Назир Хуз прекрасно знал: если Ормузский пролив будет блокирован, путь для поставки половины импортной нефти окажется отрезан. Вот почему Запад активно оказывает Оману помощь, в обмен на которую султанат взял на себя обязательство охранять пролив. За восемь лет патрулирования на канонерской лодке у Хуза развилось профессиональное чутье. Одно дело дружественные танкеры, дау местных рыбаков и советские подлодки, время от времени всплывающие на поверхность для пополнения запасов воздуха. Но в этой лодке явно было что-то подозрительное. От одних судов пахло нормально, от других исходила нестерпимая вонь. Хуз стоял на борту рыбацкой дау, вышедшей в море не меньше нескольких дней назад. Поэтому сейчас тут должно нести гниющей рыбой так, что на лодке невозможно было бы находиться. Однако рыбного запаха не чувствовалось вовсе.
– Командир, командир, сюда! – крикнул кто-то с кормы. Хуз поспешил в ту сторону. Унтер-офицер стоял возле открытого рыбного люка.
– Смотрите, – сказал он, светя вниз фонарем.
Хуз заглянул в люк, и по спине побежали мурашки. Луч выхватывал из темноты один овальный металлический предмет за другим. Рыбный трюм оказался доверху забит минами.
* * *
Три часа спустя канонерка пришвартовалась на военно-морской базе на Козьем острове. Американские специалисты по обезвреживанию бомб вскрывали первую мину. На некотором расстоянии от них Хуз нервно мерил шагами причал. Уже рассветало, однако усталости он не ощущал. Вот из люка вылез один из американцев и, сойдя на причал, направился к нему. Американец вынул из кармана пачку «Честерфилда» и достал одну сигарету.
– Да уж, неприятная находка, командир.
Хуз кивнул. Американец затянулся и выпустил изо рта облачко дыма, которое тут же отнесло ветром.
– Между прочим, это не обычные мины, командир. В первый раз такие вижу. Слышал, конечно, достаточно, но до сих пор сталкиваться не приходилось.
Американец сделал еще одну глубокую затяжку, а потом уставился на залив, напряженно поджав губы.
– И что же это за мины?
– Думаете, обыкновенные, времен Второй мировой войны? Из тех, которыми торгует какой-нибудь дилер средней руки? Нет, у вас там ядерные мины. Да-да, начиненные ураном. В первый раз увидеть довелось. – Выдержав долгую паузу, американец продолжил: – Какой-то новый образец, командир. Должно быть, русские изготовили. Одна такая может разнести целый супертанкер, причем останутся только кусочки меньше спичечной головки.
Хуз поднял голову и посмотрел в небо. День обещал быть погожим и жарким. Потом поглядел через пролив в сторону Ирана. Над тем берегом как раз показался алый край восходящего солнца. Но Хузу было не до красот природы – его мучили дурные предчувствия. Похоже, через тридцать лет худшие страхи западного мира начинали оправдываться.
Одним из первых, кто узнал о находке за пределами Умм-аль-Амнаха, был израильский генерал Иссер Аарон Эфраим, глава МОССАДа, секретной службы внешней разведки. Когда зазвонил один из двух телефонов, стоящих возле его кровати в тель-авивской квартире, Эфраим поспешно сел и схватил трубку. Ответил тихо, чтобы не разбудить спавшую рядом жену. Звонил Хаим Вейсман, глава Управления военной разведки Израиля. Вейсман вкратце рассказал, что произошло.
– Тебе об этом что-нибудь известно, Иссер?
– Нет, Хаим. – Эфраим задумался. – Впрочем, на прошлой неделе в Хайфе пропали четыре моряка. Кажется, в понедельник. А еще исчезло патрульное судно. Пока ни обломков, ни тел погибших не обнаружено.
– Премьер-министр с ума сходит. Только подумай, в какую галошу сядет правительство, если эта история станет достоянием гласности.
– Могу себе представить. Но поверь, Хаим, я ошарашен не меньше тебя. Не понимаю, как такое могло случиться. И много народу в курсе?
– Пока – командир канонерки, американские военные с базы в Омане и мы с тобой. Сейчас проверяют, есть ли другие дау, которые возят через пролив мины. Если да, придется останавливать все судоходство. Но если окажется, что это просто недоразумение, панику сеять ни к чему. Если моряки с танкеров прознают, что на пути их могут поджидать ядерные мины, побросают свои суда и разбегутся.
– Ничего себе недоразумение – четыре трупа и пятнадцать ядерных мин, – ответил Эфраим.
– Согласен. Думаю, нужно заняться этим делом не откладывая. Встретимся у меня в кабинете ровно в восемь.
– Хорошо. В восемь, – повторил Эфраим.
Положил трубку, сел на постели в жаркой темной комнате и глубоко задумался. Эфраим ощущал неприятную тошноту. Потом его прошиб пот, на смену которому пришел озноб. Никогда еще генерал не оказывался в настолько рискованной ситуации. Всю жизнь он ходил по лезвию бритвы. Бывало, неприятности сами его находили, а случалось, что Эфраим специально искал их. Всякий раз ему удавалось если не одержать победу над обстоятельствами, то, по крайней мере, выйти из положения с наименьшими потерями. Однако теперь, сидя посреди ночи в своей темной спальне, генерал чуял что-то недоброе, но не мог распознать, что именно. В конце концов усталость взяла свое, и Эфраим забылся сном.
С того момента, как «вольво» Бенхакера вылетел в канаву возле шоссе, и до того, как приехала скорая помощь, прошло всего полчаса. За это время полицейские успели перекрыть движение, расставить возле места аварии предупреждающие знаки, убрать с проезжей части осколки стекла и обломки металла, снова открыть движение и спасти, казалось бы, уже не подававшего признаков жизни Бенхакера.
– Этому уже ничем не поможешь.
Но констебль Харрис бросил на врача скорой помощи исполненный отчаяния взгляд. Это была уже вторая крупная авария за сегодняшний день, на место которой его вызвали.
– Нет, у него есть пульс!
Врач взял Бенхакера за запястье и через несколько секунд кивнул. Команда сразу засуетилась. Пока искалеченного Бенхакера вытаскивали из искалеченного «вольво», сердце у жертвы аварии останавливалось дважды, и оба раза его удалось запустить снова.
– Не понимаю, какой смысл возиться, – сказал Джим Коннелли, водитель «скорой». – До больницы все равно не довезем.
Остальные были с ним полностью согласны. Похоже, у пострадавшего в аварии трещина в черепе, а также сломаны бедренная кость и ребра. Не говоря уже о разорванной селезенке, позвоночнике, который наверняка поврежден, обширной потере крови от внутреннего кровотечения, пробитом легком и многочисленных порезах. И это лишь то, что удалось обнаружить при беглом осмотре. Однако сдаваться работники скорой не собирались – бывало, и не таких вытаскивали. Не сказать, чтобы подобных головокружительных успехов у них на счету было много, однако достаточно, чтобы был смысл постараться как следует. Вдруг жертву аварии все же удастся спасти? Наконец Бенхакера погрузили в машину, подключили к всевозможным капельницам и аппарату искусственной вентиляции легких и, принимаясь делать непрямой массаж сердца каждый раз, когда пульс снова начинал пропадать, повезли пострадавшего в больницу в Уэст-Миддлсекс, хотя особого оптимизма по поводу его судьбы не испытывали.