизационная» армия в отношении ВМФ и ВВС будет выглядеть и не слишком массово, и тем более не очень мобилизационно. То же самое относится ко всем остальным, если так можно сказать, техническим родам войск (сил). А именно они будут определять успех современного вооруженного конфликта.
Вернусь еще раз к одному выражению девушки: «Это была армия недостаточная, чтобы одерживать победы и даже защищать страну, но достаточная, чтобы увлечь эту страну в пропасть».
Это девушка так говорит (не побоюсь в этом случае пафосных слов) о напряженном труде советского народа, усилиях оборонно-промышленного комплекса и собственных армии и флота, позволивших достичь стране к 70-м годам военно-стратегического паритета с США.
Возникает вопрос – чисто риторический, если учитывать позицию девушки: с какой тогда стати США постоянно и как с равным садились с СССР за стол переговоров для ограничения стратегических и обычных вооружений? Ведь если бы это была армия, способная увлечь страну в пропасть, никто бы не сел за стол переговоров с подобными чудаками. А американцы очень практичные люди.
Почитаем девушку дальше: «И когда пришел Сердюков, ну, допустим, у него был Генштаб. И он спрашивает: «Сколько в Генштабе трудится человек?». Ему говорят: «10 тысяч». А Сердюков – он же финансист, он же бюрократ. Он берет количество площадей, которые занимает Генштаб, делит это на 10 тысяч и говорит: «Извините, ребята, не получается. Получается, что каждый человек имеет тут у вас кабинет 200 метров». Ему говорят: «А! Ну вот еще есть аппарат Генштаба – это тоже 10 тысяч». Сердюков опять делит и говорит: «Все равно не получается по метражу». «А, ну у нас еще типа есть тут служба поддержки аппарата Генштаба и в ней еще 20 тысяч работает». И так далее. Вот эти там 30 тысяч лишних человек, большая часть которых была уволена, – это полковники и генералы Арбатского военного округа, которые нужны стране как рыбке зонтик. Ну представляете, что они говорили про Сердюкова, когда их вычистили? Ну примерно то же, что полицейские, которых уволил Саакашвили, которые рассказывали, какой ужасный Саакашвили».
Для начала отметим: цифры девушкой приведены совершенно фантастические. Даже в самые изобильные годы Генштаб и части его непосредственного подчинения не имели подобной, просто невероятной численности. Более того, и во время Великой Отечественной войны численность того же Оперативного управления ГШ РККА составляла чуть более 140 человек на 13 действующих фронтов. Остальные управления Генштаба были не больше. И их можно пересчитать при помощи пальцев одной руки. В хлебные времена Леонида Брежнева численность главных управлений Генштаба (всего их насчитывалось три) была чуть больше, но отнюдь не в десять и не в пять раз. Тем более никогда не существовало структурных единиц с такими лихими названиями, как «служба поддержки аппарата Генштаба». В природе не было не то что «службы поддержки», но даже и «аппарата Генштаба». Лично я прослужил в Первом управлении Главного оперативного управления Генерального штаба восемь лет и отлично знаю, кто и чем у нас занимался в те времена.
Так что девушке надо крайне осторожно обращаться с цифрами и терминами. Они ничего общего не имеют с действительностью. Но не это здесь главное. Суть в другом. Как определял министр обороны Анатолий Сердюков (по мнению девушки, но, видимо, так и было) требуемую численность Генерального штаба? Исключительно по квадратным метрам занимаемой, так сказать, жилплощади. Революционный подход, что и говорить. Клаузевиц, Мольтке, Шлиффен, Шапошников целые тома написали о функциях и задачах Генштаба, требованиях к подготовке оперативного состава, а пришел Сердюков и при определении численности Генерального штаба применил инструменты столяра и плотника.
Какой научный подход был задействован при определении численности Главного оперативного управления? Квадратные метры. А чем они пользовались при определении задач, функций и численности ГРУ ГШ? Наверное, ерунком (есть такой столярный инструмент для измерения углов изделия). Уровень с отвесом как инструмент пошел в дело при определении численности Главного управления международного военного сотрудничества. При помощи рейсмуса рассчитались с Военно-топографическим управлением Генштаба. При подготовке соответствующих положений о том или ином управлении Генштаба учитывались, надо полагать, количество писсуаров, унитазов, кубатура воздуха в помещениях. А в целом мерили веревками, отмечали мелом, отрубали колуном.
Результат не заставил себя долго ждать. Во время конфликта «восьмого-восьмого-восьмого» во всем Генштабе не нашлось операторов, способных подготовить простой комплект документов для вступления государства в войну. Вот как раз тех, о которых девушка говорит «полковники и генералы Арбатского военного округа, которые нужны стране как рыбке зонтик». Этих и выперли с военной службы.
Читаем девушку дальше: «…Я могу вам привести только один пример чудовищной неэффективности Советской армии (потом Российской). Как-то мне его приводил Виктор Суворов. Почему у нас была система противоракетной обороны вокруг Москвы? По идее она, конечно, происходила оттого, что мы в свое время готовились первыми к нанесению ядерного удара. То есть когда мы с США подписали соглашение о противоракетной обороне, то они выстроили свою систему противоракетной обороны вокруг того места, откуда должны были запускаться ракеты, то есть это оружие возмездия, да? Чтобы если по США нанесли удар, то ракеты бы точно все-таки успели взлететь.
Мы соответственно (я это очень хорошо показывала, что мы собирались наносить теоретически именно первый удар), мы пытались защитить не ракеты, которые есть оружие возмездия, а мы пытались защитить от ответного удара Москву. Ну это было чисто теоретически, а практически это все превратилось в то, что вокруг Москвы были отчуждены огромные земли под нужды Минобороны и была логика бюрократии эти земли освоить».
Трудно комментировать разновидность бреда. По словам девушки, сложнейшие системы ПРО А-35 и А-35М (в дальнейшем А-135) как средство стратегического сдерживания создавались только для того, чтобы манипулировать подмосковными землями. Шизофрения да и только. К слову говоря, ОПРЦ (отдельный противоракетный центр) занимает очень незначительный участок территории. И их всего-то, этих центров, раз, два, три, четыре и расчет окончен.
А девушка излагает дальше: «Собственно, у нас сама идея армии была массовая армия Первой мировой войны, которая на бумаге есть, а вот в реальности ее или нет, или она функционирует не так. Вот все это надо было реформировать, надо было продавать, закрывать. Не надо было нам 110 академий, 107 училищ да еще в лучших особняках Москвы. Все это было продано и реформировано.