6. В каждом артиллерийском дивизионе МБР{497} и каждом дивизионе арт. мин. полка выделить хорошо подготовленных опытных командиров для управления огнем из радийного танка.
7. Боеприпасы укрыть в землю, на ОП иметь 1,5 б/к. Расход снарядов по лимиту, данному Артснабжение армии от 5.7.43 г.
Подкалиберные снаряды расходовать только против тяжелых танков и Т-6. Огонь открывать с дальности не более 500 метров для 76‑мм орудий, 800 метров для 45‑мм орудий и не более 300 метров для ружей ПТР»{498}.
Армия испытывала дефицит в подкалиберных снарядах, это обстоятельство и потребовало их лимитирование. А учитывая первый опыт столкновений с «тиграми» и «пантерами», который показал, что применение именно этих дорогостоящих боеприпасов существенно повышает возможности, особенно 45‑мм пушек, было решено использовать их только для поражения тяжелых танков. Другой тип снарядов — кумулятивные, к этому моменту также стоявшие на вооружении Красной Армии, еще не были привезены из Москвы, хотя их выделение и доставка для войск Воронежского фронта планировались еще до начала операции.
Прорыв 48‑го тк обороны 67‑й гв. сд. Бои 3‑й тд с корпусами 1‑й ТА у второго армейского рубежа
А теперь вернемся в район Черкасского, где готовились к рывку на северо–восток основные силы корпуса Кнобельсдорфа. Итак, 6 июля 4‑я ТА после хотя и очень сильного, но неудачного старта попыталась наверстать упущенное, вновь набрать разбег. Г. Готу предстояло решить очень важную и сложную задачу: после тяжелых боев на первом оборонительном рубеже Воронежского фронта вывести соединения ударной группировки армии в районы, где им предстояло вести основные боевые действия. 2‑й тк СС, прорвав второй рубеж 6‑й гв. А на участке Яковлево — Лучки (южные), должен был выйти на прохоровское направление, а его место у шоссе Белгород — Курск должен был занять 48‑й тк. После чего генералу Кнобельсдорфу надлежало приступить к расширению прорыва р. Псел южнее Обояни, а обергруппенфюрер Хауссер должен был вступить в сражение с советскими резервными [533] бронетанковыми соединениями на прохоровском направлении.
Корпус СС, хотя и не так быстро, как планировалось, тем не менее значительно успешнее решал стоявшие перед ним задачи, чем другие соединения не только армии, но и всей ГА «Юг». К исходу первого дня наступления он уже подошел к переднему краю 51‑й гв. сд генерал–майора Н. Т. Таварткеладзе, оборонявшей второй армейский рубеж южнее Яковлева, и вел с ней огневой бой. Поэтому к утру 6 июля эсэсовцы уже находились в исходном районе для рывка к Прохоровке и были готовы с рассветом наступать.
Ситуация в полосе 48‑го тк оказалась значительно сложнее. Пять его дивизий в первый день наступления не смогли пробить главную полосу обороны 6‑й гв. А. Они попросту увязли в ожесточенном бою с частями двух гвардейских дивизий на фронте Коровино — Черкасское — выс. 246.0. Поэтому даже на рассвете 6 июля генерал фон Кнобельсдорф еще не мог точно сказать, когда же корпус перейдет в наступление. К 4.00 «Великая Германия» и 11‑я тд наконец, оттеснив части 67‑й гв. сд, полностью овладели с. Черкасское и х. Ярки, но провести расчистку местности от мин и подготовить войска для продолжения наступления не смогли. Из журнала боевых действий 48‑го тк:
«Ночь проходит спокойно, если не считать артиллерийского и минометного беспокоящего огня.
11‑я тд полностью не закончила расчистку южной части Черкасского и стояла в течение ночи дугой от выс. 244.5 до южного выступа села. Отдельные огнеметные танки прошли по селу, поэтому большого сопротивления ожидать не следует. Противник опять просочился в участок леса юго–восточнее Черкасского, разминирование дороги из–за этого затрудняется.
