Торнан напрягся. Купцов было не трое, и даже не шестеро, а под дюжину. Пожалуй, целый караван средних размеров. На полу стоял ларец, внутри которого поблескивал матово-желтый металл и огоньки самоцветов. В ворсе затоптанного ковра блестело рассыпанное серебро.
Еще на полу валялись объедки и стояло блюдо с поросенком, в обнимку с которым, мирно посапывая, валялся еще один, совсем пьяный.
А на столе под завывание волынки и бренчание дутара танцевала Марисса. На ней не было ничего, кроме импровизированной юбки из пестрой шали, и сапог – правда, грудь она кокетливо прикрывала ладонями. Выражение ее лица поразило Торнана: столько в нем было самой натуральной похоти и совершенно невероятного бесстыдства. Лишь секундой позже он понял, что она здорово пьяна, да еще, кажется… Нет, не кажется – легкий душок горной конопли не спутаешь ни с чем.
Увидев его, Марисса, как ни была пьяна и укурена, все же узнала его и оступилась, потеряв равновесие. Но Торнан не дал ей сверзиться со стола, успев подхватить ее, беспомощно обмякшую, на руки, и осторожно опустил на пол. Затем, подобрав валявшееся покрывало, он завернул в него Мариссу и взвалил ее на плечо, прогнав мимолетные ощущения, возникшие от соприкосновения с горячей и упругой молодой плотью. Амазонка показалась ему совсем не тяжелой.
Собравшиеся взирали на него с каким-то тягостным недоумением, решая, видимо, непростую задачу – откуда взялся этот странный человек, зачем он, бесе возьми, сюда приперся и почему хочет забрать с собой эту симпатичную и веселую девочку?
– Эй, козел рябой! – выбрался вперед один из них – крупный, хорошо одетый парень лет двадцати, судя по виду, сын богатого купца. – Пшел вон отсюда!
– Спокойно, я уже ухожу, – произнес капитан, отступая к двери.
– Оставь девку, ты… – заорал парень, вынимая меч из ножен на поясе.
За время, пока он извлекал клинок, Торнан успел положить Мариссу на пол, выхватить ятаган, изготовившись к схватке, и определить, что за оружие в руках у нахала. И даже поблагодарить небо за то, что в противники ему достался круглый идиот, ничего в оружии не понимающий. В руках у юного болвана был хорошо знакомый капитану по Северным Пределам норглингский меч.
Кто-то из компании двинулся было на помощь приятелю, но, зацепившись ногой за ногу, упал, попытался подняться, но не смог и тут же захрапел.
– Уйди с дороги, добром прошу, – произнес Торнан.
– Порублю! – ответил парень.
Резко размахнувшись, капитан рубанул ятаганом по кромке меча противника у самого острия. Что-то жалобно звякнуло и покатилось по полу, а купец с расширенными от ужаса глазами смотрел на свое оружие – острие было срезано напрочь.
– Точно так же будет с твоей головой, – пообещал капитан. – А теперь одежду и вещи госпожи сюда. И побыстрее.
Кое-как собрав в узел любезно протянутые ему вещи и сунув мечи под мышку, он вновь взвалил завернутую в занавесь Мариссу на плечо и вышел. Надо сказать, все это время она лежала смирно, лишь время от времени заплетающимся языком (и совершенно непечатно) выражая недовольство вмешательством в ее личную жизнь.
Всю дорогу до постоялого двора она кулем висела на нем и как будто не сопротивлялась. И лишь уже в апартаментах, увидев Чикко, она вдруг взбеленилась, тем более что дурманная одурь малость прошла.
– Ты мне что – папаша, брат или жених?! – заверещала она, делая попытку встать и уйти.
Торнану пришлось попридержать ее, уклонившись от неловкого взмаха кулаком.
– Пусти!!! – забилась она. – Пусти – тебе какое дело?! Завидно, что не даю?! Так купи козу и с ней утешайся!
Торнан держал Мариссу, прижимая ее руки к телу и моля небеса, чтобы удар коленом не пришелся в пах.
