Все шло более-менее прилично, пристойно даже, если не считать похабных слов, коими Руф щедро награждал появившегося вместе с ним Милона, при ближайшем рассмотрении оказавшегося вовсе не таким уж и старым. Да, сеточка морщин вокруг глаз, да – плешь, однако фигура сухая, поджарая, мускулистая. Не намного он и старше своего пройдохи-напарника, этот Анний Милон – может, лет на пять, десять…
– Иди-иди! Клятвопреступник! Святотатец! Убийца! – поглядывая по сторонам, громко подгонял Милона Марк Целий Руф. – Пусть суд будет справедлив, но строг!
– О, да, да! – обращаясь к заранее собравшейся толпе (каждому из присутствующих Руф уже заплатил денежку), патетически восклицал обвиняемый. – Честный и справедливый суд – это все, что мне надо! Все, о чем я прошу, о чем мечтаю, клянусь Юпитером и Юноной!
Судя по завываниям Милона, суд – местный или муниципальный – был тоже подкуплен, именно в этом и состояла афера – подкупленные судьи, подкупленные свидетели, подкупленная публика… Снять с Милона обвинения в убийстве Клодия – в этом и была основная фишка, пройдохи надеялись, что после оправдания в суде Милон уже не может быть привлечен к ответственности и станет вполне способным баллотироваться в консулы.
– Да разве я мог? Да разве способен я? – Милон уже забрался на ступеньки портика дворца юстиции, оттуда и завывал, беспрестанно поправляя тогу.
Судья и свидетели одобрительно кивали, подкупленные зрители рукоплескали, Марк Целий Руф довольно потирал руки. Казалось, ничто не предвещало провала…
– А ну, посторонитесь! Дорогу, я кому сказал?
Услыхав позади чей-то громкий голос, Беторикс немедленно повернулся и зашагал в сторону возмутителя спокойствия:
– Кто ты такой и что тебе надо?
– Я – Марций, народный трибун! – надменно вскинул голову незнакомый мужчина лет тридцати пяти, с чисто выбритым подбородком и в тоге. – Со мной – мои люди, стражники, и судьи… настоящие судьи, а не те, что почему-то здесь собрались!
– Эй, люди! – Пока Галльский Вепрь соображал, как отделаться от Марция, на лестницу уже вскарабкался еще один человек в тоге и тоже назвался трибуном. Мало того, нагло столкнул Милона со ступеней вниз!
– Римский народ! Популюс романус! Что вы слушаете этих бездельников и негодяев? Этого гнусного убийцу – Милона… А тот рыжий, что сейчас прячет лицо? Вы что? Не узнали его? Это же Руф! Пресловутый… нет, – гнуснопрославленный Марк Целий Руф! Не он ли, будучи год назад народным трибуном, прикарманил государственные средства? Не он ли использовал казенную квадригу в своих личных, без всякого сомнения, гнусных, целях? Не он ли, я вас спрашиваю, отдал подряд на ремонт Аппиевой дороги своим дружкам? И что с дорогой? Ремонтируют? Да свинья еще не валялась, мне ли вам говорить? А еще хочется спросить – на какие средства он отправил своего туповатого племянника учиться в Афины? Негодяй! Подлый негодяй!
Действительно – негодяй, – с усмешкой подумал Виталий. – Бюджет, собака, пилит, дорожный подряд дружкам раздал – за откат конечно же, еще и, сволочуга такая, казенную квадригу в личных целях использует!
Впрочем, этот негодяй платит хорошие деньги, к тому же не о нем речь – о Милоне. Вот кто нужен-то!
О, как вознегодовали честные римские граждане – и зеваки, и те вооруженные мечами и копьями люди, которых привел с собой народный трибун. Ну, конечно – коли столь подлый негодяй пытался оправдать убийцу, задумавшего баллотироваться в консулы, так грязную парочку нужно остановить! Немедленно! Латыши вон, по подобным же причинам свой парламент разогнали в шею, а римляне чем хуже? Ничем. О россиянах же помолчать лучше…
Где-то они прокололись, эти аферисты Руф с Милоном, видать, действовали слишком уж самоуверенно, нагло, вот информация и просочилась, и не в том тут было дело – убивал Милон или нет, а в том, что, очень на то похоже, у него имелись весьма неплохие шансы победить на выборах. Именно на этом и основывалась его уверенность… и просчет.
Ситуация на форуме, между тем, накалилась уже до такой степени, что и тут и там начались драки… правда, до мечей дело еще не дошло, но…
– Кровь! – вынырнув из толпы, разгоряченный и растрепанный Марк Целий Руф схватил Беторикса за рукав туники. – Сделай все, чтобы не пролилась кровь. Этого нам не простят!
– Хорошо, – гладиатор отрывисто кивнул. – Тогда нужно сваливать, и как можно быстрее. Силы-то не равны – наших раз в пять меньше. А у них еще и мечи.
– Не понял тебя, гладиатор, – растерянно заморгал бывший трибун. – Что нам надо делать?
– Сва… Бежать! Немедленно скрыться.
– Да я бы и хотел, но…
– Спрячься здесь, за колонной – и не высовывайся!
Силой затолкнув продажного политикана в убежище, Галльский Вепрь действовал быстро и четко, как и положено воину. Взбежав на ступеньку, жестами показал Поркусу и Упрямцу – отсекать толпу, сам же бросился к Милону, а того уже схватили, куда-то повели… Убивать, конечно, нельзя было никого. Вот и славно, что все обойдется без крови, по крайней мере Виталий на это надеялся.
А вот на прикормленных «дубинщиков» надежда конечно же оказалась весьма слабой. Почуяв, на чьей стороне перевес, гопники частью разбежались, побросав палки, а частью – примкнули к сильнейшим, даже принялись скандировать вместе со всеми:
– Смерть! Смерь убийцам!
Гопота – она, что в России, что в Риме, что в Африке – гопота и есть.
Однако пора было действовать…
Замотав лицо сорванной с какой-то торговки накидкой, Беторикс осмотрелся и удовлетворенно кивнул, увидев, как Поркус и Капитон уже организовали свалку, вот-вот грозившую перерасти в куча-малу. Что и случилось, не само собой, конечно, а по сигналу Галльского Вепря.
С полминуты понаблюдав за начавшейся потасовкой, Беторикс замахал руками и со словами «Наших бьют!» бросился к ведущим Милона стражам. Подскочил, с ходу толкнув одного, другого… третьему – уже потянувшемуся за мечом – пришлось от души приложить в ухо. Так и покатился, бедолага, пересчитывая боками ступеньки! Ничего, шею не сломал – жив.
А местный плебс дрался в охотку:
– Смерть убийцам, смерть!
– Бейте его, бейте!
– Ухо, ухо не трогайте.
– Н-н-на!!!
– Да не кусайся же ты, гад!
– Популюс романус! Да перестаньте же!
– У-ухх! Получи, гадина!
– Н-на, гнида пучеглазая!
– Ты кого гнидой обозвал, козел?
– Сам ты козел!
– От козла слышу!
– Популюс романус! Популюс… у-у-у-у!!! Ах, вы так, сволочи? Гниды тибуртинские! На ла-адно… Мхх!
Летели вокруг матюжки и кровавые сопли, дрались всерьез – кулаками, а кое-кто и пускал в ход зубы. К чести стражников и народных трибунов, холодное оружие в ход не пускали, обходились, как всегда в потасовках – дубинками.