– И?..
– И поэтому я хочу перевести деньги на другой счет. Но действовать надо очень быстро, потому что у моего клиента есть некоторые проблемы с концентрацией и, если я не смогу быстро найти интересующие его картины, он может потерять терпение. В начале сентября состоится Шанхайская выставка современного искусства, и к этому времени я должна быть во всеоружии. К тому же весной можно будет достать нескольких интересных авторов на выставке в Базеле и Гонконге. Я не могу себе позволить бюрократические проволочки! Поэтому я решила попросить тебя помочь мне, – закончила я, стараясь смотреть ему прямо в глаза, насколько это позволял свет плавающих свечей и бурлящая в джакузи вода.
– Что ты предлагаешь?
– Жан-Кристоф, мы едва знакомы, но мне кажется, тебе можно доверять. Речь идет о крупной сумме – шесть миллионов евро. Я хочу, чтобы ты как можно скорее перевел эти деньги на корпоративный счет в Панаме, с которого я смогу снимать средства для покрытия своей заработной платы и совершения сделок. Я, в свою очередь, обязуюсь перевести тебе сто тысяч евро на любой указанный тобой счет. Вот и все.
– Шесть миллионов?
– Ну, это стоимость самого дешевого Ротко, не так уж и много…
– Ты поразительная девушка, Лорен!
– Да, поразительная, – ответила я, погружаясь под воду.
В очередной раз я порадовалась, что у меня есть сертификат с курсов спасения жизни на воде, и вспомнила слова инструктора о том, что такие навыки рано или поздно обязательно пригодятся.
В общем, у меня выходные выдались довольно напряженные, а Жан-Кристоф расслабился по полной. В понедельник утром мы вернулись в Женеву на его вертолете, взяли такси и сразу поехали в «Оспрей». Я сказала Жан-Кристофу, что не хочу заходить, но он возразил, что мое присутствие необходимо, иначе они не согласятся закрыть счет. Однако, похоже, благословенные миллионы Стива охраняли меня не хуже феи-крестной, потому что сотрудник банка оказался куда более любезным и услужливым, чем управляющий. Я передала ему коды и решила оставить на счету десять тысяч, которые изначально туда положила – на всякий случай, никогда не знаешь, как оно обернется. Как только дело будет сделано, я собиралась послать Стиву какой-нибудь подарок примерно на эту сумму, и тогда мы будем в расчете. Если знакомый Жан-Кристофа из «Оспрея» и удивился, то виду не подал – вот в этом вся Швейцария! Здесь можно скрыть все, что угодно, лишь бы деньги были. Когда мы вышли из банка, Жан-Кристоф стал на сто штук богаче, а я обрела гордый статус сотрудника акционерного общества с ограниченной ответственностью под названием «Джентилески лимитед», зарегистрированного на имя некоего Кляйна Фенивеса из Панамы. Моя ежегодная зарплата составляла сто тысяч евро, а также я имела особые опционы для закупок, которые могла перевести на любой счет на свое усмотрение. Налоги исправно выплачиваются, все прозрачно, надежно и на мое имя. Никаких связей с переводом мистера Монкады или сомнительным счетом на островах Кука. Пить шампанское за успех предприятия, однако, было еще рановато, поэтому мы с некоторой неловкостью пожали друг другу руки на ступеньках банка, я что-то там пропела насчет того, что позвоню, когда в следующий раз окажусь в городе, хотя мы оба прекрасно понимали, что видимся в последний раз. За Жан-Кристофом приехал водитель, он сел в машину и уехал, хотя меня растрогало то, что он не сразу полез за телефоном, а исправно смотрел на меня в окно, пока машина не свернула за угол. Интересно, понял ли он, что я его обдурила? Наверное, все-таки понял, хотя, с другой стороны, я щедро оплатила его услуги.