– Все мужики скоты! Все, все, все!!! – Она заходилась в крике. – Вам баба – это кусок мяса для пользования… Только то, что между ног, и нужно!!! Пусти!!! Пусти!!! Я мужикам счета не помню! Хочу веселиться! Хочу с ними! Что толку в этой честности да це-еломудрии?! – издевательски проблеяла она. – Моя тетка купалась в золоте, а всего-то и нужно было ножки раздвинуть перед кем надо! А у меня сестренка маленькая померла, потому что денег на лекаря не было! У меня мать на работе надорвалась! Пусти! Мне браслет с изумрудом обещали…
Торнан глянул в сторону Чикко, но тот лишь беспомощно развел руками. Видимо, способность успокаивать взбесившихся девчонок не входила в его умения. Так что Торнану оставалось лишь крепко держать девушку в надежде, что рано или поздно она успокоится.
Марисса несколько раз чихнула, пробормотала проклятье. Она дергалась все реже, всхлипывания затихли, и вот она уже обмякла в его руках.
Он осторожно опустил Мариссу на пол. Рядом стоял Чикко, держа какую-то коробочку.
– Это маковый экстракт, – пояснил он. – Магии, можно сказать, и нет – просто это концентрированная сила растения. Млечный сок как-то перегоняют, высушивают… Если нужно усыпить человека, прогнать боль или еще чего-то… – Он не договорил. – Давай, клади ее на кровать.
Кое-как уложив Мариссу, капитан отправился к себе и, тут же завалившись на койку, как был в одежде, заснул – все случившееся здорово его вымотало.
«Старею, должно быть…» – подумал он, ощущая тяжесть в теле…
Тихий шорох разбудил Торнана, и он, резко поднявшись, сел на своем ложе. В окно светила полная луна, освещавшая комнату достаточно ярко, чтобы разглядеть стоящую на пороге Мариссу.
– Зачем ты пришла? – изумленным шепотом спросил Торнан.
– Можно я побуду с тобой? – В ее дрожащем и на удивление совсем трезвом голосе было столько мольбы…
Она медленно сняла покрывало и аккуратно положила его на табурет. Затем села рядом, внимательно глядя на него. Он видел, как с каждым вдохом наливаются ее груди, как постепенно твердеют соски.
И вот она уже ныряет к нему под одеяло.
– Марисса, ты… – Он замолчал, почувствовав ее губы на своих.
В несколько мгновений она освободила его от одежды. Ее сильное и в то же время женственное тело прильнуло к нему, прижимаясь изо всех сил. Язык северянина прилип к гортани.
– Торн, ты хороший, я знаю…
Он чувствовал переполняющую ее отчаянную решимость – так прыгают в ледяную воду штормового моря.
– Сейчас… – Она нежно касалась губами его кожи. – Сейчас все будет хорошо.
И Торнан решил не противиться судьбе.
…Некоторое время они лежали рядом, целуя и поглаживая друг друга. Он чувствовал сильные, но ласково-нежные прикосновения рук, ощущал возбужденность дыхания и гибкие движения горячего тела. Он ласкал ее бедра, живот, грудь, наслаждаясь бархатистой нежностью ее кожи и твердостью груди, каждая мышца тела содрогалась в судорогах страсти…
Он нежно и требовательно привлек ее к себе, жадно впился губами в ее губы, в то время как руки его скользили по ее плечам и груди. Прикосновение этих ласковых и таких умелых губ воспламеняло кровь. Страсть налетела, как ураган. Марисса отвечала поцелуем на поцелуи, лаской на ласку, целиком окунувшись в пучину страсти. Она вскрикивала от восторга под тяжестью его тела, ощущая неистовое биение его сердца. Яростно хрипя, она впивалась ему зубами в плечо. Выгибаясь и постанывая, переворачиваясь со спины на живот и обратно, она в свою очередь жадно приникала губами к телу любовника. Она выгибалась, как в припадке, а из ее глотки рвались вполне звериные вопли.