В храме не было других источников, кроме священного колодца. Дед строжайше запрещал брать из него воду, чтобы не разгневать ками, и приходилось каждый день ходить на реку. Там-то я и увидел её.
Конечно, мы сталкивались и раньше, но под этим словом – «увидеть» – скрываются разные понятия. Можно увидеть что-то и просто запомнить факт его существования – и так сотни тысяч раз, а в сто тысяч первый – увидеть то же самое в совершенно ином свете, проникнуться им, прочувствовать и сделать это частью себя. И со мной было именно так.
Девушку звали Юки. Её кожа действительно была белой, как первый снег. Заметив меня, она улыбнулась, и, уверен, в этот момент в целом свете не нашлось бы ничего прекраснее. Сердце моё расцвело, как расцветает увядшее дерево под руками умелого садовника. Этого было достаточно, чтобы почувствовать себя как никогда прежде живым.
С помощью Кумико я овладел целительством, и стал гораздо чаще появляться в селе. Благодаря этому умению, люди быстро прониклись ко мне доверием и уважением; для меня же важнее было то, что мы с Юки могли быть вместе.
Думаю, дед быстро понял, что к чему, но ничего не говорил. Полагал ли он, что его непутёвый внук одумается и станет прежним, или что-то ещё – не знаю. Это делало нас слишком беспечными, и однажды я предложил Юки сбежать.
А на следующий день она умерла. Кто-то сказал – утонула.
Я не помню точно, что чувствовал, когда услышал об этом. Боль, горечь, печаль, разочарование, страх – всё смешалось в одну густую чёрную массу, наполнившую мою душу. Мечты и надежды, даровавшие волю к жизни, рассыпались в прах. Единственное, что врезалось в память – то, как я отказывался смириться с мыслью, что всё кончено. Да и не могло всё так закончиться, ведь решение было. Оно должно было быть.
Разыскав Кумико, я упал перед ней на колени и взмолился:
– Госпожа! Прошу вас, научите меня…
– Возвращать жизнь? – сухо перебила она. – Это не в нашей власти, дитя.
– Но ведь должен быть способ?
– Если он и есть, то шинигами надёжно охраняют эту тайну.
Я в надежде поднял на неё глаза.
– Боги смерти? Прошу, призовите…
– Думай, о чём просишь! – прикрикнула Кумико. – Добровольно призывать даже одного из них… Я ещё не сошла с ума.
– Тогда я сам найду шинигами!
– Не имеет смысла. На это уйдёт слишком много времени. Даже если у тебя получится, уже ни тела, ни души твоей подруги не будет.
– Как?! Как такое могло произойти?! – по моим щекам текли горячие слёзы. – За что судьба смеётся надо мной?
– Некоторые вещи не случайны, дитя.
Я вытер слёзы и глухо спросил:
– Что? Госпожа, вы видели? Почему вы не помешали?
– У меня ещё недостаточно хвостов, чтобы вмешиваться в такие дела. Тебе лучше вернуться в святилище и спросить об этом у ками.
– У ками? Это всё оно? Но… почему? С чего ему на меня злиться?
Сделав глубокий вдох, Кумико отвернулась.
– Боги не настолько злые, насколько того хотят от них люди.
Её слова открыли мне правду. Не важно, хотел я в неё верить или нет – сути это не меняло. Мой мир был разрушен одной бессмысленной прихотью, а сердце снова увяло.
Закат окрасил небо алым, когда я вернулся в храм. Всё стало мне противно, каждая минута, проведённая здесь, доставляла только боль и страдания. Завидев вышедшего навстречу деда, я прокричал, чувствуя, как сжимаются в ярости кулаки:
– Как ты мог?!
– Глупец! – резко ответил он. – Я не вечен. Кто останется здесь после меня, если ты уйдёшь? Не думаешь о себе, подумай о своей семье!
– Ясно, – из моей груди вырвался нервный, прерывистый смех. – Жертва во имя процветания. Но почему этой жертвой должен быть именно я? Почему не брат, который во всём всегда был лучше? Почему я должен думать об их счастье, а не они о моём?
– Тебе пора повзрослеть.
– Такой ценой?! – переполнившая меня ненависть вырвалась на свободу. Мощная сила подхватила старика и отбросила назад, проломив стены хондена – обители бога – и открыв взору ветхий каменный колодец.
Дед не шевелился. Когда я подошёл к нему, он уже не дышал.
– Остановись, – властно произнёс кто-то за моей спиной.
Обернувшись, я увидел высокого пожилого человека, опирающегося на длинный деревянный посох.
– Остановись, – повторил он. – Месть не принесёт тебе покоя.
– А с чего ты взял, – пробормотал я, – что мне нужна именно месть?
Ударная волна, сорвавшаяся с моих пальцев, понеслась вперёд, вырывая комья земли. Однако ками продолжал стоять, опираясь на свой посох, будто это даже не задело его.
– Думаешь, и меня сможешь так убить? Ты лишь навлечёшь на себя проклятье.
– Пусть так. Раз нет иного пути, я согласен и на это!
Ками оказался силён, как и полагалось богу. Простыми атаками в упор причинить ему вред было невозможно. Однако за века, проведённые здесь, он не мог не срастись со своим колодцем. Если колодец будет сломан, появится возможность одолеть его.
Следующий мой удар был направлен именно туда. Кладка с лёгкостью треснула, и камни колодца осыпались внутрь. Ками дрогнул, но устоял – только сильнее схватился за посох. Тогда я принялся разрушать всё, что только попадалось на глаза.
– Прекрати! – крикнул наконец он, ударяя посохом по земле. Раздался гул, всё вокруг заходило ходуном так, что стоять на ногах стало почти невозможно.
Поняв, что другого шанса не будет, я собрал всю боль и ненависть, накопившиеся во мне, и выплеснул их на ками. Длинная стальная цепь, вдруг вырвавшаяся из моей спины, схватила его и, плотно обмотав, подняла в воздух.
– Ты будешь подчиняться мне. Все будут подчиняться. Вечно! – злобно прошипел я.
Ками закрыл глаза и выдохнул:
– Будь по-твоему.
Когда сознание вернулось ко мне, уже совсем стемнело, и в темноте развалины святилища выглядели зловеще. В стороне лежало тело моего деда, но ками нигде не было. Несколько странных духов, похожих на чёрные покрывала, подвешенные в воздухе, слонялись вокруг. Поднявшись, я пошёл прочь – они, как верные псы, потянулись следом.
За храмовыми воротами меня встретила Кумико.
– Ну, теперь мне хватит времени, чтобы придумать, как вернуть Юки? – спросил я, остановившись подле лисы.
– Дитя… – в ужасе прошептала она. – Что же ты наделал?!
– Кумико. Ты тоже будешь служить мне. Когда у тебя будет достаточно хвостов, я приду и заставлю тебя служить мне. Запомни эти слова. Запомни меня. Потому что я…
* * *
Воздух со свистом ворвался в лёгкие. Видения нехотя отступили, и моё сознание снова стало моим. Сначала все звуки казались дикой, отвратительной какофонией, однако стоило немного сосредоточиться, как они начали разделяться. Среди них звенел чей-то голос – зацепившись за него, я потянулся к источнику, как к маяку, указывающему путь в темноте, пока не получилось наконец открыть глаза.