Умд «Великая Германия» ночь прошла спокойно. Танки и пехота, которые вчера переправились, после ожесточенного боя взяли Ярки и стоят на восточной окраине села, изготовившись к дальнейшему наступлению. Прорыв танкового батальона полка Лаухерта вечером на сильно укрепленную высоту 232.4 не удался. Он возвратился на исходные позиции в Ярки. Основные силы танковой бригады, которые должны были перейти через дорогу от Бутово на выс. 237.8, также не прошли, потому что один мост провалился. Ничего не остается другого, как направить остатки всей дивизии на участок 11‑й тд по дороге, идущей через Бутово, на северо–восток. Вместе с тем, следует ожидать и результатов разминирования. Саперные части 11‑й тд, разминируя местность, двигаются с северо–запада на юг, «Великая Германия» работает с юга им навстречу. [534] Танки следуют в полосе разминирования. Из–за этих трудностей подготовка исходных позиций танковой бригады до 7.30 завершиться не может. Ее клин в 6.00 лишь достиг развилки дорог юго–восточнее Черкасского. Так как наведенная вечером переправа у Бутово в конце концов утонула в грязи, наступление всех танковых сил корпуса зависит исключительно от темпа разминирования.
3‑я тд в 6.00 с двумя батальонами стоит у Коровино фронтом на запад. Ее боевая группа в течение ночи создала небольшой плацдарм севернее Красного Починка, там враг оказывает незначительное сопротивление. Разведка доложила, что Михайловка и Ново — Павловка свободны от врага. Противник окопался, по–видимому, на высотах по р. Пена. Так как западнее Коровино по–прежнему находится сильный противник, наступление 3‑й тд зависит от того, как быстро удлинит на север свой правый фланг 332‑я пд.
У 332‑й пд ночь прошла сравнительно спокойно. Разведбатальон дивизии находится на линии до выс. +1.0. Корпус приказывает дивизии тотчас же расширить оба полковых участка на север, а разведбатальону ограничиться выс. +1,0, чтобы он был свободен и готов к движению за 3‑й тд»{499}.
Гот был явно недоволен действиями соединений левого фланга армии. Отсутствие успеха у Черкасского негативно влияло на продвижение Хауссера. В сложившихся условиях командир корпуса СС заботился не о расширении прорыва к Прохоровке, а о том, как прикрыть все более растягивающиеся фланги. Это обстоятельство, в свою очередь, вело к затягиванию наступления всей армии. Конечно же, Кнобельсдорф все это прекрасно понимал и стремился наверстать упущенное. Подстегивало командира 48‑го тк и чувство соперничества, ведь эсэсовцы, находясь примерно в одинаковых с его войсками условиях и имея меньшие силы, демонстрировали большие успехи. Но предпринять что–то кардинальное для ускоренного продвижения вперед своих дивизий он был не в состоянии. Советские инженерные части не оставили для этого никакой возможности. Минными полями была покрыта вся более или менее пригодная для движения войск территория, и настолько профессионально, что его саперам приходилось лишь удивляться мастерству русских.
Имевшихся саперных подразделений для проведения столь масштабной работы в соединениях 48‑го тк не хватало. На этой почве утром 6 июля между командованием двух дивизий «Великая Германия» и 11‑й тд возникли трения. Генералы затеяли спор о том, кому принадлежит основной путь на северо–восток [535] — дорога от Бутова на Дуброво. 5 июля этот большак находился в полосе 11‑й тд, поэтому всю работу здесь выполнили именно ее саперы. В 8.15 И. Микл доложил, что разминирование завершено, и попытался двинуть по этому, пока единственному на тот момент, коридору бронетехнику. Однако В. Хейерляйн посчитал, что этот путь выделен для переброски исключительно его бронетехники, так как танковый полк «Великой Германии» с 10‑й тбр выдвигались на острие ударного клина корпуса. Сами командиры соединений договориться не смогли, мешали амбиции, поэтому пришлось вмешиваться Кнобельсдорфу. Он решил: