Но положение не было везде одинаковым, добиться точного исполнения приказов в части инженерного оборудования удалось не во всех соединениях даже накануне Курской битвы. Приведу выдержку из акта взаимопроверки от 22 июня 1943 г. рубежа 52‑й гв. сд и 375‑й сд 6‑й гв. А, на который были введены резервные батальоны 51‑й гв. сд. В комиссию входили командиры всех трех соединений:
«52‑я гв. стрелковая дивизия
ДЗОТов оборудовано в достаточном количестве, но большинство их представляют из себя противоосколочные гнезда, приспособленные преимущественно для ведения фронтального огня. Перекрытия в ДЗОТах от одного до четырех накатов, толщина наката 10–13 см. Во многих ДЗОТах сектора обстрела заросли рожью (151‑й, 155‑й гв. сп), амбразуры на 70 % замаскированы. На каждый станковый пулемет имеется только по одной запасной площадке. Ручные пулеметы имеют легкое перекрытие (2/155 гв. сп) в один накат толщиною 10–15 см. Запасных позиций нет. ПТР имеют только одну позицию. Землянки имеются с перекрытием в основном по одному тонкому накату, как газоубежища не приспособлены, и специальных газоубежищ нет. Траншеи узкие, от 60–80 см, лисьи норы отсутствуют, ячеек для стрельбы мало. Маскировка сооружений 6‑й стрелковой роты 2/155‑го гв. сп отсутствует, в остальных подразделениях на 76 % требуется обновление. Маскировка противотанкового рва отсутствует.
375‑я стрелковая дивизия
Первая траншея отрыта неполного профиля (1/1245‑го сп), местами глубина достигает до 0,7 м, ячеек мало, ниши обвалились, лисьих нор нет, ходы сообщения в глубину обороны [74] не отрыты, имеющиеся — имеют глубину 50–70 см (1/1245‑го, 3/1243‑го сп). Сектор обзора и обстрела совершенно отсутствует (3/1243‑го сп), в особенности мешает обзору и обстрелу земля, выброшенная из противотанкового рва, которая не разровнена и не замаскирована, кроме того, препятствует нескошенная рожь, и, таким образом, в некоторых местах местность просматривается только 40–70 м.
ДЗОТов мало, перекрытие слабое — один накат и присыпка землей на 20–30 см. Обзор плохой (3/1243‑го, 1/1245‑го сп). Амбразуры не подогнаны, столы для станковых пулеметов слабые. СОТы отсутствуют, запасных и ложных ДЗОТов нет, маскировка отсутствует. Ниш в ДЗОТах нет. Землянок нет, а имеется пародия подбруственных блиндажей со слабым перекрытием, нар для бойцов нет, и спят на полу, комсостав отдельных землянок не имеет. Газоубежищ совершенно нет. НП командиров рот и комбата 3/1243‑го сп нет. В некоторых местах проволочные заграждения не простреливаются огнем. Командирами полков приказа на оборону командирам батальонов не отдано»{62}.
Теоретически удалось добиться плотности пехотного огня на один погонный метр в минуту: в дивизиях главного направления — 9–10 пуль, второстепенного — 6–7 пуль. Однако, учитывая, что батальонные, полковые и дивизионные резервы находились в глубине обороны, создавалась зона в 300–400 м с плотностью огня перед передним краем на главном направлении 4–6 пуль, на второстепенном — 3–4.
Учитывая, что в ходе оборонительных боев важную роль играл маневр огневыми средствами, было крайне важно создать для этого условия — разработать план, довести его до личного состава и провести его практическую отработку. К сожалению, даже в частях на главной полосе это не было выполнено. При поверке ряда дивизий выяснилось, что
«планы маневра огнем в ротах, батальонах и полках не разработаны, простейшие способы сигнализации по вызову пехотного огня в большинстве частей отсутствуют, а если где и разработаны, то не доведены до исполнителей»{63}.
Для отражения ударов танков и мотопехоты использовалась широко развитая система инженерных заграждений: противотанковые рвы, эскарпы, колючая проволока в три кола, завалы, простые и управляемые минные поля. Основу инженерных заграждений при подготовке обороны составили минно–взрывные заграждения, тесно увязанные с системой огня всех видов, естественными преградами и другими инженерными [75] заграждениями. Им уделялось особое внимание. Советское командование считало, что это наиболее простой и высокоэффективный способ срыва вражеских атак и удержания, прежде всего танков противника, в системе оборонительных позиций соединения. А в сочетании с артиллерийским огнем — оптимальная форма их истребления. Поэтому шла активная работа не только по созданию обычных сплошных полей из противопехотных и противотанковых мин перед передним краем главной полосы и перехвату танкопроходимых направлений в глубине обороны, но разрабатывались и воплощались на практике различного рода формы спецминирования. Подчеркну: сплошное минирование применялось лишь на первых двух оборонительных рубежах, на тыловом были частично выставлены мины на направлениях вероятного движения противника и часть территории подготовлена для установки минно–взрывных заграждений.
Опыт войны показал, что минные поля в глубине обороны более эффективны, чем перед передним краем первой и второй полосы обороны. Если на переднем крае на один подорвавшийся танк приходилось 350–400 выставленных противотанковых мин (ПТМ), то в глубине эта цифра уменьшалась до 150–120 ПТМ. Такая разница объясняется тем, что минирование в глубине обороны происходило на уже выявленных направлениях наступления противника. На танкоопасных направлениях плотность минно–взрывных заграждений впервые за войну достигла 1400–1600 мин на 1 км фронта.
Интересно, что, кроме штатных мин, в обороне широко применялись минно–огнефугасы (МОФ). В отличие от обычных минных полей они поражали противника не только ударной волной и осколками, но и образующимся в результате взрыва пламенем. Минное поле с МОФ при хорошей маскировке не поддается разминированию. Очаг пламени достигает 30–40 метров высоты и обрушивается на голову. На солдат противника эти мины производили удручающее впечатление и вызывали моральную подавленность.
В распоряжении всех командиров, от командира полка до командующего фронтом, находились подвижные отряды заграждений различного состава, в задачу которых входило минирование путей движения танков противника и разрушение дорог и дорожных сооружений.
«Подвижные отряды заграждения подчинялись начальнику инженерных войск армии и дивизионным инженерам (дивизионные подвижные отряды заграждения) и взаимодействовали со стрелковыми дивизиями, артиллерийскими, минометными и танковыми частями. Каждому отряду нарезалась своя полоса действия. Командиры [76] инженерных батальонов поддерживали непрерывную связь с войсками»{64}.
В состав фронтового противотанкового резерва были включены один батальон инженерного заграждения (биз) и три инженерно–саперных батальона (исб).
209‑й биз находился в селе Орловка и прикрывал обояньское направление. Батальон имел 3000 ПТМ, 3 автомашины и 10 подвод.
109‑й исб базировался в станции Прохоровка и прикрывал прохоровское направление. Он располагал 3500 ПТМ, 500 ППМ, 300 кг взрывчатых веществ (ВВ),5 автомашин, 10 подвод.
47‑й исб располагался в г. Короча и имел приказ на прикрытие корочанского направления. Для выполнения задач его подразделения получили 4700 ПТМ, 500 ВВ, 3 автомашины и 10 подвод.