Из всех четверых разве что Марисса смутно догадывалась, что за силы сейчас призывает этот мелкий неказистый человечишка, и догадки эти заставляли шевелиться непонятный липкий страх на дне души. Но даже знай она достоверно, что не ошибается и что тут и в самом деле не обошлось без Додревних Хозяев, то и тогда выбора у нее не было. И не потому даже, что речь идет о ее жизни – ведь она не имеет права умереть, не выполнив повеление Тиамат…
Вдруг Чикко начал сужать круги. Вот он уже в центре кольца, вот падает на колени…
Пора.
– Марисса, давай! И не вздумай уронить – этой штуке цены нет!
Как объяснил перед обрядом Чикко, в Круг Преисполнения с Чашей Мощи может войти лишь женщина.
«Именно женщина», – с нажимом уточнил он, смерив взглядом сунувшуюся было в разговор Лиэнн.
Взяв обеими руками глиняный череп и зажав в зубах обвивавший его ремешок – дополнительную страховку, амазонка сделала несколько шагов, пересекла круг и поставила сосуд перед шаманом, чье лицо могло бы напугать менее стойкого человека.
Она еле успела выскочить из круга, как фомор подхватил сосуд, вскакивая, и, высоко подняв над головой, опрокинул на себя.
Завизжала Лиэнн, и без того бледная от страха.
Воздух в подземелье словно сгустился, а потом засиял синеватыми огоньками. Чикко стоял, покрытый свежей кровью, окруженный голубоватым маревом, от которого тьма шарахнулась по углам этого зала странной неправильной формы с коряво скошенными стенами и старательно сбитыми барельефами.
И был крик – воистину нечеловеческий, который никак не могла издать впалая узкая грудь шамана.
И плита, которую не сдвинул бы и десяток коней, вдруг приподнялась и поползла в сторону.
А потом свалился Чикко, словно из тела его вытащили разом все кости.
– Быстро наверх, что ждете?! – приказал капитан, первым пришедший в себя. Все дружно бросились выполнять команду, словно боялись, что плита вот-вот вновь вернется на место.
Последним выскочили Торнан и Дорбодан, подхватив безвольно обмякшего Чикко под руки. Они уложили его на траву, и Марисса принялась бестолково хлопотать вокруг их спасителя, стирая кровь с его тела. К ней присоединилась и Лиэнн, по своей инициативе оторвавшая для этого подол.
– Чикко, Чикко, ты как?! – все спрашивала Марисса. – Чикко, родной, ты меня слышишь?!
– Слышу, красавица, – разлепил губы фомор. – Слышу хорошо.
Что-то в его тоне очень не понравилось капитану.
– Чикко, – Марисса тоже что-то почуяла, – Чикко, тебе плохо?!
– Нет, друзья, мне не плохо, – тихо ответил фомор. – Просто я умираю.
– Чикко, ты чего – рехнулся? – ляпнул Торнан первое, что пришло в голову.
– Надорвался я все-таки, хотя и оба Ключа поставил, и Нить Ярости повязал… – словно размышлял вслух маг. – Этот обряд – он… сложный… Вот так вот. Похороните меня тут – прямо в том склепе. Место хорошее, старое…
– Чикко, да что с тобой? – Голос Мариссы дрожал болью и страхом. – Скажи – тебе больно?!
– Да нет, не больно, моя маленькая, – фомор вдруг улыбнулся. – Это и плохо, что не больно…
– Чикко, погоди, – Торнан растерянно оглянулся. – Ты говорил, тут где-то жила земляная – скажи, куда тебя нести?!
– Не надо никуда нести, – голос шамана был тих и спокоен. – Я сейчас как бурдюк рваный. Вроде все цело, а швы лопнули. В меня сейчас хоть озеро этой силы влей – все уйдет.
С нарастающим отчаянием Торнан видел, что его старый друг не ошибается насчет себя. Лицо его отчетливо приобретало то выражение, что видел он не раз и не два на лицах смертельно раненных товарищей – и в Страже Севера, и раньше.
– Надо же, – печально улыбнулся Чикко. – А я уже почти поверил… Ты знаешь, друг Медведь, мне совсем не страшно…
– Никто тут умирать не будет, – вдруг решительно шагнул к шаману молчавший дотоле Дорбодан. Опустившись на колени, он взял безвольную руку Чикко, к чему-то прислушался.
– Брось, не стоит, – попробовал слабо возразить тот. – Тут разве что бог справится. Все астральное тело в клочья, считай, порвало.
– Насчет бога не знаю, а я попробую, – деловито ответил космограф.
Перевернув Чикко на спину, он принялся деловито постукивать по липкой от крови спине колдуна, нажимая на какие-то одному ему ведомые точки. При этом он что-то ворчал себе под нос, как водится у мастеров за работой:
– Так, эту веточку мы перекроем, а эту, наоборот… Так, с этой вообще все в порядке… Ух ты, это ж надо так… Скверно, но поправимо… Не хочешь? Так мы тебя узлом завяжем. И вот этот каналец…
– Разожгите костер, – скомандовал он, не оборачиваясь, и перевернул закрывшего глаза Чикко вновь на живот.
– Зачем? – пробормотала Марисса. Торнан пихнул ее кулаком в бок.
– Человек знает, что делает, – и достал огниво. Через пару минут крошечный костерчик уже весело пылал среди развалин, пожирая сухую траву и обе льняных нижних юбки бывшей герцогини Тамисской. Марисса сбегала вниз и принесла пригоршню щепочек, оставшихся от непонадобившихся жребиев.
– Отлично, – скосив глаза, бросил Дорбодан, ни на секунду не прекращая танец пальцев. – Зажги их и сразу погаси – но не до конца.
Амазонка сунула щепки в огонь и тут же вынула, сильным взмахом руки сбивая пламя. И лекарь принялся тыкать рдеющими кончиками лучин в тело Чикко. В грудь, шею, ноги – и даже пару раз ниже пояса. Потом начал вонзать щепки в разные места, иногда оставляя их воткнутыми в плоть.
Все как завороженные наблюдали за его манипуляциями. И Торнан, потрясенный до глубины души, заметил, что маска смерти исчезла с лица его старого друга, а почти исчезнувшее дыхание стало глубоким и ровным. Сомнений не было – спасенный ими из камеры пыток человек только что вернул шамана из Страны Мертвых.
И вот этого чудодея ублюдки в сутанах хотели сжечь живьем!
– Ну вот, вроде все. – Дорбодан отбросил последнюю лучинку и встал.
Чикко открыл глаза, обвел взглядом обступивших его спутников, явно не понимая, почему он еще на этом свете? Затем порывисто поднялся, схватил Дорбодана за руку и прильнул к ней бескровными губами.
– У меня нет ничего, – прошептал он. – Но в Кильдаре я должен буду получить пять тысяч каймов золотом. Если хочешь – отправляйся с нами, они будут твоими… И еще – я хочу научиться этому.
– Ну, не надо, друг, не в золоте дело, – почему-то смутился Дорбодан. – Митра велит делать добро. А учить тебя я не могу – я сам учился шесть лет, и наставники были не мне чета.
– Да, боги несправедливы – того, кого одарить должен, не можешь, – пробормотал Чикко. – А тому, чему хочешь научиться – не научишься… Торнан, – произнес он почти обычным тоном. – Отсюда чуть левее, пройдешь лигу, там в лесу наши кони. Подозвать их не могу, уж извини.