Накрапывал мелкий дождик, я вернулась в отель пешком. Заглянув в комнату для багажа, я отметила про себя, что за это время у меня накопилось приличное количество разномастных сумок и чемоданов. Что ж, теперь я смогу себе позволить обзавестись приличным комплектом дорожных сумок. От этой мысли настроение у меня на удивление улучшилось не так сильно, как я надеялась. Почувствовав, что чертовски устала, я пошла в лаундж-бар, заказала кофе и открыла сайт «Коррьере делла сера». Вот оно: «Жестокое убийство английского бизнесмена». Я заставила себя медленно прочитать статью, потом еще раз и еще – мое имя нигде не упоминалось, лишь короткая фраза: «Полиция допросила коллегу жертвы, которая подтвердила, что у того была назначена встреча с неизвестным клиентом». Раз сегодня об этом написали в итальянских газетах, значит завтра новость попадет в британскую прессу, в августе дела быстро не делаются. Но я вышла сухой из воды! Руперт будет просто вне себя, когда обнаружит, что деньги ушли на счет в швейцарском банке, а потом просто испарились! «Оспрей» не выдаст никаких подробностей сделки, какими бы связями ни обладал этот жирный хрен. Теперь легенда сложилась полностью: даже если он узнает, что я встречалась с Монкадой, даже если он найдет меня, я просто скажу ему, что раскусила их аферу со Стаббсом и уговорила Кэмерона взять меня в долю и отдать мне десять штук – жалкую сумму, предел мечтаний для таких, как Джудит Рэшли. Кэмерон на встречу не явился, мне пришлось встречаться с клиентом самой, я проследила, чтобы деньги появились на счете Кэмерона, вот и все. Больше ничего не знаю. Пусть Руперт считает, что во всем виноват Монкада, Кэмерон – да кто угодно, но на меня у него ничего нет. Почему я не упомянула имя Руперта в разговоре с итальянской полицией? Остатки корпоративной лояльности: играя в школьной команде, главное – не подвести товарищей! Собачья преданность ценностям компании… Когда-то я думала, что этим смогу завоевать их сердца.
Наконец я прикрыла глаза. Сколько же времени я не могла себе позволить спокойно дышать? Вообще-то, мне надо было пошевеливаться, собирать долбаные шмотки, ехать на такси на вокзал, делать следующий шаг, а потом следующий… Но я просто сидела и смотрела на стекающие по стеклу капли дождя.
21
Стаббса выставили на аукцион зимой, и он ушел пекинскому дилеру, действовавшему от лица анонимного клиента, который выложил за подделку десять миллионов. Клиент Монкады заработал пять миллионов на ровном месте, а Руперту оставалось только утереться после такого плевка в лицо. Мистер и миссис Тайгер, разумеется, за торгами не следили, а если и узнали о продаже, то с радостью промолчали. Первое время я старалась следить за судьбой картины, чтобы в случае чего держать руку на пульсе, но потом все-таки потеряла ее из виду. Наверное, она сгинула в недрах какого-нибудь хранилища, пылилась там рядом с украденным нацистами Шагалом и появится на свет вновь лет через десять, а то и больше.
Хотите узнать, на что похожа жизнь человека, совершившего убийство? Ты подскакиваешь от звука радио. Никогда не входишь в пустую комнату. Мысли о совершенном постоянно крутятся у тебя в голове назойливым фоном, иногда снятся кошмары. Однако, когда Стаббс исчез, я потеряла последнюю ниточку, связывавшую меня с прежней жизнью. До того дня в Риме я все время действовала под давлением обстоятельств, придумывала план и следовала ему, но на самом деле все мои планы сводились к тому, как бы побыстрее слинять откуда-нибудь и выйти сухой из воды. Теперь все изменилось. Мне было жаль, что с Кэмероном все так вышло, и воспоминание о разговоре с да Сильвой, конечно, немного раздражало – ну, как муха, случайно увязнувшая в дорогущем креме «Ла прери», – но со временем я практически перестала об этом вспоминать. Даже сотня подозрений не является доказательством вины. В любом случае теперь у меня началась новая жизнь.