«Видимо, Куров решил приставить ко мне именно его, — понял Котенев, выходя на летное поле. — Что ж, Александриди для меня пока ничем не лучше и не хуже других. Поглядим, как все начнет поворачиваться, поглядим…»
В Москве было уже темно. Выстояв в очереди, Михаил Павлович сел в такси и привычно назвал водителю домашний адрес.
Около своего подъезда он попросил остановиться и расплатился. Выйдя, посмотрел вслед отъехавшему такси и немного постоял на воздухе с сигаретой — не хотелось сразу подниматься домой, окунаться в привычную обстановку, да и где-то в глубине души занозой сидела вина перед Лидой. Сегодня, скорее всего, удастся избежать разговора, а завтра он сошлется на неотложные дела и закатится к Татьяне — она всегда ждет, всегда рада, всегда свежа и желанна и никогда не заводит нудную пластинку просьб, причитаний и всхлипываний. Ах, как же важно для мужчины, чтобы женщина, живущая с ним, никогда его не выводила из себя, всегда была привлекательной и ласково-спокойной, заботливой и ненадоедливой. И как редко случается в жизни видеть рядом с собой такую женщину.
Бросив окурок сигареты, Михаил Павлович вошел в подъезд. На стоявшие неподалеку «жигули» с двумя пассажирами он не обратил никакого внимания…
Один из сидевших в «жигулях» поглядел на часы и буркнул:
— Прибыл. Десять уже. Может, будем рулить к себе? Вряд ли он сегодня куда наладится.
Второй согласно кивнул и плавно тронул машину с места…
Вот и разгорелось лето — пыльное, городское, с огромными очередями за авиа— и железнодорожными билетами, мороженым, прохладительными напитками. Днем под палящими лучами потихоньку плавится асфальт и висит над магистралями, забитыми транспортом, неистребимая синеватая дымка.
Снова душно и маетно в поездах дальнего следования и электричках, увозящих горожан к их фанерным скворечникам на шести сотках, громко именуемым дачными или садовыми участками. Есть в столице и дачный трест, но только он не для всех, далеко не для каждого — нужно обладать достаточным весом в неистребимом бюрократическом братстве, сидеть в определенном кресле, чтобы в дачном тресте стали с тобой говорить и предложили прелестную дачку недалеко от Москвы. Поэтому и мотаются не имеющие кресел горожане аж за сотню километров, чтобы за световой день успеть прибить незнамо как и где добытые дощечки.
В погожий выходной летний день серенький «москвич» пробрался проселком к лесной глуши и встал перед плакатом, призывающим беречь лес от пожара. Хлопнули дверцы, вышли двое — потягивающийся от усталости дальней дороги Аркадий Лыков и озабоченный Витя Жедь, с корзиной и хозяйственной сумкой в руках.
Отдав корзину Аркадию, Жедь тщательно запер двери машины и, подергав их за ручки, повел приятеля в лес.
Шли молча. Усыпанная порыжелой прошлогодней хвоей земля глушила звук шагов. Аркадий зевал — плохо выспался, а вставать пришлось рано. До поздней ночи Лыков ломал голову над данными, которые удалось собрать о Михаиле Павловиче, и прикидывал — как получить еще более достоверные сведения? Олег Кислов обещал собрать хитрый аппарат, дающий возможность прямо из машины подслушивать телефонные разговоры. Пришлось повозиться со схемой, но теперь, похоже, дело пошло на лад, и скоро все телефонные переговоры Михаила Павловича будут известны.
Анашкин тоже не сидел сложа руки — добыл машину, сам перекрасил и сменил номера.
Дело свое Гришка знал — в этом Аркадий успел убедиться. Посетив тихий дворик с гаражом, откуда Ворона увел автомобиль, он не заметил ни малейших следов тревоги или появления там милиции, хотя прошло уже много дней. Не зря Анашкин долго выискивал и нашел-таки, где угнать так, чтобы не скоро спохватились. Зато теперь можно прослеживать перемещения Михаила Павловича. По номеру телефона нашли его работу, выследили машину, знают, где он живет, где квартирка его любовницы, у которой он часто бывает, известны в лицо его жена, кое-какие знакомые. Но медленно все, ой как медленно.
Витя Жедь шагал торопливо, сдвинув на затылок потертую кепку и крепко сжав толстыми пальцами ручки хозяйственной сумки. Ему было жарко и маетно, от долгого сидения за рулем противно прилипла к спине майка, а впереди обратная дорога, и есть неотложные дела в городе, куда надо обязательно вернуться к обеду. Хорошо, что идут на знакомое местечко, бывал тут как-то, когда еще горбатился на заводе. Профсоюз организовал вылазку за грибами на автобусе — тогда-то Витек и приметил глухие урочища и сырые овражки, чуть не по пояс заросшую травой длинную полянку посреди леса. Помнится, выпили лишку с приятелями, захотелось подурачиться, поерничать на воле. Вот он и вышел на полянку, приложил руки рупором ко рту и завопил что было мочи:
— Ого-о-о! Эй! Ау-у!
И прислушался, ожидая ответного многократного эха, гуляющего между стройных стволов. Да только вышла промашечка — бор словно проглотил его крик.
Приятели давай сперва потешаться, а потом тоже кричали, но бор упрямо спрятал в своей мрачной сырой глубине и их голоса. Покричали, покричали и притихли, даже хмель несколько сошел — стало как-то не по себе. Плюнули и ушли — пропало всякое желание куролесить, — но память об этом глухом и странном месте осталась. Туда Жедь и вывел Аркадия.
Присели под кусточком, закурили, шаря глазами по зарослям на другой стороне — нет ли там кого, не забрели ли на поляну сборщики ягод, грибов или целебных трав? Нет, похоже, никого. Тогда Витек открыл сумку и, порывшись в ней, вытащил завернутый в промасленные тряпки тяжелый сверток. Развернул, и взору Аркадия открылось нечто, тускло блеснувшее сталью.
— Во! — Жедь подбросил на ладони облезлый наган. — К нему есть шестнадцать патронов. Сплошной расход с этими игрушками, хорошо еще, нужного человека отыскал и перекупил.
Следом за наганом из свертка появился плоский длинный ТТ, с расколотой и залитой эпоксидной смолой накладкой на рукояти, а потом пугающий своими размерами «люгер».
— «Парабеллум» — это вещь, — вытаскивая из его рукояти обойму, бормотал Витек, — девять миллиметров, не хрен собачий.
— Патроны ко всем есть? — взвешивая на ладони ТТ, спросил Лыков. — Попробовать бы надо, а то вдруг они не стреляют?
— Говорили, стреляют, — хохотнул Жедь. — Сейчас опробуем.
Открыв помятую жестяную коробочку из-под конфет, он высыпал на расстеленную тряпку горку патронов и ловко рассортировал их по калибрам.
— Гляди, — поманил он Аркадия, — из нагана стоит пару раз пальнуть, а на два полных барабана оставить. Мне говорили, что в случае чего лучше из нагана бить, у него гильзы не выскакивают. Ты себе чего возьмешь?
Лыков задумчиво перебрал арсенал и остановился на «парабеллуме».
— Правильно, — одобрил Витек, — а я с наганом буду. Гришке чего дадим?
— Не хватало еще его вооружать, — вскинулся Лыков. — Олегу дать пистолет, и достаточно. Кстати, все надо надежно спрятать до дела, нечего раньше времени раздавать.