Отложив ручку, Иван критически посмотрел на свои каракули — непонятные непосвященному глазу кружочки и волнистые линии, стрелочки и торопливые, неразборчивые слова, сокращенные до двух-трех начальных букв. Однако какая-никакая, а примерная схемка получилась.
Довольный собой, Купцов уже хотел сунуть листок в тощие корочки дела, как его осенила новая идея — как он мог забыть о преступных молодежных группах? Большинство их участников еще ни разу не побывало в местах лишения свободы, но такие группы отличаются дерзостью при совершении преступлений и зачастую используют оружие. Социальное расслоение населения все более увеличивается, а объектами грабежей, разбоев и рэкета, как одной из разновидностей вымогательства, становятся преимущественно представители имущих слоев. Молодежь в большинстве случаев рассуждает весьма примитивно — он имеет все, а я тоже хочу красиво пожить. Поэтому сбрасывать со счетов возможность нападения на Лушина одной из таких группировок просто неразумно…
Собрались у Олега Кислова, родители которого еще продолжали жить на даче. Аркадий пришел, когда все уже были в сборе. Лысоватый Витек занимался маникюром, обстригая ногти при помощи новой ногтекуски; Анашкин курил, сидя в старом, продавленном кресле, а хозяин нервно ходил из угла в угол.
«Задергался, — взглянув на него, сразу определил Аркадий. — Давить на них надо, убеждать, что все нормально и останавливаться на половине пути глупо и опасно».
— Привет, — поздоровался Лыков и присел напротив Вороны. — В тот день суетно было и недосуг, а сегодня я вспомнил, — повернулся он к Гришке. — Ты вроде успел хапнуть у Лушина бумажник и коробку?
— Шкатулку, — не переставая ходить, уточнил Олег.
— Какая разница? — зло оборвал его Аркадий. — Где она?
Ворона прищурил глаза и сделал вид оскорбленной невинности. После того как разбежались в разные стороны, он первым делом поглядел на добычу — из бумажника удалось выгрести больше трех тысяч разными купюрами, а всякие бумажки — записочки, визитные карточки и прочую дребедень — Гришка порвал и спустил обрывки в унитаз. В шкатулке нашлись золотые вещички, часы какой-то иностранной марки на массивном браслете, бусы из жемчуга. Все это, с точки зрения Вороны, было делом пустым, совершенно никчемным — только попробуй сбыть, и тут же тебя повяжут, — а отдавать за бесценок в случайные руки и смысла нет. Реально ценны только деньги: не переписывал же хозяин номера всех купюр! Поэтому Анашкин за шкатулку не держался, но для вида огрызнулся:
— Сам бы брал, а то только спрашивать: где?
— Давай сюда! — приказал Лыков.
Ворона нехотя поднялся и пошел в смежную комнату. Вынес шкатулку и бросил ее на стол:
— На!
— Есть у них денежки, есть, — приговаривал довольный Аркадий, вынимая из шкатулки кольца, бусы, часы. — Осечка произошла, а то бы взяли больше.
— Этот… — сглотнув набежавшую слюну, осевшим голосом спросил Кислов. — Малый этот… жив? И баба?
— Не знаю, — отмахнулся Лыков. — Главное, охрана в квартире была… Хорошо!
Жедь выбросил в форточку окурок и недоуменно поглядел на инженера — заговаривается, что ли, чего же хорошего?
— Не сечете? — поймав его взгляд, усмехнулся тот. — Добро свое они охраняют, ясно? А если нет ничего, зачем охрана?
— Я о другом думаю, — протянул Жедь. — В следующий раз нас тоже могут встретить людишки со стволами. Кончились игры в обыски и милиционеров.
Он не стал говорить, что давно сжег форменную рубашку, купленную им в магазине «Железнодорожник», старый милицейский китель и брюки. Весело горело тряпье, облитое бензином, отполыхал маленький костерчик во дворе приемного пункта стеклотары, и на душе у Жедя стало легче — в случае чего уликой меньше. Золото, взятое у Котенева, он положил в стеклянную банку и зарыл — пусть ждет до поры, пока все успокоится. Такой товар цену всегда имеет, еще ни разу не дешевел, а распорядиться им по-умному лучше позже, а не сейчас, когда после неудачи у Лушина уголовка на ушах стоит. Но Жедь не торопится, он умеет ждать и, даже если его начнут гладить каленым утюгом, не выдаст места, где зарыта заветная баночка. А теперь, похоже, можно будет добавить туда кой-чего!
— Не встретят, — уверенно ответил Аркадий. — Ментам Лушин не помощник, поскольку за себя боится и Котенева им не выдаст, а своих боевиков у них нет. Иначе уже ждали бы.
— Ну, не знаю, — отвернулся Жедь.
— Витек прав, — торопливо заговорил Кислов. — Надо переждать, затаиться. Кто знает, что происходит сейчас там, у Лушина? Не, я пока никуда ни ногой.
— Дурак! — захлопнув шкатулку, засмеялся Лыков. — Знаешь, на сколько это тянет? — Он покачал резную коробочку на ладони, словно взвешивая. — Надо действовать, наступать, пока они не опомнились. Наступающий всегда побеждает, а вы зовете к обороне? Пропить добытое, купить шмотки, видео, стерео, балдеть и страдать, что не решился еще раз, не пошел к их казначею? Ведь есть у них казначей, есть! Наверняка это Рафаил! Григорий, ты машину новую присмотрел?
Анашкин кивнул. Машина действительно подобрана, стоит у одного дурачка в гараже. Ездит он редко, а замочек плевый — открыть пара минут — и ты опять на колесах. Интересно, чего сегодня решат: временно бросить дело или опять идти?
— Да пойми ты, опасно бить без конца в одну точку, — не выдержал Олег. — Они повязаны друг с другом. Иначе зачем у Лушина оказался тот бугай? Котенев ему все рассказал, предупредил. Могли предупредить и Рафаила, даже наверняка предупредили. Витя прав, нас там могут ждать.
— Ты лучше скажи, облигации на деньги поменял? — перебил его Аркадий. — Нет еще? Так чего ждешь, меняй. И готовьтесь, будем брать Хомчика. Прямо в квартире, тепленького, но уже без выкрутасов. Жестко, напористо, быстро! А потом конец! Стволы в речку, деньги делим и ведем жизнь обывателей: примерных и законопослушных. Сейчас еще есть шанс, а потом его не будет.
В комнате повисла тишина. Кислов прислонился плечом к стене и вспоминал тот день, когда они с Аркадием потрошили здесь похмельного Гришку. Кажется, так давно это было, будто много лет назад, а уже сколько наворочали.
Жедь разминал сигарету и прикидывал — сколько он еще положит в заветную баночку, если случится удача у Хомчика? Рафаил мужичок хлипкий, по внешности сразу видать, что трусоватый и семейственный, а такие все отдадут, если детишкам к головенке приставить наган и пригрозить. Отдаст, куда денется! А если детишек дома не случится, то можно попробовать провернуть такой финт с женой, мамашей или самим хозяином. Богатенькие, они за жизнь цепляются!
Ворона не думал ни о чем. Просто хотелось, чтобы скорее заканчивали говорильню и приступали к распитию. Чего лясы точить, тем более Лыков твердо обещает, что возьмут у этого Рафика куш и уйдут в тину.
Вспомнился вдруг Свекольный, суетившийся в гаражах, сшибающий деньжата с автолюбителей, помявших свои машины черт знает где, а за ним мысль привела к спившемуся старому знакомому с ипподрома. Нет, ни таким, как Мясо, ни таким, как Свекольный, становиться не хотелось.