– Димушка, любимый, очнись.
* * *
– Родной мой, солнышко моё рыжее, очнись.
Пылинки плясали в ярком луче, проникшем через откинутый полог кибитки. От кошмы пахло полынью и конским потом.
Юлдуз нагнулась, звеня серёжками, поцеловала ароматными губами. Помогла приподняться, подала чашку с водой. Глотал жадно, струйки скользили по подбородку.
– Как ты нас всех напугал. Неделю в бреду! Слова странные говорил; «сессия, онкология». Хорошо, Котян лучшего шамана прислал. Ты уже охотился на Млечном Пути, еле вернули тебя.
– Кхе-кхе, – послышался деликатный кашель, а затем голос Анри, – можем ли мы войти, Дмитрий?
Юлдуз залилась румянцем, чмокнула русича в щёку и выскочила из палатки, едва увернувшись, чтобы не столкнуться с входящими.
– Ну что, очухался? – балагурил бродник. – Хватит уж валяться, ладно бы рана какая – а то тьфу, царапина. Персиянина заборол, а из-за такой малости раскис.
Азамат улыбался и согласно кивал.
– Не скажи, брат Хорь, – покачал головой рыцарь, – остриё явно было отравлено либо являлось колдовским оружием. Недаром же присланный ханом маг так старался эти дни, чтобы вернуть нашего друга с половины пути туда, откуда лишь Орфей сумел прийти назад, как утверждали древнегреческие язычники.
Франк развернул тряпицу и показал Ярилову странный дрот: косо заострённую кость длиной в локоть или меньше. Сквозь бурые пятна засохшей крови проглядывали незнакомые письмена.
– Осторожно! Не трогайте его руками, брат Дмитрий, от греха подальше. Сегодня разобью его в прах и сожгу на костре. Я слышал о подобном оружии, хотя и не верю этим сказкам. Якобы его в особых случаях применяют чародеи, известные как «Хранители Времени». Правда, в персидском манускрипте, который я читал, сказано, будто с помощью него выгоняют обратно пришельцев из чужих времён. Поистине, странные люди эти магометане. Накурятся гашиша и выдумывают бог знает что. Хотя в той рукописи сказано, что так называемые «Хранители Времени» существовали задолго до появления магометанского пророка, но лишь с помощью сарацинских халифов смогли стать действительно могущественными.
– Да! – подхватил Хорь. – Шаман тоже как сам не свой, нёс околесицу, что ты не принадлежишь нашему времени, и потому так трудно спасти тебя. Мол, если бы дрот не оцарапал только, а вонзился как следует – пропал бы совсем. Колдун точно грибов объелся, что из северных лесов тайно привозят.
Дмитрий внимательно посмотрел на товарищей. Вздохнул. Мало того что попал в суровые времена не по своей воле, так и здесь неизвестные враги за ним охотятся, как за чужаком. Подумал: «Без помощников всё равно не обойтись». Сел на кошму, пригласил жестом:
– Располагайтесь, друзья. У меня к вам очень серьёзный разговор. Скажи мне, Анри, твой знаменитый Орден Храма считает ли своей целью установление справедливости на земле?
– Очень верно сказано! – обрадовался тамплиер. – Конечно, я мог бы сейчас привести все заветы и правила, перечисленные в статьях нашего устава, коих пять сотен и более. Или назвать главную официальную миссию Ордена – защита паломников в пути и на Святой Земле. Но на самом деле некоторые из нас хотят добиться настоящей справедливости для всех людей, невзирая даже на веру и подданство. Вам, мои братья, я могу открыть тайну: мы стремимся, во-первых, установить мир и прекратить войны; во-вторых, создать единое для всех государство с общими законами без различия сословий, а лучше – упразднить сословия вовсе. Также наши учёные братья ищут философский камень, дабы сделать всех богатыми и бессмертными, и…
Хорь и Азамат слушали эту тираду раскрыв рты, и их глаза затягивало поволокой.
– Спасибо, Анри, я тебя понял, – перебил Дмитрий, – ты обязательно продолжишь свой увлекательный рассказ. В следующий раз. Сейчас, я боюсь, наши славные степняки могут заснуть и пропустят самое главное. Теперь скажи ты, Хорь. Ты за справедливость и счастье своих соотечественников, которые ещё не родились, но обязательно родятся в будущем? Хотел бы ты для них мирной, богатой и счастливой жизни?
Хорь распрямил широкие плечи и гордо сказал:
– Хоть вы и называете нас разбойниками, но нет более радеющих за справедливость людей, чем бродники!
– А ты что скажешь, Азамат?
Половец пожал плечами:
– Язык воина – не распущенные волосы гулящей девки, чтобы болтаться на ветру без всякого толку. Чего нужно делать, брат? Чем тебе помочь?
– Очень хорошо, – выдохнул Дмитрий с облегчением, – а теперь скажите: можете ли вы представить себе путешествие во времени? Чтобы жить в одном году и оказаться внезапно в другом?
Франк возбуждённо хлопнул ладонью по кошме и закричал:
– Брат Дмитрий, я не рассказал вам всего про персидский манускрипт! Там сказано про путников, играющих со временем, как…
– Да погоди ты, – перебил его Хорь, – сейчас опять начнёшь в дрёму вгонять своими заумными речами. Я так скажу – сам сколько раз по этому самому времени путешествовал. Бывало, напьёшься в понедельник – глядь, уже и четверг!
Дмитрий улыбнулся. Затем поднял руку, прося тишины:
– Так вот, братья. Я родился… то есть ещё не родился. Словом, через семьсот семьдесят лет в городе, которого ещё нет…
* * *
Бадр очнулся на куче прелой соломы, открыл глаза. Солнечные лучи пробивались сквозь щелястые доски сарая, напоминая о ранней весне.
Рука саднила, пульсировала болью. Ноги не слушались – видимо, удар ножом в поясницу повредил позвоночник. Бадр с трудом сел, развернул грязную тряпицу, которой был замотан обрубок. Кыпчаки оказались не столь уж дикими варварами и умели обращаться с подобными ранами – шаман Котяна по имени Сихер ловко наложил жгут и прижёг раскалённым железом остаток руки. Выглядел этот степной чародей очень странно, одетый в чудовищно грязный балахон с нашитыми на него мышиными скелетиками, птичьими крыльями и прочей дрянью.
Хроналекса разместили в сарае и приставили охрану. Кыпчакский волхв приходил каждый день, осматривал рану, смазывал её какой-то вонючей гадостью. Видимо, недостаточно вонючей – обрубок выглядел неважно, почернел и издавал неприятный запах.
Бадр дотянулся до треснувшего горшка, глотнул затхлой воды. Услышал неторопливые шаги, голос охранника. Проскрипел деревянный засов, открылась дверь – вошёл шаман. Как обычно, не поздоровался, молча схватил искалеченную руку, начал разглядывать. Бадр застонал:
– Полегче!
Сихер покачал головой, поцокал языком:
– Плохо. Желчь чёрного барана не помогла. Теперь помрёшь, пожалуй.
Сарацин скривился:
– Спасибо за добрые слова, кыпчак. Твои навыки лекаря так же далёки от мудрости великого врача Ибн-Сины, как этот сарай – от багдадского дворца.
Шаман сплюнул на земляной пол:
– Я не стал бы тратить и минуты своего времени, если бы не приказ хана. Он велел спасти тебя от смерти, нужен ты ему зачем-то. Но рана начала гнить, вряд ли протянешь ещё три дня. Умрёшь от антонова огня, воняя, как яма с требухой. А ходить точно никогда уже не сможешь. Пойду, скажу Котяну, что не получилось у меня.