Бесполезно было доказывать, что папаша бросил мамочку задолго до своего знакомства с Мариной.
И что с тех пор о мамочке и не вспоминает.
Да и вообще… зачем?
Как ни странно, но после того короткого разговора Марина прониклась к Танечке доверием. Однажды она вернулась со свидания раньше обычного, нервозная, злая даже.
— Сволочи… Все мужики сволочи!
— Он вам изменил? — поинтересовалась Татьяна.
— Кто? А… Стасик. Никогда не думала, что он способен на верность. Тот еще ублюдок, но харизматичный… Возомнил себя великим живописцем. Я про мужа своего… Когда ж он сдохнет, наконец!
Это пожелание было высказано от чистого сердца.
— С-скотина, поставил наружку, подозревает… Параноик несчастный. Выпиши мне чего-нибудь, чтобы паранойю вылечить.
— Лекарствами она не лечится. Вообще плохо лечению поддается, — заметила Татьяна.
Выходит, папочка держит Маринку на поводке.
— Да? Тогда что-нибудь такое… — Она махнула рукой.
— Вроде вашего зелья?
— Что?!
Вскочила. Побледнела, но почти сразу взяла себя в руки, улыбнулась кривоватою улыбочкой.
— Мамаша проболталась?
— Вы никогда не обращали на меня внимания, — спокойно объяснила Татьяна. — Обсуждали свои… дела… Я слушала. Поэтому не надо, тетя Марина, отрицать. Что было, то было…
— Твоя правда. — Она вздохнула и обмякла в кресле. — Если бы ты знала, как устала я от всего этого… тайны, тайны… Он ведь тоже знает. Ты ему сказала? Я тогда поразилась, откуда он… А это ведь ты! Продала, да?
— Мне нужны были деньги, чтобы учиться. — Татьяна не имела причин отрицать правду. — Вы ведь не думали обо мне.
— Я и не должна была. У тебя мать имеется.
— Ну да, конечно. — Татьяна положила руки на стол. — А квартиру, которая была и моей в том числе, вы продали… Что-то своей доли я не помню. Ваши же дела… Вы ведь никогда не интересовались теми людьми, которых убивали. Вас их судьба не заботила. Почему меня должна была заботить ваша судьба?
Она ждала, что Марина станет возмущенно отрицать или оправдываться, или ударится в слезы, она же откинулась в кресле и вытащила из сумочки сигареты.
— Логично. Каждый сам за себя. А Галка этого так и не поняла. Знаешь, сколько раз я думала убить его? Представляла, как подливаю яд… Или подсыпаю… Пара капель в одеколон, и никто бы не догадался.
— И что останавливает?
— У меня ничего не осталось. Это раз. И он меня держит. Это два. Если с ним что-то случится, деньги отойдут дорогим детишкам… А они от меня избавятся охотно. Тем более когда получат ту запись… Знать бы, где он ее хранит.
Это она произнесла задумчиво.
— Тот пакет уже давно устарел, — заметила Татьяна. — Там изначально не было ничего более-менее важного… Запись вашей беседы? Так можно заявить, что речь шла о розыгрыше или что запись поддельная, а голоса лишь похожи. Качество отвратное и ни одна экспертиза не докажет, что это и вправду была ты. Далее, вещи с отпечатками? Тебе супруг когда-то давал потрогать, и вообще, если дело дойдет до суда, деньги решат вопрос.
— Деньги… Где бы еще их взять? Нет, он не жадный, но крупные суммы привлекут внимание. А мелочовку откладывать — это не по мне. Разве что завещание…
Она щелкнула пальцами, пытаясь поймать какую-то свою мысль.
И та мысль давно мучила Марину, не давала ей покоя. Она была столь очевидна, что Татьяна решилась ее озвучить:
— Где одно завещание, там и другое. Надо лишь заставить его написать.
— Как?
Конечно, нехорошо использовать служебное положение в собственных целях, но…
— От паранойи я не вылечу, однако подобрать препараты, которые…
— Ты убила отца! — Варвара не выдержала, подскочила к Татьяне и вцепилась ей в волосы. — Дрянь! Какая же ты дрянь! Убила папу!
— Уберите эту дуру! — завизжала Татьяна, пытаясь вырваться.
Алина вжалась в кресло, надеясь, что про нее забыли. И зачем Макс заставляет ее смотреть на все это? Почему не разнимет их?
— Господи, — выдохнул Егор в сторону. — Я не знал… Я столько всего не знал!
— Интересно, если я правильно поняла, — а вот Евгению услышанное натолкнуло на совсем иные мысли, — то завещание можно признать недействительным…
Девушек все-таки разняли.
На лице Татьяны появились свежие царапины. Варвара же лихорадочно облизывала разбитые губы, дергала плечом, пытаясь скинуть руки Макса, который держал осторожно, но крепко.
— Да не травила я его! — Татьяна вытащила платочек и прижала к лицу. — Кое-какие лекарства, успокоительные. Чтобы расслабить… Они как бы делают человека более рассеянным. И управляемым. Он бы подписал бумаги, в удобный случай… Марина должна была давать препараты минимум месяц. Ни одно психотропное лекарство не действует сразу. Нет, это был разумный долгосрочный план, но… Кто знал, что папаша в больницу попадет? Нам еще повезло с моментом… Ты, Гошка, был в командировке. Твои сестрички — на курортах грелись. А Марина около мужа играла в безутешную супружницу. И конечно, ей сразу объяснили перспективу. Что оставалось делать?
— Создать подделку, — прошептал Егор.
— Именно. Стасик пришел на помощь. Сам предложил услуги, и Марина согласилась. Думала, что заплатит, как обычно, и все… ан нет… Стасик, уж извините, моралью обезображен не был. Быстренько сориентировался. Одно дело быть любовничком богатой женушки, другое — мужем… И третье — при потенциальной нищей отираться. Склепал и завещание, и генеральную доверенность. А вот подпись настоящая. Правда, папочка уже не понимал, что подписывает, но кого это волновало? Пара свидетелей, якобы независимых, свой нотариус. Думаешь, почему Маринка на попятную пошла и вам по куску выделила? Испугалась, что ты слишком глубоко копнешь!
— Дурак, — прошипела Евгения. — Какой же ты дурак! Маринка тебе наплела, а ты поверил! Мировая… Мы могли бы получить все!
— Угомонись, подружка. — Татьяна потрогала губу. — Маринка ведь могла бы и тебя следом за папочкой отправить. Стасику она сама проболталась. Нажралась на радостях, вот и сорвало крышу… Ей и вправду доктор нужен был. И таблеточки для души, потому как нельзя вечно нагнетать давление. Нет, я ее предупреждала, предлагала помощь…
Вот только Марина вряд ли приняла бы эту помощь. Алина на ее месте тоже и не подумала бы довериться тому, кто только что помогал если не в убийстве, то в подготовке к нему.
— Стасик и понял, что на золотую жилу нарвался, он к Маринке прикипел. Предложение сделал, а она и согласилась. Что ей еще оставалось? Послать Стасика она не могла, слишком много он знал. Если бы раскрыл рот, если бы заявил, что завещание — подделка…