– Женился на матери? – не понял Стем. – На которой из них?
– Они обе с виду такие уступчивые, но потом становится понятно, что… – Денни осекся. – Чего? На которой из них?
Он откинулся на спинку стула и уставился на Стема.
Нора безмятежно продолжала намазывать маслом кукурузный початок.
Стем сказал:
– Нора очень уступчивая. Покажите мне женщину, которая так легко согласилась бы все бросить и уехать из своего дома.
– Но, – застонала Эбби, – мы же не просили ее это делать, мы бы никого из вас о таком не попросили.
Нора успокоила ее:
– Конечно, нет, мама Уитшенк. Мы сами решили, сами захотели. Подумайте, скольким вам обязан Дуглас.
– Обязан? – обиженно повторила Эбби.
Ред во главе стола вдруг встрепенулся:
– Что? Что происходит?
Он вопросительно смотрел на всех по очереди, но Эбби решительным жестом закрыла тему, и Ред стушевался и затих.
В среду Денни встал в половине одиннадцатого: видимо, постепенно переходил на нормальный режим. Он пропылесосил все спальни и сложил целую гору белья, которое Нора достала из сушилки, начисто при этом перепутав, что кому принадлежит. Пришил пуговицу к блузке Эбби, но, правда, разбросал по полке в бельевом шкафу, где хранилась коробка для шитья, катушки и вязальные крючки. Затем поиграл с мальчиками в «чокнутую восьмерку» [24] , а когда Эбби сообщила, что уходит на занятия по гончарному мастерству, предложил ее отвезти. Она ответила, что всегда ездит с Ри Бэском.
– Ну как хочешь, – сказал Денни. – Только я сижу в потолок плюю, а мог бы пользу принести.
– Ты и так приносишь много пользы, милый, – возразила Эбби. – Просто мы с Ри уже тысячу лет ездим вместе, но спасибо тебе, что предложил.
– А можно воспользоваться твоим компьютером, пока тебя не будет? – спросил Денни.
– Моим компьютером… – Эбби, судя по лицу, запаниковала.
– Я хочу зайти в интернет.
– А ты не станешь… читать мою почту и все прочее?
– Нет, мама, кто я, по-твоему, такой?
Это ее не слишком убедило.
– Хочу пообщаться с миром всего-навсего, – объяснил Денни. – Для разнообразия. А то я здесь в полной изоляции.
– Денни, разве я не говорила? Тебе необязательно здесь оставаться.
– Надо же, какое гостеприимство, – сказал Денни.
– Бог мой, ты ведь понимаешь, о чем я. Я не старушка, Денни, меня не нужно водить за ручку. Все это совершенно лишнее!
– Неужели, – обронил Денни.
И в тот же день, как будто Эбби сама себя сглазила, с ней вновь случился припадок.
Она обещала вернуться с занятий около четырех. До пяти никто не волновался. Ред и Стем были уже дома, и Ред первый засомневался:
– А не пора ли маме быть дома, как вам кажется? Я, конечно, знаю, они с Ри любительницы поболтать, но все-таки!
– А у тебя есть телефон Ри? – спросил Денни.
– Он в трубке записан на какой-то там кнопке. Может, вы кто-нибудь позвоните, а то я теперь с телефонами не в ладах.
Мужчины посмотрели на Нору.
– Я позвоню. – Она пошла к телефону на веранде.
Ред плелся за ней, Стем и Денни остались сидеть в гостиной. «Алло, миссис Бэском, – услышали они, – это Нора, невестка Эбби Уитшенк. Она случайно не у вас?» Пауза, и затем: «Понятно. Что же, спасибо вам огромное! Да, я уверена. Она появится. До свидания!»
Раздался щелчок: Нора положила трубку.
– Они вернулись к миссис Бэском час назад, – доложила она. – И мама Уитшенк сразу пошла домой.
– Черт! Ой, извиняюсь, – сказал Ред. – Я же миллион раз ей твердил: пусть Ри подвозит тебя к самой двери. Знает ведь, что ей нельзя ходить домой одной. Ах ты ж!.. Она небось и туда пешком шла.
Стем и Денни обменялись взглядами. Идти всего полтора квартала! Для них стало новостью, что Эбби не в состоянии осилить это расстояние сама.
– Может, по дороге домой она решила наведаться к знакомым? – предположила Нора.
– Нора, люди в нашем районе не наведываются друг к другу просто так.
– Я не знала, – ответила Нора.
– Значит, так, – распорядился Денни, встав с кресла. – Стем, ты иди по Боутон-роуд к дому Ри, а я двинусь в другом направлении – вдруг мама прошла мимо.
– Я с вами, – вызвался Ред.
– Хорошо.
Они ушли. Нора, скрестив на груди руки, с крыльца смотрела им вслед.
Стем широким размашистым шагом направился к дому Ри Бэском, а Ред и Денни – в противоположную сторону. Ред шагал тяжело. Раньше он всегда носился сломя голову, а теперь плелся нога за ногу. Они не прошли и трех домов, как услышали крик Стема: «Нашел!» Точнее, услышал Денни, Ред же как ни чем не бывало брел вперед. Денни тронул отца за рукав:
– Он ее нашел.
– А? – Ред обернулся.
– Стем нашел маму.
Они пошли обратно, мимо своего дома к Стему, который стоял в конце квартала и смотрел на дом Линкольнов. Денни ускорил шаг, оставив Ре да позади.
Эбби, с какой-то яркой глиняной штукой на коленях, сидела на кирпичных ступеньках подъездной дорожки соседского дома. Казалось, с ней все в порядке, но она даже и не пыталась встать.
– Ой, простите меня! – сказала она Денни и Реду, когда заметила их. – Не знаю, как это объяснить. Как-то вдруг раз – и оказалось, что я сижу здесь. Сижу и думаю: «Я пришла или ухожу?» Я правда не понимаю. Ужасно неприятное чувство.
– Но с тобой же твоя поделка, – указал Стем.
– Моя… что? – Она посмотрела себе на колени, на очаровательный глиняный домик размером не больше стопки визитных карточек. Ярко-желтый, с красной крышей, по одной стороне – зеленые глиняные плети, имитирующие древесную крону. – Моя поделка, – повторила Эбби недоуменно.
– Значит, ты пришла, правильно? Пришла домой с занятия.
– Да, правильно. – Эбби подняла и показала им домик. – Моя самая лучшая работа за все время! Видите?
– Чудесная вещь, милая, – с чувством произнес Ред.
И все трое мужчин закивали чересчур энергично и заулыбались чересчур широко, как родители, восторгающиеся творением ребенка, которое он принес из детского сада.
Дом на Боутон-роуд был спланирован так, что человек мог стоять у перил холла на втором этаже и слышать все, что происходит у входа. Дети Уитшенков – а порою и Ред – нередко после звонка в дверь затаивались наверху и не спешили выходить: а вдруг заявился кто-то из «сироток» Эбби?