И люд, как понял Виктор, бросив мимолетный взгляд на напарника, испытывал те же чувства.
«Хорошо…»
Один лишь Корнюшин оставался спокоен и деловит, убивая челов с хладнокровием хорошо отлаженного пулемёта.
«Он из железа, что ли? Или из камня?»
Грузовик свернул на Шолохова и, миновав Пролетарское кладбище, по улице 14-й линии пустился в обратный путь к Зелёному острову.
Кульминация случится там, где все началось. Именно на острове напившийся крови обелиск удесятерит свою силу.
Сначала – удесятерит…
* * *
Мобильная связь в Ростове «умерла», однако магическая – между крылатым разведчиком и хваном – работала исправно, и четырёхрукий наблюдал за происходящим глазами планирующего над городом тукана. «Картинка» шла на металлическую пластинку: её обратная сторона временно превратилась в шестидюймовый монитор, на котором Терс видел и медленно движущийся грузовик с обелиском в кузове, и выстроившуюся за ним процессию из попавших под влияние Камня горожан. Сначала хван решил, что обелиск провезут по всему Ростову, после чего, возможно, направят его по окрестным городам, но, проанализировав перемещение «КамАЗа» понял, что церемониальная процессия совершает круг, явно собираясь вернуться на остров.
«Туда, где все началось?»
Терс не входил в число выдающихся магов современности, однако знал, что многие артефакты, особенно древние, проведшие на одном месте слишком много времени, становятся необычайно чувствительны к «уютным гнёздышкам», в которых им пришлось пролежать века или тысячелетия. И чем больше прошло времени, тем теснее устанавливается эта связь, и разорвать её бывает необычайно сложно.
«Обелиск собрал жатву и возвращается на привычное место, дабы… Дабы… Дабы…»
Что именно «дабы», четырёхрукий не придумал, всё-таки он не входил в число выдающихся магов современности. Зато понял, что нужно делать: взял ближайшую машину, благо сегодня в Ростове полиция не исполняла свои обязанности и понятие «угон» временно ушло в небытие, и отправился на Зелёный остров.
В дороге обошлось без эксцессов, поскольку беспорядки, как ни странно, практически прекратились. Первая волна насилия схлынула, и очарованные горожане предпочитали не драться, а следовать за огромным Чёрным Камнем, медленно пересекавшим Ростов.
Жрец и слуги камня были совершенно убеждены в своей безопасности.
Убеждены настолько, что сняли всю магическую защиту с небольшой полянки, окружённой плотной стеной колючего терновника. Грузовик грубо проделал в ней широкий проход. Эту полянку Терс до сих пор изучал только с помощью крылатого разведчика.
Землянка, внутрь которой хвану так и не удалось заглянуть, стояла с распахнутой дверью, однако сейчас не вызывала интереса. Нет. Вместо этого четырёхрукий внимательно изучил нанесённый белым Круг и обожжённую воронку в его центре, там, где раньше стоял раскидистый клён. Потоптался возле некоторых символов, пытаясь припомнить, что они означают, потерпел неудачу и протянул глубокомысленно:
– Гм…
– Ты всё понял?
– Что?! – От неожиданности Терс едва не подпрыгнул и резко обернулся, готовый к любым неприятностям. Даже к той, которая сейчас стояла в шаге от убийцы. – Как ты здесь оказался?
– А где я ещё должен был оказаться? – сварливо поинтересовался шас. – На другом конце Земли?
– Ты должен был запереться в ломбарде, как я велел.
– Ты не забыл, что это мой город?
Несколько секунд хван смотрел на Магара, вспомнил поговорку навов о том, что пререкаться с носатыми торговцами можно бесконечно, и вздохнул:
– Как ты сюда добрался?
– Испуганно, – не стал скрывать Томба. – У меня ведь нет ни оружия, ни навыков убийцы…
– Кстати, о навыках, – перебил собеседника хван. – У тебя нет желания кого-нибудь пришить?
– Например, тебя?
– Например, меня.
– Я – шас, – напомнил Томба. – Я никогда не испытывал и никогда не испытаю желания убивать.
– Уверен? – прищурился Терс.
– А почему ты спрашиваешь? – насторожился Магар.
– Да просто так… – протянул четырёхрукий, раздумывая, стоит ли рассказывать торговцу об охватившей город эпидемии ненависти.
Однако выяснилось, что Томба в курсе происходящего.
– Ты решил, что раз челы гробят друг друга, то и я должен? – хмыкнул шас.
– Что у тебя в сумке? – поинтересовался в ответ хван.
– Дорогостоящий артефакт.
– Разумеется, дорогостоящий. Дешёвых у тебя отродясь не водилось.
– На этот раз – действительно дорогостоящий, – веско произнёс Магар. – Как часы.
Он поставил сумку на землю, расстегнул молнию и продемонстрировал четырёхрукому невзрачный чёрный молот, на рабочем теле которого стояло маленькое клеймо: грызущая орехи белка.
– Что это? – негромко спросил Терс.
– «Камнебой», – улыбнулся шас, с уважением разглядывая молот. – Гарантированно уничтожает любой артефакт, созданный на основе камня.
– Откуда?
– Его создали навы по заказу моего деда. – Томба вздохнул. – Видишь ли, Терс, когда мой умный дедушка впервые услышал о возможности… Точнее, о легенде о Чёрном Камне… Короче, я хочу рассказать…
– Пропустим лирику, Магар, времени мало. – Хван хорошо знал о невероятной предусмотрительности шасов и совсем не удивился наличию у Томбы требуемого артефакта. Который наверняка, как положено по инструкции, каждые десять лет проходил плановую проверку. – Что нужно сделать этим молотком?
– Ударить в обелиск.
– Ерунда какая, – поморщился Терс. – А в чём подвох?
– Предварительно нужно смочить молот кровью жреца.
– Хорошо, – помолчав, произнёс хван. – Одним выстрелом двух зайцев. Слушай, что ты должен будешь сделать…
* * *
– Их тысячи, – прошептал совершенно счастливый Корнюшин. – Тысячи!
И каждый готов и умереть, и убить.
Каждый!
«КамАЗ» медленно, не быстрее пешехода, подкатывал к Зелёному острову, а за ним тянулись ростовчане. Жаждущие. В буквальном смысле жаждущие смерти, а принести её или принять – не важно.
Сейчас им было всё равно.
– Всё зависит от того, что я им прикажу…
Чувство власти поглощало даже сильнее, чем Жажда.
Пьянило настолько, что в нескольких случаях Жрец сам, без подсказки Камня, приказывал Слугам подать жертву и разил её ножом, наслаждаясь не кровью, нет – покорностью.
Готовность безропотно умереть под его ножом приводила Корнюшина в экстаз так же, как смерть и кровь жертв радостно возбуждали его помощников.